В 1960-е социальная политика Южной Кореи была направлена на сокращение рождаемости. Власти агитировали граждан заводить меньше детей. Спустя десятилетия это вызвало непредвиденные проблемы. И сегодня в стране всеми силами стимулируют рождаемость. Насколько удачно это получается и чем грозит Корее провал в этом деле — разбиралась «Лента.ру».

Демографические итоги 2015 года в Южной Корее неутешительны. Общий коэффициент фертильности (total fertility rate, TFR), то есть, говоря несколько упрощенно, количество рождений на одну женщину (рнж), составил 1,25. Это лучше, чем десять лет назад, в 2005-м, когда коэффициент опустился до рекордно низкого уровня в 1,08 рнж (практически один ребенок на двоих родителей), но все равно очень плохо — гораздо хуже, чем в России (1,7 рнж). По уровню рождаемости Республика Корея в Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР, своего рода клуб развитых стран) находится на самом последнем месте, и перемен к лучшему не предвидится.

С 2006 года в Южной Корее принимаются активные меры по поощрению рождаемости. Из центрального и местных бюджетов на это ежегодно тратится около семи миллиардов долларов, и эта сумма, скорее всего, будет только увеличиваться. Ищут разные решения. В частности, сделали бесплатными детские сады, резко подняли продолжительность отпусков для матерей по беременности и уходу за ребенком, а в ближайшее время ожидается введение отпусков и для отцов. Идут разговоры о том, что государство возьмет на себя часть (до половины) платы за обучение в вузах (хотя пока на это в казне денег нет). Не забывают власти и об агитации: плакаты с изображением счастливых многодетных семей — на каждом шагу.

Однако результатов никаких нет. Хотя многие в Корее еще помнят, что лет 40-50 назад правительственные демографические программы работали на удивление хорошо. Правда, в те времена их целью было не повышение, а понижение рождаемости.

В начале 1960-х много говорили о катастрофических последствиях надвигающегося перенаселения планеты. В результате правительства развивающихся государств стали вводить у себя программы ограничения рождаемости. Разумеется, Южная Корея, всегда чувствительная к западным идеологическим течениям, последовала этой идейно-политической моде. К тому же тогда были реальные основания беспокоиться из-за проблемы лишних ртов. Трудно в это сейчас поверить, но в начале 1960-х Южная Корея была одной из самых бедных стран Азии, а коэффициент фертильности там находился почти на естественном для нашего биологического вида уровне — шесть рождений на женщину.

В то время считалось, что это несовместимо с экономическим развитием, и правительство генерала Пак Чжон Хи, зацикленное на экономическом росте, тут же взялось за дело. Корейцев всеми правдами и неправдами убеждали в том, что, чем меньше детей будет в семье, тем лучше пойдут дела и у семьи, и у страны. Агитаторы устраивали театрализованные представления и расклеивали плакаты, на которых многодетные семьи — в лохмотьях и полуграмотные — противопоставлялись семьям малодетным, одетым, само собой, по последней моде и с чадами-студентами университета. Застенчивые городские девушки, брошенные на борьбу с рождаемостью, краснея, объясняли деревенским бабам, как следует предохраняться и для чего нужен презерватив. На снижение рождаемости работала вся государственная идеологическая машина, равно как и управляемая (в те времена) пресса, а на менее сознательных воздействовали и не столь тонкими методами, поощряя, например, стерилизацию.

Результаты превзошли самые оптимистичные ожидания. К 1980 году коэффициент фертильности упал до 2,8 рнж, а к середине десятилетия достиг уровня простого воспроизводства, то есть рожать кореянки стали ровно столько, сколько необходимо, чтобы население не сокращалось (этот уровень обычно соответствует значению 2,1 рнж). Кампания по ограничению рождаемости была постепенно свернута. Однако вскоре обнаружилось, что рождаемость продолжает снижаться, и к 2005-му, как уже говорилось, она упала до рекордно низкого уровня в 1,08 рнж. В последующее десятилетие коэффициент колебался около отметки в 1,2 рнж, не снижаясь, но и не повышаясь и полностью игнорируя как бюджетные вливания, так и попытки политиков повлиять на демографическую ситуацию.

Причины понятны, и неожиданными их не назовешь. Женщины, получив образование (около 70 процентов молодых кореянок сейчас идут в университеты), собираются работать и делать карьеру, а не возиться с детьми. Мужчины, по-прежнему крайне занятые на работе, не могут и не хотят помогать своим женам, а надежды на бабушек и дедушек все меньше, поскольку традиционная семья постепенно распадается. С другой стороны, экономическая необходимость в детях как гарантах спокойной старости ушла в прошлое с распространением в Корее современных систем пенсионного обеспечения. Эти процессы наблюдаются во всем мире, но особенно ярко — в странах Восточной Азии. Неслучайно список стран с наименьшей рождаемостью вместе с Кореей возглавляют такие ее соседи, как Сингапур, Япония, Тайвань и специальный административный район КНР — Гонконг.

Это очень тревожно. В первую очередь потому, что рекордное снижение рождаемости совпало в Южной Корее со столь же рекордным по мировым меркам снижением смертности, то есть резким увеличением средней продолжительности жизни. В 1945-м средняя ожидаемая продолжительность жизни равнялась 44 годам, а сейчас — 82,5 года и продолжает расти. Казалось бы, этим можно только гордиться, однако на практике сочетание низкой рождаемости и долгой жизни означает, что Корею ждет обвальное старение населения. В ближайшие два-три десятилетия Корея превратится в страну пенсионеров.

Ожидается, что к 2030-му население Кореи, достигнув уровня 52,5 миллиона человек, начнет сокращаться. К тому моменту люди старше 65 лет будут составлять четверть населения страны, а к 2060-му их доля превысит 40 процентов. В итоге на 100 граждан работоспособного возраста будет приходиться 80 стариков (сейчас 100 работников кормят лишь 18 пенсионеров). Такая демографическая структура беспрецедентна в мировой истории, и никто пока не понимает, как в подобных условиях поддерживать минимально приемлемый уровень жизни и медицинского обслуживания тех, кто находится на заслуженном отдыхе. Практически единодушно предсказывается и резкое сокращение темпов экономического роста, которое, собственно, уже началось.

Надежды возлагаются на программы поощрения рождаемости: утверждается, что проблему можно решить, резко увеличив все мыслимые виды социальных расходов. Опыт последнего десятилетия, когда государство каждый год фактически безрезультатно тратило на повышение рождаемости миллиарды долларов, заставляет относиться к подобным утверждениям скептически.

В общем, Корея в очередной раз продемонстрировала то, что демографы знают и так: при желании вполне можно добиться снижения рождаемости административно-воспитательно-пропагандистскими мерами, но вот обратить процесс вспять такими методами обычно не удается. Остается готовиться к обвальному старению населения. Законодательство в Корее пересматривается так, чтобы заинтересовать работодателей в найме сотрудников пожилого возраста (сейчас сотрудники старше 60 лет крайне невыгодны работодателю), и эта мера, скорее всего, окажется куда более эффективной, чем упорные попытки поднять рождаемость пропагандой и финансовыми вливаниями.