Пожар экономического кризиса притушен. Теперь в повестке дня решение стратегических задач развития страны и движение навстречу единому экономическому пространству России, Казахстана и Белоруссии, считает глава правительства Казахстана Карим Масимов.

Казахстан, долгое время бывший витриной рыночных реформ в СНГ, был накрыт первой волной глобального кризиса раньше соседей, еще в конце лета 2007 года, когда Россия упивалась кредитно-потребительским и фондовым бумом. Внезапно остановившие кредитование банки и массово вставшие вслед за этим стройки, на взгляд российского наблюдателя казались непонятным, досадным сбоем в работе рыночной машины. Даже не верилось, что меньше чем через год хозяйственные и финансовые катаклизмы докатятся и до России.
Антикризисные стратегии в наших странах при наличии ряда общих черт имели и существенные различия. Казахстан, например, в отличие от России решился на разовую, а не плавную, растянутую во времени девальвацию. В начале февраля 2009 года он опустил курс своей национальной валюты, тенге, на 20% и вновь практически зафиксировал его, сумев удержать кризисное сокращение валютных резервов на 17-процентной отметке (сейчас этот провал уже почти компенсирован). Россия же за семь месяцев вялотекущей, сначала вынужденной, потом добровольной управляемой девальвации опустила рубль по отношению к доллару на треть с лишним. В отсутствие ограничений на движение капитала сокращение резервов за эти месяцы составило 35%. В относительном выражении потери резервов в России оказались вдвое выше, чем в Казахстане.
Какова сегодня ситуация в реальном и финансовом секторе Казахстана? Какие задачи стоят в повестке дня правительства страны? Эти и ряд других вопросов с нами согласился обсудить премьер-министр Республики Казахстан Карим Масимов.

— Господин премьер-министр, каковы макроэкономические итоги 2009 года в Казахстане? Можно ли говорить о завершении кризиса или хотя бы его острой фазы? Какие проблемы еще ждут своего решения?

— Казахстан ощутил на себе симптомы надвигающегося глобального кризиса, наверное, одним из первых в мире — к осени 2007 года. На тот момент очагами самых острых проблем были финансовый и строительный секторы. Это были два пузыря, образовавшиеся в экономике в период бума, которые нужно было плавно спускать. За период с августа 2007-го по сентябрь-октябрь 2008 года, когда в других странах кризисные тенденции еще не были столь явными, нам удалось несколько приспустить эти пузыри — смягчить последствия неблагоприятных тенденций, которые угрожали стабильности нашей экономики. Сегодня я могу с уверенностью сказать: это было благо для Казахстана, что мы так рано вошли в кризис. Потому что, если бы все это одновременно произошло осенью 2008 года — и финансовый, и строительный, и сырьевой кризис (резкое падение цен на углеводороды, металлы и продовольствие), нам было бы очень и очень тяжело через это проходить.
Особую роль в формировании антикризисной политики сыграл наш Президент Нурсултан Абишевич Назарбаев. По его поручению было принято несколько антикризисных программ. Первый пакет мер был сформирован осенью 2007 года на общую сумму, эквивалентную четырем миллиардам долларов США. Осенью 2008 года мы инициировали дополнительный антикризисный пакет, который действовал и весь нынешний год, на общую сумму в эквиваленте 20 миллиардов долларов США. Эти деньги потрачены на стабилизацию финансовой системы, строительного сектора, на помощь агросектору (я думаю, что посевную и уборочную без этого было бы достаточно сложно провести в 2009 году), на развитие инфраструктуры и на продолжение реализации индустриальных проектов.
Кроме того, мы приняли в 2009 году так называемую дорожную карту — порядка полутора миллиардов долларов было выделено из республиканского и местных бюджетов для создания временных рабочих мест — на строительстве и ремонте школ, дорог, объектов ЖКХ, обновлении всей социальной инфраструктуры. В результате нам удалось создать порядка 400 тысяч новых рабочих мест, что, в свою очередь, позволило снизить уровень безработицы с 7 до 6,3 процента.
В целом экономическая ситуация по итогам 2009 года стабилизировалась. Я не хочу сказать, что все вопросы решены. Будем говорить так: пожар притушен, проблемы из острой фазы переведены в стадию их «зарубцевания». Хотя было бы преждевременно констатировать, что экономика страны избавилась от влияния глобального кризиса полностью. Тем не менее по итогам 11 месяцев 2009 года промышленное производство в Казахстане дало небольшой, но положительный рост — 0,7 процента. Это очень хороший показатель, я думаю, в нынешних условиях, может быть, один из лучших на территории СНГ. Сельское хозяйство в этом году показывает рост больше 10 процентов. И мы уверены, что по итогам 2009 года ВВП Казахстана покажет тоже небольшой, но положительный рост.

— Это действительно неплохой результат. Для сравнения: в России ВВП в 2009 году снизится почти на девять процентов. Два главных приоритета антикризисной политики в России — поддержка системообразующих банков и компаний и меры социальной поддержки населения, недопущение массовой открытой безработицы. Ее результаты противоречивы — умеренные издержки для населения, с одной стороны, и продолжающийся уже 18 месяцев инвестиционный спад — с другой, что оставляет ощущение хрупкости начавшегося медленного оживления экономики. В чем специфика антикризисной политики Казахстана? Какова, по-вашему, ее результативность?

— Я бы назвал этот кризис кризисом глобальной перезагрузки. Он приведет к значительным изменениям. Мы внимательно изучаем опыт Российской Федерации по антикризисной политике, у нас идут постоянные консультации на всех уровнях — Глав государств, руководителей соответствующих ведомств. В России в антикризисных мерах был сделан акцент на стимулирование спроса, и это принесло определенные плоды. Мы с большим уважением относимся к тем результатам антикризисных действий правительства России. Некоторые элементы российского опыта борьбы с кризисом мы использовали у себя в стране. Однако главная составляющая казахстанской антикризисной политики — ее приближенность к конкретным проблемам. Ее суть — в скрупулезном и кропотливом рассмотрении причин и последствий в каждом отдельном случае.

— Что конкретно было сделано в Казахстане для стабилизации финансового сектора страны?

— Поскольку банковская система Казахстана до 2007 года имела практически неограниченный доступ на международные рынки капиталов, то и занимали банки за рубежом достаточно много. Осенью 2007 года внешние рынки оказались для нас закрытыми, что резко осложнило состояние казахстанских банков. Государство было вынуждено войти в капитал четырех системообразующих банков — в двух банках мы приобрели контрольный пакет и еще в двух — пакет в размере около 25 процентов. В банках с доминирующим контролем государства — это Альянс Банк и БТА Банк — мы вступили в переговоры о реструктуризации внешней задолженности. К настоящему моменту вопрос о реструктуризации обязательств Альянс Банка практически решен. По БТА Банку достигнуто принципиальное соглашение с внешними кредиторами об экономических принципах списания долгов. В результате общая задолженность этих двух банков снижается с 15 миллиардов долларов США до пяти миллиардов. Это принципиально важное достижение, фиксирующее окончательную стабилизацию банковского сектора Казахстана. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что решения правительства и Нацбанка, принятые в начале февраля 2009 года: о разовой девальвации тенге и установлении государственного контроля за двумя крупнейшими банками (кстати, так поступили и некоторые другие правительства), — были правильными и своевременными, хотя в тот момент было много разных точек зрения по этому вопросу.

— Стабилизация финансового сектора — вещь, безусловно, важная, но, увы, недостаточная. Стабилизация есть, а роста нет. Активы казахстанских банков не растут, кредитная деятельность фактически заморожена, очень высока доля безнадежных кредитов. Какова стратегия правительства и денежных властей Казахстана по реанимации финансового сектора страны?

— Вы упускаете из виду один позитивный индикатор, свидетельствующий о возврате доверия населения к банкам. А именно рост депозитов граждан, который в 2009 году составил порядка 20 процентов. Это хорошая, здоровая основа для развития сектора. Кредитные портфели банков действительно пока не растут. И один из ключевых вопросов 2010 года состоит в том, как вновь вовлечь банки в процесс полноценного кредитования реальной экономики. Это не уникальная проблема Казахстана. Она актуальна и для Российской Федерации, и для многих других развитых стран мира.
Здесь мы хотим пойти на несколько шагов, которые, на наш взгляд, помогут изменить ситуацию на рынке кредитования. Что касается горнодобывающей и нефтегазовой промышленности, то у компаний этих отраслей есть способы получения финансирования с учетом стабилизации рынков их сбыта.
Основная проблема — как профинансировать обрабатывающую промышленность и как профинансировать малый и средний бизнес. Сейчас по поручению Президента у нас создана рабочая группа в партнерстве между правительственными, банковскими и предпринимательскими структурами, которая должна будет выработать пакет необходимых мер.
Какие подходы предлагаются? За счет бюджетных ресурсов мы поможем просубсидировать процентную ставку для обрабатывающей промышленности и для малого и среднего бизнеса. Конечная эффективная ставка для заемщиков указанных секторов будет восемь процентов годовых в национальной валюте. Я считаю, что в нынешних условиях это очень хорошая ставка (индекс потребительских цен в Казахстане в ноябре составил 5,8% годовых. — «Эксперт»). Рыночная цена денег для банка составит 13–14 процентов, вот эту разницу мы возьмем на себя.
Что сделают банки? Они должны будут убрать с существующих заемщиков пени и штрафы по просроченным долгам, чтобы облегчить финансовое давление на своих клиентов.
Наконец, сами предприятия-заемщики должны взять на себя некоторые обязательства по эффективному возврату кредитов, но на облегченных условиях. Таким образом, участие в этой программе подразумевает трехстороннюю ответственность всех участников — банков, их заемщиков из целевых секторов и государства.
Это временные меры, которые будут рассчитаны на 2010 год, но, по моему мнению, они помогут нам смягчить ситуацию. Потому что следующий год, наверное, не будет таким тяжелым, как конец 2008-го или 2009-й, но он еще не будет столь фееричным в плане роста, как 2005–2006 годы.

— Какова ситуация в строительном секторе Казахстана?

— Государство в разгар кризиса было активно вовлечено в решение проблем строительного сектора. Мы приняли решение не начинать нового строительства, но завершить все начатые проекты с подключением антикризисного госфинансирования в разных формах — это и помощь девелоперским компаниям, и выкуп квартир через арендное жилье, и разрешение ситуации с обманутыми дольщиками. В результате на сегодняшний день все существующие объекты достроены, проблемы дольщиков с «зависшим» жильем решены.
Развитие строительного сектора в условиях рынка в первую очередь должно ориентироваться на спрос. А спрос на новое жилье в Казахстане, в особенности в двух столицах — Астане и Алматы, будет только расти. Однако вопрос в том, насколько этот спрос будет платежеспособным и насколько сами участники рынка будут готовы работать в пределах поля цивилизованной конкуренции. Понятно, что платежеспособность населения привязана к показателям экономического роста и доступности кредитных ресурсов. Что касается регулирования рынка, то правительство в этом отношении проделало и продолжает делать значительный объем работы. Мы законодательно отрегулировали и вопросы долевого строительства жилья, и механизм обеспечения исполнения обязательств строительными компаниями — для того чтобы в будущем избежать проблем кризиса 2007–2008 годов. Сейчас идет работа по пересмотру нормативных показателей, включая процесс формирования затрат.

Стратегические проекты: торжество прагматизма

— Какую роль в экономической стратегии Казахстана вы отводите развитию инфраструктуры? Каковы важнейшие инфраструктурные проекты Казахстана на ближайшие пять-десять лет?

— Для решения долгосрочных задач развития у Казахстана есть объективно необходимые проекты, которые нам нужно реализовать. К примеру, мы нефтепроизводящая страна, но у нас дефицит нефтепродуктов, который мы покрываем за счет экспорта из Российской Федерации или других стран. Согласитесь, это нонсенс. В реконструкцию нефтеперерабатывающих заводов мы собираемся вложить около трех миллиардов долларов, чтобы полностью закрыть потребности страны в ГСМ за счет внутреннего производства. Финансирование проектов реконструкции будет вестись, в частности, за счет кредитов, привлеченных у наших ближайших соседей и других долговременных стратегических партнеров.
Другие приоритетные проекты — дальнейшее строительство электростанций. На паритетных началах с российской компанией «Интер РАО ЕЭС» мы собираемся строить третий энергоблок Экибастузской ГРЭС-2. Этот проект будет финансироваться совместным межгосударственным банком. Часть электроэнергии с этого блока может поставляться на российский рынок, чтобы покрывать дефицит, образовавшийся в связи с аварией на Саяно-Шушенской ГЭС. Второй крупный энергетический проект — строительство Балхашской ТЭС вместе с консорциумом корейских инвесторов.

— А железнодорожная трасса Жезказган—Бейнеу, которая позволит преодолеть меридианальную разорванность страны, входит в число ваших приоритетов? Параллельно железной дороге планировалось также строительство нефтепровода до города Атасу, который позволил бы экспортировать каспийскую нефть в Китай.

— К моменту публикации этого интервью этот нефтепровод уже будет официально запущен. Трасса Жезказган—Бейнеу у нас тоже в планах есть, мы в ближайшее время определимся с параметрами реализации этого проекта. Помимо этой трассы мы строим еще две железнодорожные ветки. Первая — транскаспийская ветка на Туркмению. Вторая — дополнительная ветка на Китай.

— Каков будет формат финансирования этих проектов? Речь идет исключительно о государственном финансировании или возможен вариант подключения частных инвесторов?

— Стратегически предполагался формат государственно-частного партнерства. Был проявлен и очень большой интерес к этим проектам со стороны различных частных партнеров. Однако кризис сильно помешал их планам. Поэтому мы сейчас ждать никого не будем, начнем сами. Если по ходу реализации проекта партнеры появятся, мы всегда готовы к сотрудничеству. Ресурсы для стартовых инвестиций у государства есть.

— Накануне кризиса обсуждался амбициозный проект Актау-Сити — возведение рядом с нынешним Актау фактически нового фешенебельного города с объемом жилья до четырех миллионов квадратных метров на деньги пула арабских инвесторов. Какова судьба этого проекта?

— Временные параметры этого проекта несколько смещаются. В докризисный период был избыток ресурсов во всем мире. Инвесторы искали места привлекательного инвестирования денег. Сегодня ситуация кардинально другая. Наши планы сейчас предельно прагматичны — мы беремся за реализацию только тех проектов, которые жизненно необходимы для страны. И, я думаю, в ближайшие три-пять лет ситуация принципиально не изменится.
В этом смысле Казахстану проще, чем, скажем, России. Мы недоиндустриализированы, у нас пока на хозяйственной и инфраструктурной карте больше белых пятен, которые объективно нужно заполнять, чем в Российской Федерации. Здесь дорогу построить, здесь железную дорогу, здесь завод построить.

Шаг за шагом к единому рынку

— В конце ноября в Минске Президенты России, Белоруссии и Казахстана достигли договоренности о создании в 2010 году Таможенного союза на территории трех государств. Какова сверхзадача этого образования? Что Таможенный союз принесет нашим странам?

— Вопрос интеграции на постсоветском пространстве стоит, пожалуй, с самого момента развала Советского Союза. К сожалению, преобладали разговоры об интеграции без каких-то таких рычагов, которые могли бы влиять на практическую экономическую ситуацию. Задачи перехода к реальной интеграции ставились неоднократно. Можно вспомнить лекцию нашего Президента Нурсултана Абишевича Назарбаева в МГУ в 1994 году, где он выдвинул тезис о евразийском союзе. В тот момент это было, может быть, не так популярно, но идея начала обсуждаться, в том числе и на правительственном уровне, и в экспертном сообществе.

Ключевой поворотный момент был 9 июня нынешнего года в Москве на заседании ЕврАзЭС. Перед премьер-министром РФ Владимиром Владимировичем Путиным был поставлен вопрос: вы хотите этот союз или не хотите? Тогда был получен четкий утвердительный ответ. После того заседания была пресс-конференция, на которой премьер-министр РФ сказал: будет Таможенный союз, и мы будем вступать в ВТО либо Таможенным союзом, либо порознь, но одновременно и на одинаковых условиях. Это была ключевая публичная речь. В тот день мы приняли решение, что унифицируем таможенные пошлины по внешнему периметру границ трех государств и создадим наднациональный таможенный орган. 27 ноября нынешнего года Президенты трех стран подписали документ о создании Таможенного союза и о создании единого Таможенного кодекса. С 1 января 2010 года эти документы вступают в силу.

Теперь у нас есть комиссия Таможенного союза, которой мы, три национальных правительства, согласно поручению Президентов, передали полномочия по изменению таможенных ставок. Теперь эти вопросы в компетенции комиссии Таможенного союза.
Что касается оценки принятых решений, то речь идет о качественном изменении во взаимоотношениях на постсоветском пространстве. Возникает общий рынок, единая хозяйственная территория с населением 180 миллионов человек. Теперь, когда привлекаются инвестиции в одну из трех стран, инвестор смотрит не на рынок отдельной страны, а на весь гигантский рынок от Бреста до Хоргоса в рамках Таможенного союза. Это еще не всеми до конца осознано, но часть самых дальновидных инвесторов уже поняла, что происходит, и теперь они пересматривают свои бизнес-стратегии в расчете на общий рынок.

— Идет ли речь о полной единовременной унификации уровней таможенного тарифа и нетарифных ограничений? Готовы ли к такой унификации экономики наших стран?

— Раз у нас есть единый Таможенный кодекс, значит, у нас унифицированные ставки. С 1 июля 2010 года мы убираем все таможенные посты на наших внутренних границах. Каждая страна в рамках Таможенного союза отвечает за таможню вдоль своей внешней границы с третьими странами.
Причем унификация пошлин уже произошла. В казахстанском случае мы подняли пошлины более чем на пять тысяч наименований товаров. Российская сторона в ответ пошла на снижение некоторых пошлин.
Плюс к этому мы с Россией достигли целого комплекса двусторонних договоренностей по транзиту электроэнергии, транзиту нефти, транзиту газа, транзиту грузов по железной дороге. Соответствующие документы были подписаны в Ялте.
Следующий вопрос, который поставлен Главами наших государств в повестку дня, — это создание на территории трех стран единого экономического пространства (ЕЭП). Чем отличается от него Таможенный союз? В рамках ЕЭП унифицируются тарифы на железнодорожные перевозки, газ, электричество и прочие базовые товары и услуги. Национальные правительства также отдадут функции их регулирования наднациональным органам. Мы однозначно придем к ЕЭП, вопрос только в темпах нашего движения. Этот путь — от Таможенного союза к единому экономическому пространству — Европейский Союз проходил восемнадцать лет. Мы сейчас повторяем примерно те же шаги. Я думаю, что по итогам встречи Президентов России, Казахстана и Белоруссии в Алматы 18–19 декабря сроки создания ЕЭП будут названы.
Следующим шагом после единого экономического пространства будет создание единой валютной зоны. Это еще более сложная и отдаленная задача. Однако и здесь первые шаги уже делаются. В октябре этого года в Пекине состоялось заседание Совета Глав правительств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), на котором было принято решение о проработке вопроса перехода в расчетах между странами ШОС на национальные валюты стран — участниц этой организации. Создана специальная рабочая группа, первое заседание которой на уровне руководителей центробанков и министерств финансов прошло в Алматы 9 декабря. Первый раз руководители столь высокого уровня обсуждали данный вопрос в рабочем формате. Это очень симптоматично.

— Как повлияет создание Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана на сроки и формат переговоров о вступлении стран — участниц союза в ВТО? Насколько приоритетна задача вступления в ВТО для Казахстана?

— Наши три страны вступают в ВТО на согласованных условиях. Теперь Казахстан не имеет права вступить в ВТО, не согласовав это с Российской Федерацией, и наоборот. Это решение, конечно, осложняет процесс вступления в ВТО. Но это наш сознательный выбор.

— Какова ваша оценка сравнительной продвинутости переговоров наших трех стран о вступлении в ВТО?

— Я не обладаю полной информацией по белорусской стороне, но Российская Федерация, я считаю, наиболее близка к вступлению в ВТО. Мы чуть-чуть отстаем. Хотя в принципе у казахстанской стороны, я бы сказал, проблем меньше, поскольку у нас не такое сильное внутреннее производство, как в России. Соответственно, нам необходимо защищать меньшее количество секторов внутреннего производства.
Надо сказать, что Казахстан в качестве переговорщика по ВТО значительно ухудшил свои позиции после создания Таможенного союза. Потому что мы теперь вынуждены пересматривать свои договоренности с нашими внешними партнерами, учитывая наше членство в Таможенном союзе. То есть мы вынуждены защищать те производства, которых у нас нет, но которые есть в Российской Федерации и защиту которых в рамках ВТО Россия отстояла. Это авиастроение, автомобилестроение и некоторые другие позиции.

Баланс интересов с соседями

— В последние два года Россия заметно усилила азиатский, прежде всего китайский, вектор своих внешне­экономических связей. Казахстан активизировал экономические отношения с Китаем еще раньше, пожалуй, с момента подписания Договора о дружбе и добрососедстве в 2002 году, и, таким образом, имеет больший опыт взаимодействия с этой страной. В частности, китайские компании контролируют уже порядка четверти казахстанской нефтедобычи, лишь немного уступая национальной компании «КазМунайГаз». Как плотно и в каких форматах Казахстан готов взаимодействовать с Китаем? Существуют ли, на ваш взгляд, риски такого взаимодействия, и если да, как вы ими управляете?

— В последнее десятилетие, в особенности в последний год, значение фактора развития экономики Китая для мировой экономики, экономики азиатского региона и экономики Казахстана в частности, существенно возросло. Его определяют несколько моментов. Во-первых, Китай на сегодняшний день уже вторая по размеру экономики держава в мире. Я думаю, что в течение десяти лет мы будем свидетелями того, что Китай станет первой экономической державой мира. Здесь просто вопрос времени. Во-вторых, во многом именно продолжающийся быстрый рост Китая обусловил выход мировой экономики из кризиса во второй половине 2009 года. Согласно некоторым оценкам, в 2010 году три четверти экономического роста мира будет обеспечено Китаем, Индией и Бразилией, и только четверть — всеми другими, в том числе развитыми, странами.

Безусловно, для Казахстана очень важно найти свою нишу в экспорте товаров, работ и услуг на китайский рынок. В 2008 году мы получили межгосударственный антикризисный кредит от правительства КНР на сумму 10 миллиардов долларов США.
То, что наша страна по итогам 2009 года выходит в небольшой плюс по динамике ВВП, во многом связано с тем, что мы имели возможность поставлять часть своих ресурсов на рынок Юго-Восточной Азии. Кроме того, в нынешнем году мы получили как минимум 13 миллиардов долларов прямых инвестиций из этого региона. Если наш ВВП составляет 110 миллиардов долларов, то можете понять, насколько серьезна для нас эта сумма.
Конечно, в двустороннем сотрудничестве надо соблюдать баланс интересов, учитывать вопросы национальной безопасности. Если в первые годы нашей независимости основную долю инвестиционного портфеля составляли инвестиции США и Западной Европы, то сейчас это по большей части инвестиции из Китая. Мы хотим больше инвестиций из России, мы хотим больше инвестиций из других стран мира. Но в данный период времени так получилось, что в основном они идут из Китая. Российские компании в нынешнем году вообще не осуществляли инвестиций в Казахстан.

— Конечно, китайский рынок — важнейший источник экспортного спроса и для Казахстана, и для России. Было бы недальновидно им не воспользоваться. Однако хотелось бы как-то развернуть стратегии взаимодействия с Китаем в сторону создания в наших странах сложных производств с высокой добавленной стоимостью.

— А мы так и поступаем. Из 13 миллиардов долларов инвестиций, восемь миллиардов было направлено в несырьевые сектора экономики. В частности, на реконструкцию нефтеперерабатывающих заводов, на строительство битумного завода.

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Центральной Азии? Какие проблемы и противоречия препятствуют гармоничному развитию и более тесному взаимодействию стран региона и каким путем они могли бы быть, на ваш взгляд, разрешены? Может ли Россия помочь в разрешении этих противоречий? Существует ли в Казахстане запрос на более активную политику России в постсоветской Центральной Азии?
— Это очень чувствительные вопросы. Во-первых, все страны Центральной Азии — это суверенные страны, которые проводят свою политику с учетом своих национальных интересов. Каждая страна имеет право проводить такую политику, которую она считает необходимой. Мы эту позицию уважаем. Во-вторых, создание Таможенного союза существенным образом влияет на ситуацию в Центральной Азии. Объясню почему. Казахстан несет обязательство перед нашими партнерами по Таможенному союзу за наши южные границы. Это граница с Китайской Народной Республикой, но с ней проще — она была обустроена еще с советских времен. А вот что касается границ с Узбекистаном, с Таджикистаном, с Туркменией и Киргизией, мы теперь несем ответственность за то, чтобы через них не поступала контрабанда и наркотрафик. В течение 2009–2010 годов по поручению Президента мы выделим все необходимые ресурсы для решения этого вопроса. Вся казахстанская граница с этими странами будет закрыта полностью. Пересечь ее будет возможно только через контрольно-пропускные пункты. В рамках двусторонних контактов, а также в рамках СНГ и ЕврАзЭС мы уже предупредили об этом наших соседей. Киргизия также выразила желание войти в Таможенный союз.
В нынешнем году, как и в прошлом, мы приняли решение оказать Киргизии помощь в прохождении зимнего периода. Мы делаем им предоплату за покупку электричества, чтобы они не спускали воду из водохранилищ ГЭС. Потому что водно-энергетический баланс — очень большая проблема для Казахстана и для всего региона. В прошлом году мы такую же помощь оказывали и Таджикистану.
Конечно, влияние российского фактора в регионе большое, поскольку практически инвестировать в страны Центральной Азии сегодня могут или Россия, или Китай. Китай это делает, Россия, я надеюсь, тоже активизируется.

— Большое спасибо за беседу.