Затем начали давать кредиты олигархам. Удивительно не то, что давали, удивительно то, что выпрашивали. Вот, к примеру, зачем Олег Дерипаска брал у ВЭБа кредит в $4,5 млрд? Вы ответите: чтобы рассчитаться с синдикатом западных банков. На мой взгляд, это дурацкий ответ.

Предположим, что Дерипаска бы деньги не вернул. По заложенным под это дело акциям «Норникеля» прозвенел бы марджин-колл. На следующий день оказалось бы, что банки не могут продать акции, потому что суд города Усть-Зажорска наложил на них арест в рамках иска пенсионера Редькина. И придется или договариваться, или продавать акции задешево посреднику.

Ну договаривается сейчас Дерипаска о реструктуризации $7 млрд - договаривался бы о реструктуризации $11 млрд. Какая разница - 7 или 11?

В любом случае с западными банками договориться проще, чем с Игорем Ивановичем Сечиным. Западные банки не знают, что им делать с активами в России, бессильны перед усть-зажорским судом и вынуждены договариваться уже потому, что если российский кредитор откажется платить, то плохо будет не российскому кредитору, который начнет исполнять в усть-зажорском суде, а банку, у которого дыра в балансе.

Напротив, Игорь Иванович Сечин прекрасно знает, что ему делать с российскими активами, дыры у него в балансе не наблюдается, а в усть-зажорском суде у нашей власти абонемент на бесплатное в интересах вертикали обслуживание.

На мой взгляд, вопрос о том, почему страна с $600 млрл резервов оказалась на краю пропасти, есть классический вопрос о непринятии решений. Уже давно замечено, что В. В. Путин избегает резких решений. Если можно не принять решение - он не принимает его. Если нельзя не принять решения - принимает наименее радикальное. Вслед за ним решений не принимает и вся иерархия.

К чему это приводит - мы видели в Беслане. Ведь в Беслане дело было не в решениях, а в их отсутствии. Никто ведь не принимал решения не показывать по телевизору пленку, выкинутую террористами. Ее просто не показали. Никто не принимал решения не звонить по оставленному ими телефону - им просто не позвонили.

И вот я не могу отделаться от мысли, что во время экономического кризиса у нас произошел некий экономический Беслан.

Никто вовремя не взял на себя решение отпустить рубль. Никто из олигархов не взял на себя решение не платить по кредитам. Никто не осмелился, как в 1998 году, просто кинуть кредиторов - не потому, что боялся санкций с Запада, а именно потому, что такое действие без согласования с Кремлем делало компанию уязвимой перед властью. Все предпочли прибежать в приемную, потому что сам факт сидения в приемной являлся признаком лояльности.

Кремль сам мог принять решение: отказать. Пусть сами вертятся. Пусть идут в суды и начинают исполнять. Кремлю не хочется, чтобы российские активы уходили в западные руки? Так успокойтесь, не уйдут. На то и усть-зажорский суд. Что, кредитов нам давать не будут? Аж целых четыре года, как после 1998-го? А кто сейчас нам кредитов даст?

Цинично говоря, если бы Кремль послал олигархов, а те бы послали западных банкиров, то долги не только частных корпораций, но и «Газпрома» с «Роснефтью» можно было бы скупить с очень большим дисконтом. Но Кремлю было приятно, что олигархи стоят в очереди. Дать этому, дать тому, помучить третьего - это и есть процесс управления, с точки зрения нынешних властей. Никаких более стратегических способов управления они просто не знают.

Рубль пришлось отпустить все равно. Просто стоило это лишних $200 млрд. По корпоративным кредитам тоже все равно будут дефолты. Только в результате отсрочки решения российские предприятия должны уже будут не только западным банкам, с которыми можно договориться, но и государству, с которым договариваться - как с дьяволом играть в карты.