Газета "Наш Мир" К сожаленью, блестящая цивилизация Ислама, возникшая по благословению самого Аллаха, и построенная ранними поколениями мусульман, интеллектуальным джихадом ученых-первопроходцев, нравственно-духовными исканиями великих суфиев, примерно к XVII веку начинает терять свой блеск и постепенно утрачивает свой духовный потенциал, силу, красоту и притягательность. «Червь», который начал точить сердце исламской цивилизации зародился именно в духовной сфере и тесно связанной с ней системой образования.
На материалах стран Ближнего и Среднего Востока, Средней Азии и Казахстана можно привести немало неопровержимых фактов о том, что в новое время система образования исламского мира пришла в упадок. Причина – не в колониализме (последнее - скорее следствие, нежели причина), а в моральном и интеллектуальном разложении традиционной элиты - религиозных иерархов, суфиев-ишанов, мударрисов (преподавателей медресе). Кризис системы образования стал причиной застоя всей цивилизации и, в конечном счете, поражения от европейских колонизаторов. Объективную критику религиозной сферы и мусульманских школ XIX века в Казахстане мы находим в произведениях Ибрагима (Абая) Кунанбаева, Мухаммеда-Ханафии (Чокана) Валиханова, идеологов казахского джадидизма, сгруппировавшихся вокруг газеты «Қазақ» (1913-1918) и журнала «Айқап»(1911-1915). Реалистичную картину разложившегося мусульманского (казахского) начального мектеба дает в своих статьях просветитель Мухаммед-Салык Бабаджанов. Немало фактов подтверждаются и официальными документами русского правительства.
Медресе оказались в тисках догматизма и мертвой схоластики. Из содержания обучения были изъяты светские предметы (такие, как математика, география, история и пр.) Но даже преподавание богословских дисциплин превратилось в бессмысленную схоластику и зубрежку. Несмотря на весьма длительный срок обучения в системе школ-медресе (до 10 и более лет) результаты были плачевными. Из критики просветителей известно, что выпускники медресе порой даже не умели грамотно писать и читать по-персидски и арабски. (Конечно, как и в любом деле, были исключения из правила; встречались талантливые и добросовестные мударрисы. Но их было очень мало). Молодых людей не учили размышлять, развивать свой интеллект. Сроки учебы и возраст не ограничивались, и поэтому было неудивительно встретить в стенах бухарских и ташкентских медресе 40-50-летних мулл - «вечных студентов».
Неэффективность традиционной школы мусульман стала очевидной. Мударрисы не учитывали современные достижения наук, педагогики и психологии. Как писал узбекский просветитель-джадид Абдулрауф Фитрат, школьников заставляли учить суфийскую поэзию о любви и вине, возможно, имевшую философскую, аллегорическую основу, но совершенно ненужную и непонятную ребенку. Во многих среднеазиатских медресе исчез предмет «Хадисы»: все обучение сводилось лишь к заучиванию Корана. Не могло быть и речи об изучении, хотя бы на факультативной основе, других языков. Наоборот, в мусульманских медресе XIX - начала ХХ вв. всеми силами воспитывали презрение не только к языкам иноверцев (русских, англичан, евреев и т.д.), но даже к персидскому и в особенности к тюркским языкам. Муллы даже придумали такую поговорку «Арабский – святость, персидский - гадость, тюркский – нечисть».
Для повседневной жизни мусульманских школ стали характерны нездоровая моральная атмосфера, сплетни и интриги среди мударрисов, их двуличие, факты стяжательства и вымогательства подарков, отношения к учащимся как к своим слугам и т.п. Вместо истинно исламского просвещения в духе взаимоуважения, воспитания благородства и гуманизма теперь со стороны преподавателей подчеркнуто проявлялись неуважение и пренебрежение к личности молодого мусульманина. В начальных школах напрочь иссякла любовь педагога к детям, процветали палочная дисциплина и методы устрашения.
Справедливо критиковала младомусульманская интеллигенция отношение старого духовенства к женщине, к женскому образованию. Узко, догматически и своекорыстно истолковывая религию, они узаконили порабощение и унижение мусульманки. Идею разумного первенства мужчины в семье и в обществе (притом не всякого, а достойного мужчины - образцового мусульманина!) муллы и ишаны подменили псевдоисламским деспотическим мировоззрением.
Вот почему к концу XIX века коренная реформа мусульманского образования и, в целом, обновление мусульманского общества объективно назрела. Однако важно подчеркнуть, что лучшая, здоровая часть джадидов-реформаторов никогда не распространяла понятие «реформа» на фундаментальные принципы Ислама. Джадидизм, который прежде всего касался реформирования мусульманской школы, являлся прогрессивным этапом в истории исламских стран. Во-первых, как уже отмечалось, старое духовенство (кадимисты) извратило и выхолостило сами классические идеалы и ценности исламской цивилизации, позорно утратило великие достижения времен Аббасидского Халифата, мусульманской Золотой Орды, Государства Тимура, Империи Великих Моголов и др. Во-вторых, в связи с изменившимися историческими условиями, «вызовом» европейской цивилизации, нужно было возродить «иджтихад» (свободный интеллектуальный поиск) и творчески применить методологию Ислама. Так, знаменитое изречение Пророка «Ищи науку, даже если нужно будет ехать в Китай» можно было интерпретировать примерно как «Ищи науку, даже если нужно будет ехать в Россию (или Германию, Англию)», то есть встала задача для спасения Ислама не пренебрегать опытом иноверцев, других народов и культур. Назира Нуртазина,
историк, религиовед
|
