Тысячу триста лет спустя после этого первый контакт между Францией и мусульманским миром обернулся межконфессиональной проблемой. В фундаментальном труде «История ислама и мусульман во Франции с эпохи Средневековья до наших дней» впервые исследуется этот факт. Под редакцией известного французского исламоведа Мохаммеда Аркуна более 70 историков и писателей создали труд, в котором не просто представлены факты, но излагается также история ментальной трактовки ислама и обобщенного образа мусульманина, который был выкован в западной «кузнице».
Фантазийные или социологически достоверные, художественные, философские и даже телевизионные образы отражают переплетение судеб Франции и ее мусульманского оппонента. Вскоре после полемики, развернувшейся вокруг выступления папы Бенедикта XVI, М. Аркун призывает нас «не подчиняться проблематике, унаследованной от теологической мысли, утверждавшей двустороннюю неприязнь». Сражение под Пуатье в 732 году: миф или факт?
Согласно французским школьным учебникам, Карл Мартель остановил в битве при Пуатье нашествие арабов. Однако никаких исторических данных, подтверждающих достоверность одного из самых известных событий в истории Франции, нет, как нет никаких доказательств того, что битва произошла именно под Пуатье (или Туром) и именно в 732 (733) году. Нет у нас и точных сведений о численности войск. Единственное подробное описание события мы находим в «Мозарабской хронике» — длинной поэме, написанной рифмованной прозой. Автор ее — христианин, живший в Испании в середине VIII в., — описывает бедственное положение страны, завоеванной мусульманами, и связывает с победой франков надежду на сопротивление христианского мира исламскому доминированию.
Весьма расплывчаты представления об итогах битвы. Вопреки распространенному мнению, военная победа Карла Мартеля вовсе не положила конец завоеванию Галлии мусульманами. В 734 году мусульмане устремились в долину Роны и захватили Арль, а затем Авиньон. И только в 737 году брат Карла Хильдебранд изгоняет мусульман из этих мест.
Почему именно 732 год остался в коллективной памяти? Это событие приобрело известность благодаря, главным образом, христианству, которое использовало его на протяжении веков как апологетическую референцию, способствующую экспансии христианства в ущерб конкурирующей религии. Кроме того, это был этап на пути к обращению в христианство Пипина Короткого (сына Карла Мартеля) в 751 году и основанию династии Каролингов, т. е. важный момент в формировании нации. В XIX веке это событие использовалось в колониальной пропаганде и непременно упоминалось в школьных учебниках Третьей республики как доказательство того, что Франции под силу изгнать любого завоевателя (имелась в виду тогдашняя Германия). В конце концов, битва при Пуатье стала, по выражению историка Пьера Нора, «мемориалом в честь Республики».
Модель священной войны.
Вдохновленный примером Мухаммада, который был одновременно пророком, руководителем государства и полководцем, ислам с самого начала усвоил такие понятия, как «священная война» и «жертва». Мусульманская община, всегда представлявшая собой политико-религиозное образование, считает легитимным применение оружия как средство самообороны. В этом было ее отличие от ранней христианской Церкви, которая, оставаясь в меньшинстве в рамках Римской империи, отличалась последовательным пацифизмом (до крестовых походов). В течение нескольких веков применение вооруженного насилия было связано для христианства с серьезными моральными проблемами и противоречило церковной доктрине. В V веке, еще до рождения ислама, св. Августин в трактате «О граде Божьем» излагает известный концепт «справедливой войны», цель которой — защита земель и народов Божьих, которая, впрочем, не была еще осенена духовным благословением. И лишь в ходе долгой эволюции вооруженная борьба была сначала допущена, а потом и освящена на христианском Западе в форме «священной войны». Это произошло в IX-X веках, когда на исламских территориях участились религиозные войны.
Последним этапом стал крестовый поход, объявленный в ноябре 1095 года папой Урбаном II. И если целью первых священных войн было всего лишь возвращение испанских и сицилийских земель, когда-то принадлежавших христианам, то крестовый поход объявлялся во имя «святой» цели — освобождения Иерусалима. Отныне идеология крестовых походов (XI-XIII века) восстанавливает и развивает дальше древнюю идею священной войны. Именно в этой диалектике борьбы с угрожающим исламом христианство ковало свою идентичность. Ислам — воинствующая религия?
Начиная с периода Средневековья, христианский Запад задавался этим вопросом, обнаруживая при этом однобокость, ибо такая постановка вопроса подразумевает возможность существования религии, не отличающейся воинственностью. Мохаммед Аркун напоминает: «не бывает невоинственных религий». Любая религия считает себя истинной и не признает другие религии, а, следовательно, нуждается в теории собственной исключительности. Впрочем, определение «битва на Божьем пути» не исчерпывает всех значений слова «джихад». В духовном плане оно означает старание, усердие, а также внутреннюю борьбу, которую каждый верующий должен вести против себя самого и своих дурных наклонностей.
С особой силой разыгрывается западное воображение по поводу фанатично-воинствующего характера мусульман. Еще в Средние века христиане в Европе относились к мусульманам как к «разбойникам» и ругали их лидеров. Еще задолго до истории с датскими карикатурами была известна, по меньшей мере, одна средневековая карикатура на Мухаммеда. Противоречивое отношение к исламу, сочетавшее в себе страх и восхищение им, сохранялось на протяжении веков, в частности в XIX веке, когда в европейской культуре появилось такое явление, как «ориентализм». Так что же такое Ислам?
С самого начала конфронтации христианство обвиняло ислам в неразумности. В течение долгого времени оно вообще не хотело признавать ислам религией. А между тем, в Средние века, в момент знакомства христианства с исламом, последний явно превосходил Запад по уровню развития научных знаний и философии.
На протяжении, как минимум, пяти веков, с VIII по XIV век, страны ислама добились поразительных успехов в научных исследованиях, алгебре, оптике, механике, астрономии, медицине и в других областях.
Начиная с XII века, европейские мыслители получили в свое распоряжение переводы трактатов аль-Фараби, аль-Кинди, Авиценны (980-1037). В Парижском университете особое внимание уделялось работам об Аристотеле андалузского мыслителя Аверроеса (ибн Рушда, 1126-1198).
Этот расцвет знаний и разных школ критической мысли постепенно сменился упадком, продолжавшимся вплоть до 1406 года, — даты смерти ибн Халдуна, автора «Пролегомен» («Мукаддима» — введение в мировую историю), содержащих глубокий анализ участи, уготованной арабской цивилизации. Взятие Константинополя турками в 1453 году совпало с концом исламского рационализма, после чего в истории мусульманской мысли и общества наступил длительный перерыв.
Период с XVI по XIX век ознаменован новым вкладом мусульман в развитие французской культуры, в частности, — в изобразительные искусства и литературу. Антуан Галлан сделал тогда перевод «Тысячи и одной ночи», благодаря которому слово «Восток» стало ассоциироваться с понятием утонченности, рафинированности. Но, по мере колонизации, представление о мусульманстве вновь стало негативным, и ислам был исключен из поля зрения западной философской мысли.
Недавнее полемичное выступление папы Бенедикта XVI в Германии могло бы стать началом дебатов о серьезном исследовании мусульманской веры и вероисповедания. Нам нужен новый подход к изучению ислама — в духе Просвещения. Голоса в пользу такого подхода раздаются всё чаще и чаще. |
