Газета "Наш Мир" Газета «Наш Мир»
«Исламский фактор» во внешней политике Пекина или опять о «черно-голубом золоте»
Июнь месяц оказался неимоверно богатым на события, в особенности в
преломлении к мусульманскому миру. Прежде всего, посредством
озвучивания Белым домом и Кремлем своих внешнеполитических приоритетов,
в которых «исламский фактор» оказался на одной из ведущих позиций.
Так вот, вслед за вояжом на Ближний Восток глав США и России, турне по
странам региона совершил спецпредставитель Китая в регионе У Сыкэ. И в
том же Каире, где весомейшие заявления сделали Барак Обама и Дмитрий
Медведев, он раскрыл позицию официального Пекина в контексте
палестино-израильского противостояния.
У Сыкэ подчеркнул «всеобъемлющий и сбалансированный характер» Арабской
мирной инициативы, ведущей к разрешению конфликта «наилучшим образом».
Он также добавил, что «недопущение расширения» еврейских поселений на
палестинских территориях «в большей степени» будет способствовать
безопасности Израиля».
Другим знаковым заявлением У Сыкэ явилась констатация им после встречи
с президентом «Израиля» Шимоном Пересом и министром иностранных дел
Авигдором Либерманом «больших реальных возможностей» предполагаемой
Московской мирной конференцией. Неслучайно, на состоявшейся 2 июля
встрече представителя КНР с замминистром иностранных дел РФ А.
Бородавкиным стороны зафиксировали близость позиций России и Китая по
актуальным проблемам Ближнего Востока и договорились о дальнейшей
координации своих действий.
Что касается другого «мусульманского» направления
(пакистано-афганское), то здесь позиции Китая и России не всегда
однозначно идентичны. Вашингтон и Москва в июне озвучили схожие взгляды
в аспекте Исламабада, в частности в противопоставлении официальных
властей «террористам Свата и других северо-западных провинций
Пакистана». Пекин же выступает несколько «мягче» (во всяком случае, по
состоянию на начало июля).
В целом, это ожидаемая «тактика». На протяжении последних лет
пакистано-китайские взаимоотношения вышли за пределы «просто»
дружеских. С начала же года активность в развитии контактов возросла
еще более.
В феврале было подписано соглашение о торговле услугами в рамках
китайско-пакистанской зоны свободной торговли. Согласно ему, Пакистан
открывает доступ китайскому бизнесу в сферы строительства,
телекоммуникаций, финансов, торговли, туризма, транспорта и т. д. В
марте Исламабад заключил с китайской «Chendu Aircraft» контракт о
совместном производстве в Пакистане 42 боевых самолетов JF-17 (легкий
многоцелевой истребитель разработан в Китае для пакистанских ВВС). В
рамках сотрудничества с ВПК Пакистана Китайская судостроительная
торговая компания (CSTC) также продолжает поставки стране фрегатов
F-22P (в целях модернизации ВМС). Некоторое время назад состоялась
церемония спуска на воду третьей единицы.
Т. е. налицо - значимость стран друг для друга. Посему и официальная
оценка Пекином ситуации вокруг Исламабада - как бы «доверительная».
Так, на встрече с министром внутренних дел Пакистана Рехманом Маликом в
начале июня член Постоянного комитета Политбюро Центрального комитета
Коммунистической партии Китая Чжоу Юнкан в целях «обеспечения
безопасности китайских граждан и структур, находящихся на территории
страны», сообщил о готовности «продолжать взаимодействие в борьбе с
терроризмом». Это вызвало полную поддержку Р. Малика.
Весьма симптоматична характеристика высокопоставленным партийным
руководителем стран «добрыми соседями, друзьями, партнерами и
братьями». Во время же июньской беседы (в рамках заседания ШОС) с
президентом Пакистана Асифом Али Зардари, «укрепление отношений с
Пакистаном» председатель КНР Ху Цзиньтао оценил «приоритетным
направлением внешней политики» «с точки зрения стратегии и перспектив».
Безусловно, внимание Пекина к обоим регионам обосновывается не
«любительскими» историко-географическими симпатиями. И далеко не
спонтанно особое значение в пакистано-китайских отношениях уделяется
ракурсу порта Гвадар, ставшего фактически «китайским
представительством» в Пакистане (с весны 2007 г.). Эта «точка» важна
для КНР вследствие выхода через нее к Аравийскому морю (в аспекте
сокращения времени по доставке в страну нефти из стран Персидского
залива).
В нефти Китай нуждается особо: страна занимает второе место в мире по
закупке энергоносителей. По данным китайских источников, в 2008 г.
государство приобрело 179 млн. т. сырой нефти, и «степень зависимости
от импорта нефти приблизилась к 50%». Международное энергетическое
агентство (МЭА), в свою очередь, повысило прогноз мирового спроса на
нефть в 2009 г. до 83,3 млн. баррелей ежесуточно. Поступление же сырой
нефти на китайский рынок выросло на 3,9 млн. баррелей в день.
В то же время Пекин не может не осознавать определенную уязвимость
Гвадара. Дело тут не только в нахождении порта в составе беспокойного
Белуджистана. Он развивается в близости от Ормузского пролива, угрозу
перекрытия которого озвучивал Тегеран (в случае осуществления
антииранской военной акции). Естественно, в Поднебесной не могут не
осознавать и возможных «перспектив» гражданской войны в Пакистане, что
обязательно отразится и на судьбе Гвадара.
Поэтому одной из стратегических целей Китая является диверсификация
поставок энергоносителей (в целях обеспечения энергетической
безопасности). В связи с этим в последние годы сформировано несколько
каналов импорта газа и нефти.
Маршруты, маршруты, маршруты...
Так, в целях сокращения времени поставки углеводородов из стран
Ближнего Востока и Африки, на сентябрь планируется начало строительства
нефтегазового трубопровода «Китай-Бирма» (западный морской берег Бирмы
- Мандалай - южный китайский г. Жуйли). Соглашение на уровне
правительств было подписано еще в марте (суточная прокачка 400 тыс.
баррелей). Вложения составили порядка 2 млрд. долл. Таким образом,
вместо транзита посредством Малаккского пролива «голубое и черное
золото» будут доставляться из Мьянмы.
Другим важным фактором являются майские договоренности президента Ирана
Махмуда Ахмадинеджада и А. Зардари о строительстве газопровода «Peace
Pipeline» (протяженность 2,7 тыс. км), должного транспортировать
иранский газ через Пакистан до Индии (ИПИ). Планируемая ежедневная
поставка - 150 млн. куб м газа: 60 млн. - Пакистану и 90 млн. - Индии.
Правда, Нью-Дели не торопится с озвучиванием окончательного решения.
Тонкость тут в том, что год назад Исламабад официально предложил Пекину
присоединиться к ИПИ в случае отказа Индии от подписания договора.
Особняком стоит «тема» Центрально-Азиатского газопровода. Данная
«нитка» доставки природного газа и нефти «зарождается» в Туркменистане;
через Узбекистан и Казахстан достигает Хоргоса (приграничье с
Синьцзян-Уйгурским автономным районом) и пересекает границу Китая.
Туркменский президент Гурбангулы Бердымухамедов завершение
строительства газопровода Туркменистан-Китай назвал «главным
приоритетом сотрудничества между странами».
В подтверждение «Туркменгаз» и Китайская национальная нефтегазовая
корпорация (КННК) подписали соглашение о дополнительной купле-продаже
10 млрд. куб м газа (к ранее согласованным 30 млрд.). 9 июня в Хоргосе
(специальная казахстано-китайская торгово-экономическая зона) открылся
офис учрежденной Центрально-Азиатской газопроводной компании, с
уставным капиталом 50 млн. долларов. Началось строительство китайской
секции газопровода. Первую очередь магистрали планируется запустить к
началу 2010 г. В конце же июня Китайский банк развития выделил Ашхабаду
льготный кредит на сумму 4 млрд. долл.: под разработку газового
месторождения Южный Елотен (запасы от 4 до 14 млрд. куб м).
Параллельно в Душанбе был подписан ряд таджико-китайских соглашений. В
частности, о предоставлении Пекином кредита (более 1 млрд. долл.) в
виде инвестиций на развитие промышленного и энергетического секторов,
транспортной и коммуникационной инфраструктуры Таджикистана.
Что касается Казахстана, еще весной Пекин предоставил стране кредиты на
10 млрд. долл. А Алматы дала согласие на инвестиции китайского капитала
в «МангистауМунайГаз» (приобретение «PetroChina» 50% акций). В активе
предприятия - 36 месторождений нефти и газа, 15 из которых - в
разработке. К слову, на конец 2008 г. общий объем вложенных КННК
инвестиций в Казахстан превысил 7 млрд. долл. Вместе с тем, вырос
товарооборот между Китаем, с одной стороны, и Узбекистаном и
Кыргызстаном, - с другой. В 2008 г. рост составил соответственно 42 и
48%.
В «маршрутной» производной выделяется и аспект российско-китайских
взаимоотношений. В богатом на события июне Госдума ратифицировала
апрелевское соглашение между двумя странами о реализации проекта по
строительству и эксплуатации нефтепровода «Сковородино (Амурская
область) - Мохэ» (ответвление от трубопровода «Восточная Сибирь - Тихий
океан» (ВСТО), мощностью до 80 млн. тонн нефти ежегодно). Россия
предоставляет 20-летнее право доступа к «трубе» для осуществления
поставок нефти в Китай «Транснефти» и «Роснефти» в целях обеспечения
возврата кредита Китайскому банку развития (10 и 15 млрд. долл.
соответственно).
Тем самым, информация о сближении позиций Китая и России в ряде
вопросов нашла подтверждение. Выше уже было отмечено совпадение позиций
в ближневосточном контексте.
Другим же значительным оттенком взаимопонимания является сказанное в
совместном заявлении об итогах московской встречи на высшем уровне:
«Россия и Китай считают международную безопасность неделимой и
всеобъемлющей. Безопасность одних государств нельзя обеспечивать за
счет безопасности других, в т. ч. путем расширения военно-политических
альянсов и создания глобальных и региональных систем ПРО... Выражено
единое понимание того, что посткризисная мировая финансовая архитектура
должна основываться на принципах равенства, справедливости и
упорядоченности. Необходимо своевременно провести новый раунд проверки
распределения квот в Международном валютном фонде и разработать проект
реформирования Всемирного банка».
Не случайно на переговорах обсуждался вопрос использования национальных
валют во взаимных расчетах. Также была заключена сделка на сумму в
общей сложности ок. 100 млрд. долл. Так, российский «Лукойл» поставит
китайской корпорации «Sinopec» 3 млн. т. нефти, добытой на
месторождении Южное Хыльчую в Ненецком автономном округе. Ну, и обратим
внимание на подписанный меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству
в сфере природного газа.
Заключение
Таким образом, насколько усматривается из вышеизложенного,
нефте-газовый ракурс составляет важнейшую составляющую
внешнеполитических шагов Пекина. Причем ряд вопросов Китай пытает
реализовать посредством структур, объединяющих ряд региональных стран.
На последнем заседании стран-участниц ШОС глава Китая высказал «твердую
убежденность» в необходимости «усиления сотрудничества» по нескольким
направлениям: «укрепление стратегического взаимодействия,... повышение
способности ШОС оперативно реагировать на серьезные международные и
региональные проблемы,... рассмотрение возможности разработки рамочного
соглашения по...охране энергетических транспортных систем» и т. д.
Тогда же Пекин объявил о планах выделения на поддержку структуры 10
млрд. долл., что продемонстрировало ведущую роль страны в регионе.
Другое дело, что наличие геополитических интересов страны в Пакистане
вынуждает Пекин смягчать подходы к афгано-пакистанскому направлению (по
сравнению с Кремлем и Белым домом). Это усматривается из выступления Х.
Цзиньтао на саммите ШОС: «По нашему твердому убеждению, для афганского
урегулирования необходимы комплексные меры, включая политические,
экономические, в сфере безопасности. Нужно не только бороться с
проявлениями проблемы, но и пресекать причины ее возникновения. Мы
готовы совместно со всеми государствами-членами на высоком уровне
выполнить достигнутые договоренности на специальной международной
конференции ШОС по Афганистану».
На фоне вышеизложенного 24 июня канадская нефтяная компания «Addax
Petroleum» (базируется в Швейцарии) положительно ответила на
предложение китайской госкомпании «Sinopec» о продаже. Интересы «Addax
Petroleum» находятся в Нигерии, Габоне и в Ираке (месторождение Taq
Taq, Иракский Курдистан). Параллельно, со ссылкой на «Reuters», ряд
информагентств распространили информацию о намерении китайской CNOOC
привлечь компанию «Goldman Sachs» в качестве консультанта по
приобретению доли в фирме «Кosmos Energy» (является одним из
разработчиков месторождения Jubilee возле Ганы).
С другой стороны, согласно новым правилам Народного банка Китая,
компаниям разрешается выписывать счета и производить расчеты по
торговым операциям в юанях. С конца июля сделки такого рода будут
заключать в КНР в Гонконге и Макао, а затем и в ряде других стран
Юго-Восточной Азии.
Тем самым, однозначно просматриваются политико-экономические
перспективы Пекина в мировом масштабе. По прогнозу «Goldman Sachs», к
2010 г. экономика страны окажется в плюсе (+ 6,5%). Это имеет большую
значимость в геополитических устремлениях страны.
Но, с другой стороны, именно данный факт вряд ли позволит Китаю
находиться в состоянии свободного движения к прогрессу. Подтверждение
чего - в начавшихся в воскресенье беспорядках в Урумчи, столице
северо-западного Синьцзян-Уйгурского автономного района, населенного в
основном мусульманами. Ответственность за происшедшее возложено на
Всемирный уйгурский конгресс. Официальные власти уже заявили об
инспирации событий из-за рубежа.
КНР сегодня остро нуждается в том, чтобы как-то сбалансировать свой
интерес к внешнему исламскому миру с политикой по отношению к
уйгурам-мусульманам внутри страны, которая из-за своего жесткого и
зачастую дискриминационного характера - от ассимиляции и подавления
национально-культурного возрождения под прикрытием борьбы с
«международным терроризмом» до прямого уничтожения исторической памяти
народа (совсем недавно был разрушен центр древнего Кашгара –
традиционного центра уйгур) - провоцирует протестные настроения и
волнения. В противном случае, на пути экономического развития Китая и,
тем более, перспектив дальнейшего движения Пекина к заветной цели –
превращения в мировую державу - встают серьезные препятствия.
|
