Арабские страны грозят бойкотом, турецкая пресса называет Швейцарию "фашистским" государством, немецкий режиссер Фатих Акин демонстративно отказался приехать на презентацию своего нового фильма... Масштабы скандала заставляют вспоминать о карикатурах в одной из датских газет, которые часть мусульман посчитала оскорбительными для пророка Мухаммеда.

Война символов

Но из-за чего, собственно, разгорелся сыр-бор, в который по мере своих возможностей вносят лепту обе стороны? Разве швейцарцы хотят закрыть мечети? Конечно, нет. Они даже не собираются сносить старые минареты - только не разрешают строить новые.

Впрочем, болезненная реакция на итоги референдума, в том числе реакция немусульман, обвиняющих швейцарцев в ксенофобии и нетолерантности, в общем-то, понятна. А вот почему сторонники запрета с такой страстностью его добивались? Ведь речь идет лишь о символах, знаках, внешней атрибутике. Минарет, полумесяц и купол - самые заметные, самые броские архитектурные атрибуты мечети. Но купол и полумесяц не столь режут взгляд тех, кто видит в исламе угрозу. Минареты, по их мнению, - это демонстрация могущества, символ превосходства, агрессивной экспансии, причем символ политический, а не религиозный.

На агитационном плакате сторонников запрета черные минареты напоминали устремленные в небо ракеты, попирающие мирный швейцарский стяг. Рядом была изображена мусульманка в черной бурке с узкой прорезью для глаз. Тоже, кстати, символ: за те двадцать лет, что живу в Германии, я таких женщин видел раза два-три, не больше.

Но вернемся к знаковой составляющей минаретов. Самое интересное, что те, кто хочет убрать их из городского пейзажа, не столь уж неправы в своей интерпретации этой знаковости. Ведь и для радикально настроенных мусульман минарет - символ превосходства, подчеркивающий их особость и обособленность, доминанта, утверждающая завоевания ислама на той земле, на которой стоит минарет.

В общем, пресловутая "война культур" или "война цивилизаций" превращается в "войну символов". Те, кто воспринимает ислам как нечто чуждое и враждебное, бьются с минаретами, как Дон Кихот с ветряными мельницами. Только вот цели у них не столь благородны, как у Дон Кихота, да и "мельницы" не столь безобидны. Но суть от этого не меняется.

Борода как метафора

К тому же участники этой бессмысленной войны по обе стороны линии фронта забывают о том, что со знаками и символами дело обстоит вовсе не так просто, как они себе это представляют. Символика - это всегда наслоение мотивов и аллюзий, сплетение прошлого и настоящего. Первые строители минаретов, как доподлинно известно, копировали шпили и колокольни христианских церквей. Долгое время минарет вовсе не был непременной составляющей мечети и в некоторых случаях даже считался архитектурным излишеством. "Если община может слышать зов на молитву и без минарета, сей не надобен. Из-за одной только показной набожности возводить его запрещено", - так гласила фетва (решение муфтия).

Да что минареты! Петр Первый в свое время насильно стриг бороды боярам, а талибы, когда пришли к власти в Афганистане, наоборот, заставляли всех мужчин отращивать их. И к тем, у кого борода росла плохо, относились с подозрительностью. Как только войска "Северного альянса" освободили от талибов Кабул, к парикмахерам выстроились очереди: брить бороды.

Талибы лелеяли бороды как знак приверженности архаическим традициям, что, с их точки зрения, было достойно всяческого поощрения. Русский царь Петр, в сущности, придерживался того же мнения, но оценивал эту приверженность традициям как отсталость и косность. В свою очередь его праправнук Николай Первый считал бороды признаком вольнодумства, и носить их лицам дворянского сословия при Николае воспрещалось.

С глаз долой - из сердца вон?

Этот историко-просветительский экскурс можно продолжать бесконечно. Но и так ясно, что знаковость, символика, внешняя атрибутика никогда не бывают однозначными ни во времени, ни в пространстве, что они всегда допускают множество толкований, что даже одни и те же народы, одни и те же страны воспринимают их по-разному. Принцип "с глаз долой - из сердца вон" здесь не работает. Исчезнет минарет - некуда будет подниматься муэдзину, но в мечеть-то люди по-прежнему будут ходить. И по-прежнему будут внимать словам проповедников, в том числе тех, кто выступает против интеграции, "тлетворного влияния Запада" и "врагов ислама". Один из организаторов терактов 11-го сентября 2001 года Мохаммед Атта находил единомышленников в мечети, над которой не было минарета. Так, скромный, не бросающийся в глаза молельный дом...

Выходит, придется все-таки закрывать мечети для того, чтобы обезопасить себя от распространения исламского экстремизма?

Конечно, нет. И не только потому, что дискриминация по конфессиональному признаку противоречила бы фундаментальным принципам европейской демократии. Кроме всего прочего, такой шаг вызвал бы противоположный эффект, то есть лишь усилил бы экстремизм. И в любом случае был бы бесполезен. В Бельгии с 1919 года существовал своеобразный "полусухой" закон: было запрещено продавать и пить напитки крепостью выше 22 градусов в "общественных местах" (то есть, в числе прочего, в кабачках, ресторанах, барах). Закон отменили спустя несколько десятилетий, потому что выяснилось: результаты запрета оказались провальными. Люди спивались дома.

Так что загонять болезнь внутрь - значит еще больше усиливать ее. Но что же тогда делать?

Свобода как аргумент

Как это ни банально звучит, - искать компромисс. Не с экстремистами (тут аргументы бессильны), а с основной массой верующих, способных к разумному диалогу. В Кельне, например, где решили построить новую мечеть, в ходе нелегкой, длительной дискуссии, порой принимавшей очень острые (причем с обеих сторон) формы, удалось в конце концов найти довольно простое решение: минареты будут несколько ниже, чем предполагал первоначальный проект. В Дуйсбурге, где стоит самая большая мечеть в Германии, жители соседних кварталов договорились с мусульманской общиной, что ночью и рано утром зов на молитву звучать не будет. Могли бы подать в суд и выиграли бы дело (в Германии с десяти часов вечера и до шести-семи утра - обязательный "тихий час"), но предпочли договориться миром.

Но еще более действенное средство против религиозного и национального обособления, против создания в странах Западной Европы "параллельного" общества, в котором правят законы шариата, - это сама жизнь, атмосфера терпимости, уважения к личности, свобода... Звучит, возможно, слишком патетично, но на практике - очень эффективная вещь. Ведь при всех опасностях свобода, без сомнения, лучше, чем несвобода. Зайдите в любой крупный дисконтный магазин бытовой техники в Германии, Швейцарии или Франции. Продавцами здесь работают в основном молодые турки и турчанки. Последние часто одеты в туго обтягивающие фигуру джинсы и свитерки, порой с таким декольте, с каким не всякая коренная немка решится выйти на люди. Радует глаз, сердце и разум. Разум - потому, что таких под паранджу и бурку уже никогда не загонишь.