Эдуард Лимонов – фигура сложная и противоречивая. Один из крупнейших современных русских писателей, сегодня он известен больше, как политик.

    В уходящем году Лимонов сделал сразу несколько шагов в сторону Ислама и мусульман. Что же побудило его к этому? С чем он обращается к мусульманам России и мира? Что думает об Исламе и об актуальных проблемах, с ним связанных?

    Эти вопросы мы и попытались выяснить у него напрямую.

    Я считаю публикацию таких книг возмутительным. На мой взгляд, это намеренное оскорбление чувств верующих.

    Книга Рушди – отвратительная, низкопробная, распущенная и богохульная. Это совершенно не шедевр литературы.

    Поэтому я солидаризировался с чувствами мусульман России и присутствовал на данной пресс-конференции. И мы добились того, что издательство «Лимбус-пресс» отказалось от ее публикации. Это был мой первый опыт совместного выступления с мусульманами.

    С Гейдаром Джемалем я знаком давно. Году в 98-м мы с ним сблизились, вместе ездили в Казань, ходили в мечети и выступали перед очень странным собранием людей, из которых одну половину составляли национал-большевики и сочувствующие им, а другую – мусульмане, которых привлекал Гейдар. На меня это все произвело большое впечатление.

    Потом, Джемаль открыл мне много истин, быть может, простых для тех, кто знаком с Исламом ближе. С того времени эта религия с каждым годом производит все большее и большее впечатление.

    Потом, мне пошел уже 63-й год, и все-таки, как никак, мудреешь, мудреть просто необходимо. И поэтому Ислам как мудрая религия становится мне все ближе.

- В настоящее время многие этнические европейцы и этнические русские принимают Ислам. В частности, высок интерес к Исламу у пассионарной молодежи. Нам известно, что, в частности, члены НБП также становятся мусульманами. Что привлекает, на Ваш взгляд, в Исламе политически активных молодых людей?

    Российское Православие – религия, традиционно очень подчиненная государству. Потом, оно не напористо, не протестно.

    В Исламе же намного больше силы. Это активная религия, не смиряющаяся с несправедливостью.

    Думаю, что национал-большевики ищут в Исламе прежде всего протестности и дисциплины. В нем четко расписано, как следует себя вести в повседневной жизни, чему не учит ни одна другая религия – во всяком случае, из тех, которые практикуются на территории России.

    В Исламе человеку легко. Я видел, насколько в тюрьме мусульманам было легче, нежели обычным заключенным. В молитве они вступали в единение со всей своей общиной, со всем огромным исламским миром. И это дает человеку великие силы, позволяет ему ощутить, что он не песчинка.

    Обычные заключенные были одинокие, нервозные, как щепки, носимые ветром, и эта разница очень сильно чувствовалась. Помимо Лефортово, в других тюрьмах я встречал и чеченцев, и мусульман других национальностей. Они, как правило, были веселее (насколько это возможно в тюрьме), бодрее, мощнее. Я думаю, все это давала им религия, принадлежность к огромной общине.

- Как Вы восприняли события в Нальчике?

    Я сужу по косвенным опубликованным источникам, однако у меня сложилось впечатление, что взрыв народного возмущения в Нальчике – это быстрая гневная акция, а не какое-то запланированное выступление. Это было настолько спонтанно и наивно, что создается впечатление, будто имел место скорее стихийный протест против насилия, нежели спланированная военная операция.

    Выступление было слишком безрассудно и слишком непродуманно. Поэтому я все же склоняюсь к мысли, что восстание зародилось спонтанно, в течение нескольких дней.

- Вы говорили о том, что Ислам – это религия, в которой борьба за социальную справедливость занимает важное место. Как Вы думаете, в нынешних французских народных волнениях большую роль играет диаспорный, этнический фактор, или же это, так скажем, исламское восстание?

    По доступной нам информации, в нынешних событиях велика роль арабского фактора. Во Франции подавляющее число мусульман – это именно арабские иммигранты, приехавшие из Алжира, Туниса, Марокко. Их около 4,5 миллионов.

    Когда я жил во Франции, я имел случай наблюдать жизнь в этих так называемых гетто. Это целая сеть гарлемов под Парижем. Там живут не только арабы, но и бедное французское население.

    С другой стороны, в произошедшем во Франции сильны и социальные причины. Париж за последние годы стал богатым городом, повысились цены на квартиры, город начал отстраиваться, ремонтироваться. Бедных просто выдавили из него, намеренно взвинтив цены, и эти люди были предоставлены самим себе.

    Конечно, в такой богатой стране, как Франция, от голода никто не умирал, но было видно, что в этом государстве присутствуют всеми забытые люди второго и третьего сорта. Никто толком не обращал на них внимания.

    В этой связи я даже не очень верю, что во французском восстании сколько-нибудь сильна религиозная, мусульманская составляющая. Мне кажется, что это, главным образом, социальный протест, обусловленный безработицей, тем, что эти люди чувствуют себя изгоями и живут так на протяжении поколений.

    Тут можно вспомнить тех арабских военных, которые защищали Францию в 1962-м году и эмигрировали из своей страны вместе с французскими военными. Потом же миллионы потомков тех арабов, которые воевали за метрополию, в результате оказались за бортом жизни. Хотя и они тоже имеют право на эту страну.

- В Ираке американцы изначально пытались столкнуть шиитское и суннитское население, что, к сожалению, им отчасти удалось. Как Вы оцениваете перспективы иракского Сопротивления?

    Меня все эти люди, конечно, изумляют. Короткая война против Саддама Хусейна заставила нас в России как-то приуныть.

    Мы-то думали, что иракцы будут сопротивляться. Несколько же месяцев американцы ликовали и, казалось, отмечали победу.

    И вдруг все увидели, что зарождается широкая коалиция сил сопротивления оккупантам. Конечно, это был показатель потенциала иракского народа и того, что они не смирятся.

    Безусловно, враг просто чудовищный, мощный, и иракскому народу будет стоить больших усилий победа над ним. Но будем надеяться, что у Ирака будет свое собственное государство и правительство, не навязанное со стороны, а избранное самим народом. Я смотрю на перспективы сопротивления с определенным оптимизмом.

    Хотелось бы в идеале, чтобы было достигнуто равновесие существующих там религиозных течений и не случилось бы такого, чтобы Ирак был раздроблен на ряд мелких государств курдов, шиитов, суннитов. У этой страны есть все возможности для того, чтобы жить достойно и независимо.

- У Вас очень большой опыт жизни на Западе, сталкивались ли Вы там с мусульманами? Что Вы можете о них сказать, чем они отличаются от их российских братьев и сестер по вере?

    Я был знаком с огромным количеством мусульманских писателей, изгнанников, эмигрантов самых разнообразных толков. Все они в свое время нашли прибежище в Париже.

    Мои личные отношения с ними всегда складывались очень доброжелательно. Я сам всегда был доброжелательно настроен по отношению к мусульманской религии, всегда проявлял к ней интерес, никогда не ленился что-то узнать новое и обучиться этому.

    Вообще, поскольку я последние 12 лет занимался политикой, то считаю, что российский политик просто обязан учитывать, что в России, по последним данным, около 30 миллионов мусульман.

    Но в нашем государстве фактически сегодня их интересы не учитываются. Исламом пытаются править так же, как правят Русской православной церковью, пытаются подчинить и прикормить представителей «официального духовенства». Все это отвратительно и фальшиво.

    Внешняя политика также должна проводиться с учетом интересов 30 миллионов мусульман. Мы не можем себе позволить многие вещи – например, стремиться в Европейский союз, в НАТО, поскольку их интересы противоположны огромному количеству нашего населения.

    Любой ответственный политик в России просто обязан дружественно относиться к мусульманам, не противопоставлять ее Исламу – это чудовищно, это короткая дорога, которая ведет непосредственно к гибели.

    Ислам в России надо воспринимать как нечто родное, причем делать это не нарочито, а органично. Я думаю, в государстве, в котором правитель учитывает интересы мусульман и понимает значение их религии, жить будет очень неплохо.

- Как в НБП смотрят на мусульман, в том числе тех, кто является членом партии?

    К сожалению, сегодняшние российские политики не очень хорошо понимают, зачем им нужны мусульмане. Коммунисты обращаются, главным образом, к трудящимся. Есть партии, спекулирующие на ксенофобии, шовинизме, – таких тоже немало.

    На самом же деле последние даже себе не отдают отчета, что, пытаясь добиться расположения низменных кучек живущих в спальных районах шовинистов, они теряют куда большее. Они утрачивают огромный, дисциплинированный и очень разумный круг людей в лице мусульман. И это опять будет их ошибка.

    Наша партия тоже за 12 лет прошла через многие иллюзии, и мы убедились в абсолютной ничтожности таких шовинистических групп, алкоголиков, рассуждающих у ларьков о том, что «черные достали». Этих людей очень мало, они ни на что не влияют, даже на выборы.

    Мусульмане же – разумные, трезвые люди. Они не хотят, чтобы их обыскивали на каждом шагу, унижали, избивали, запрещали исповедовать свою религию так свободно, как они желают. Мы не пытаемся «быть друзьями», просто исходим из того, что мусульмане - такие же, а может, даже и лучшие наши граждане.

    Когда у нас появились первые мусульмане в партии, мы смотрели на них, как на некую экзотику, хотя у нас не было никакого отторжения, и мы это приветствовали. Сейчас же мы стараемся крепить связи с исповедующими Ислам.

- А каким, на Ваш взгляд, должно быть положение мусульман в России?

    Вы знаете, ведь русскую революцию 1917 года подготовили и осуществили недовольные нации, желавшие разрушить тюрьму народов. Можно говорить о том, что большевикам что-то не удалось, но все же по сравнению с тем отвратительным шовинистическим государством, которое существовало до 1917 года, они построили более прогрессивную конструкцию. Конечно, были издержки, была развязана борьба против религии, и все обернулось не так, как хотелось бы.

    Тем не менее, в наших интересах сегодня вновь сплотить людей, чтобы Россия вновь не превратилась в тюрьму народов. Я говорю как о тюремщиках не о русских, а об определенном политическом строе. Нам не нужно полицейское и коррумпированное государство. Сами основы его должны быть другими.

    Я верю, что мы осуществим изменения в нашей стране, и что мусульмане будут с нами, следуя законам справедливости и добродетели. Хотя сейчас это слово забыто как «пышное» и «несовременное», но, тем не менее, ежедневно в мире зло борется с добром.

- Какими Вы видите перспективы развития взаимоотношений между русскими немусульманами, русскими, принявшими Ислам, и «этническими мусульманами» – кавказцами, татарами? Как не допустить столкновений и размежевания?

    Сейчас наше государство подобно злому отцу, который избивает сыновей, держит в страхе их мать и таким образом пытается удержать всех вместе. Но на самом деле семья не может сохраниться таким образом, она должна основываться на общих интересах, любви, добровольном желании быть вместе и взаимном уважении.

    На самом деле, когда я ставлю себя на место чеченцев, я задаюсь вопросом: а что им с нами делать? Есть у нас общий проект? Нет, мы ничего не можем им предложить, кроме тупого утверждения, что Чечня – это часть Российской Федерации, и вот мы уже 10 лет воюем. Что же мы, теперь 100 лет будем воевать? Что мы им предлагаем – то же самое, что творится на территории Российской Федерации? Что мы им можем дать – опустошенную землю, выжженные деревни, водку?

    Когда у нас в России будет действительно здоровый проект, с нами пойдут все, потому что Россия, русский язык, русская цивилизация действительно вносит определенный объединяющий вклад. Давайте расширим эту цивилизацию!

    Давайте преподавать в школе не только литературу российского XIX века, но и давайте преподавать мусульманских авторов, мусульманских историков – есть великолепная исламская культура!

    Когда я сидел в тюрьме, то узнал, что у мусульман есть кораническая культура, а у российских подростков вообще ничего нет, кроме тупой музыки. Религиозной культурой, даже православной, они не обладают.

    Не поверхностный, а настоящий мусульманин, безусловно, выше: у него есть коранические понятия, даже если он не изучал их глубоко и не является знатоком, то, тем не менее, у него есть платформа, на которой он стоит, и стоит крепко. А у нас, безусловно, еще огромный упадок нравов.

    Конечно, ясно, что не все рожденные мусульманами живут по коранической модели, или кто-то живет не совсем так. Но все равно, эта модель есть, а у нас ничего нет, даже пресловутого западного индивидуализма.

    России нужна новая действительность, новая история. Ее необходимо формировать, нельзя цепляться за ложно истолкованные эпизоды истории, как сейчас, то решили отпраздновать юбилей Куликовской битвы, то взятие Казани пытались отметить. Такое впечатление, что просто все делается для того, чтобы перессорить народы.

    Если даже есть в истории такие эпизоды, то их надо забывать. Потом, Куликовская битва далеко не однозначно трактуется, и есть историки-ревизионисты – Фоменко, Носовский – которые вообще говорят, что она произошла под Москвой, что с той и с другой стороны участвовали и русские, и татарские отряды.

    И все равно есть у нас тупые силы, которые постоянно пытаются настаивать на таких эпизодах российской истории в то время, как надо делать акцент на других – например, мы празднуем День нации 5 апреля, когда Александр Невский противостоял интервенции с Запада – кстати говоря, вместе с татарами, их там был отряд, который решил судьбу всей этой битвы. Вот на таких эпизодах надо акцентировать внимание и преподавать их в школах, а не подчеркивать разделяющие нас всех эпизоды.

- Если мы посмотрим на политику с культурологической точки зрения, то обнаружим порой удивительные вещи. Например, в некоторых аспектах вектор деятельности национал-большевиков и исламских движений чисто спонтанно совпадает.

    Например, Вы много писали о борьбе против русского адата. Известно, что и многие мусульманские идеологи также выступают против не совместимых с Шариатом народных обычаев. Суевериями. Пережитками. Еще можно понять, что движет людьми, не желающими отказываться от каких-то удовольствий (выпивка, секс без ограничений) ради исполнения исламских предписаний, которые, безусловно, носят характер здорового дисциплинирующего фактора и абсолютно оправданы. Однако люди упорно держатся и за ханжеские, порой варварские языческие предрассудки. Что ими движет? Как Вы считаете?

    Я вижу, что консерватизм, преувеличенное желание сохранять некоторые традиции даже вопреки совершенно разумным предписаниям Корана – это вообще болезнь многих обществ. Несмотря ни на что, люди хотят их придерживаться.

    Многие же ошибочно полагают, что это и есть коранические нормы, хотя они таковыми не являются. Я наблюдал нечто подобное на Кавказе, в Абхазии, где распространен совершенно безумный культ предков, доведенный буквально до абсурда.

- Как, на Ваш взгляд, можно этому противостоять?

    Нужны разумные учителя – это единственный способ. В Исламе это есть, хотя, как мы видим, ваххабиты выступают против каких бы то ни было учителей, утверждая, что можно обойтись без них. Есть, конечно, и лжеучителя.

    Грань между предписаниями веры и народными традициями очень тонка. Ее достаточно сложно соблюдать, но нужно к этому стремиться. Ведь полностью без традиций просуществовать невозможно.

    Но счастливы верующие мусульмане, потому что у них есть Коран. Великий Аллах, Всевышний Бог, посредством Пророка Мухаммада предначертал в нем правила, и это великолепно. В других религиях нет сегодня такой четкости.