Газета «Наш Мир»

     В минувшую пятницу, 13 февраля, в Кремле на первых официальных переговорах президента России Дмитрия Медведева и президента Турции Абдуллы Гюля подписана декларация о продвижении к новому этапу отношений между РФ и Турцией и дальнейшем углублении дружбы и многопланового партнерства. На встрече обсуждались проблемы двусторонних отношений и международные вопросы, проблемы энергетики.

     Как отмечают в Кремле, декларация – «это стратегический документ, фиксирующий достигнутые рубежи двустороннего взаимодействия и определяющий задачи по его дальнейшему наращиванию». Она закрепляет договоренность Москвы и Анкары сотрудничать в сфере безопасности в черноморском регионе. Также в документе говорится, что Россия расценивает как конструктивную инициативу Турции о создании Платформы стабильности на Кавказе, что поможет устранить недоверие между участниками замороженных конфликтов в регионе.

     Визит Гюля и его итоги мы попросили прокомментировать Александра Сотниченко, к. и. н., специалиста по Турции, ведущего аналитика Санкт-Петербургского центра изучения современного Ближнего Востока.

     - Как Вы оцениваете итоги визита президента Турции Абдуллы Гюля в Россию? Это действительно стратегический прорыв в отношениях?

     Визит президента Гюля является плановым и сам по себе не несет никакого стратегического прорыва. Однако состояние российско-турецких отношений за последние 10 лет является настоящим стратегическим прорывом.

     Как уже неоднократно отмечали лидеры наших стран, за этот период объем экономических связей возрос более чем в 30 раз. Россия стала первым экономическим партнером Турции. Каждый визит политических лидеров наших стран углубляет уровень взаимоотношений.

     - Реален ли проект Платформы стабильности для Кавказа, предложенный Турцией?

     Да, не только реален, но и является единственной возможностью разрешения многочисленных этнорелигиозных конфликтов на Кавказе. Только совместными усилиями России, Турции и Ирана – трех великих региональных держав региона - можно превратить Кавказ из клубка противоречий (чем он является в настоящее время) в настоящую зону стабильности и партнерства.

     Однако у данного плана есть несколько сторон, которые не могут не вызвать некоторое сожаление. Во-первых, как русскому и гражданину России мне немного обидно, что проект сотрудничества выдвинут не Москвой. Наша политика в регионе отличается отсутствием стратегической линии, мы лишь реагируем на возникающие вызовы. В результате России придется участвовать в проекте на вторых ролях и скорее реагировать на инициативы турецкой стороны, чем выдвигать что-либо свое.

     Во-вторых, у проекта оказалось много недоброжелателей. Это и США, которым хотелось бы играть более существенную роль в регионе. И националистические силы в Армении, Азербайджане и Грузии, которые усмотрели в проекте попытку ограничения собственной независимости. И русофобские\туркофобские круги в Турции и России. Иран также недоволен своей третьестепенной ролью в проекте.

     Но все эти трудности вполне преодолимы совместными усилиями, главное, чтобы игра велась открыто и с учетом интересов друг друга.

     - Почему из всех политических сил Турции именно Партия справедливости и развития последовательно выступает за развитие отношений с Россией?

     ПСР свойственен, с одной стороны, прагматизм, с другой – особое внимание к Востоку, чем они и привлекли многих избирателей. Не смотря на то, что стремление в ЕС остается приоритетом внешней политики Турции, большая часть политической элиты осознает, что в обозримом будущем этого не произойдет.

     Кроме того, политика на противостояние России, продолжавшаяся в Турции с 1945 до 2000 г., не дала ожидаемых результатов, а ПСР позиционирует себя в качестве альтернативы всем предыдущим партиям, заведшим Турцию в тупик. Сейчас и Москва, и Анкара являются своего рода изгоями Запада: их не желают принимать в западные организации, их образ в сознании европейцев создан стереотипами прошлого.

     Это заставляет наши страны искать подходы друг к другу. Последнее десятилетие показало, что существуют огромные возможности для партнерства между ними. Так что лидеры ПСР оказались правы.

     - Насколько Россия готова к сотрудничеству с Турцией? Речь, прежде всего, идет не о высшем руководстве страны, которое демонстрирует тут заинтересованность, а в целом об элите.

     Как руководство страны, так и элита в целом мыслят категориями прагматизма, то есть прямой сиюминутной выгоды. Россия полностью готова к экономическому сотрудничеству с Турцией, но мне ничего неизвестно о стратегических планах политического сотрудничества не только в регионе, но и во всем мире.

     Мне кажется, что перспективы такого сотрудничества могли бы оказаться значительными. И уровень экономических связей мог бы стать хорошим фундаментом для этого.

     - Повлияют ли последние договоренности Медведева-Гюля на судьбу таких вещей, как запрет на книги известного турецкого богослова Саида Нурси, турецкие колледжи и проч.? Или подобные «мелочи» в ходе большого торга даже не вспоминают?

     Администрация ПСР никогда не заявляла о своем сочувствии идеям С. Нурси и деятельности Фетхуллы Гюлена, мало того, всегда пыталась развеять многочисленные слухи о возможных связях с ними. Поэтому эта тема вряд ли будет поднята на государственный уровень.

     - Прочны ли сегодня позиции ПСР? Не получится ли так, что завтра военные свергнут «исламистов» и все договоренности с Россией сгорят?

     Пока ПСР занимает довольно прочные позиции, ее поддерживает народ и бизнес. В противостоянии между светскими и религиозными кругами последние все чаще побеждают.

     Однако, в случае наступления рецессии турецкой экономики, которая может быть вызвана мировым экономическим кризисом, позиции партии пошатнутся. Для Турции это не несет ничего хорошего: из истории Турции ХХ в. известно, что межпартийное противостояние приводило к политическому и экономическому хаосу в стране.

     - Какой, кстати, эффект имел на турецкое общество и политику демарш Таипа Реджепа Эрдогана в Давосе, инициирование трибунала по израильским преступлениям в Газе и в целом поддержка палестинцев в ходе последнего конфликта? О чем говорят эти шаги Т. Эрдогана, А. Гюля и их администрации?

     Новая политическая элита Турции пытается изменить основную линию внешней политики Анкары, которая ранее была направлена на глобальное сотрудничество с Западом и региональное - с израильским государством. Однако это не встречало поддержки со стороны избирателей.

     Сейчас администрация ПСР развивает новую многовекторную внешнеполитическую линию, в которой значительное место занимает сближение с соседями – мусульманскими странами и Россией. Шаги Эрдогана в общем соответствуют этой тенденции и обеспечивают ему поддержку турецких мусульман.