 Сначала все, как в шпионском фильме, — черный «Ягуар» с затемненными стеклами, несколько минут езды в компании миловидной, средних лет дамы в черном: в черной абае и в черных же дизайнерских очках. Она говорит с американским акцентом, но улыбается доброй русской улыбкой, когда приглашает нас войти на виллу, похожую на старую советскую дачу с качелями-каруселями, горкой и лежащим на боку детским трактором. За высоким забором неприметной с улицы виллы живут иногда десятки женщин, пострадавших от побоев своих мужей, бойфрендов, или ставших жертвами семейного насилия. На этой вилле им помогает Шарла аль-Му-саббих, мусульманка, основательница единственного в стране приюта City of Норе («Город надежды»), где могут укрыться женщины, пережившие домашнее насилие. Мы входим на виллу вместе с Шарлой, и большеглазый ребенок весело приветствует ее, приглашая полюбоваться игрушечным грузовиком. Шарла приседает перед ним на корточки и говорит по-арабски. Она улыбается, но ее глаза становятся грустными, когда она рассказывает, что некоторые влиятельные мужья угрожали ей по телефону и желали ей смерти. На вилле тихо — несколько женщин готовят еду на кухне, ее запах чувствуется даже в прихожей. Сегодня здесь около десятка женщин, бывает в два раза больше. «Сюда приходят те, у кого больше нет другого выхода, — я занимаюсь самыми тяжкими случаями. Сюда приходят жертвы изнасилований, работорговли, те, кто стал жертвой серьезного семейного насилия. Те, у кого нет возможности вернуться назад», — рассказывет Шарла, когда мы вместе с ней сидим в большой просторной комнате, уставленной старомодной, но добротной мебелью. В Эмираты Шарла приехала в 18-летнем возрасте, выйдя замуж за студента-эмигранта. Хасан, ее теперешний муж и отец шестерых детей, время от времени просит ее оставить свое занятие. Помогая попавшим в беду женщинам, она действительно часто рискует. «Мне угрожали смертью, грозились изнасиловать, оболгать меня в печати. Угрожали моему мужу, следили за домом. Если вы хотите защищать женщину от психопата или придурка, который издевается над ней, — все это часть подобной работы», — она перечисляет все это спокойно, как ингредиенты для супа.
 Просил ли муж ее уйти с работы после этих угроз?
— Он намекал на это, — улыбается Шарла. — Он знает меня... Чаще всего женщины, которые становились организаторами подобных приютов в других странах, сами пережили насилие. Но Шарла совсем другая. «Когда я жила в Америке, была подростком — мне нравилось помогать. У меня было это желание помочь. Знаете, многие могут просто пройти мимо бездомного человека, но я не могла. Я всегда останавливалась и задавала им вопросы: «Кто вы? Откуда? Есть ли у вас школьное образование?» Я хотела знать об этом, так как каждый бездомный человек когда-то ходил в детский сад, возможно, и в школу. У многих были матери, которые ждали их дома. Я хотела понять, что случилось в жизни этого человека, и почему он оказался в подобной ситуации», — рассказывает она. У нее тихий, спокойный голос, хотя ее жизнь не назовешь тихой. Показывая мне свои владения, она вскользь замечает, что необходимо усилить охрану виллы. На это есть причины — один из мужей, чья жена находилась в ее приюте, пообещал бросить в дом бутылку с зажигательной смесью. Но жалея женщин, живущих в ее приюте, она без ненависти в голосе говорит и о тех, из-за кого они попали сюда. «Здесь нельзя наказывать так же, как за нападение на улице. Ведь это муж, отец, он часть семьи и нуждается в помощи психотерапевта. Может быть, он должен провести в тюрьме два дня, чтобы успокоиться и решиться пройти курс реабилитации. Самое главное — чтобы семья не распалась. Но если супруга решит развестись с домашним насильником — это ее право. А если мужчина пройдет курс терапии даже после развода, он сможет иметь хорошие отношения с другой женщиной. «В детстве такие мужчины наблюдали, как на их глазах отец издевался над матерью. И таким мужчинам тоже нужна помощь. Семейное насилие... — у него нет национальности, имущественного ценза, религии. Это случается везде, по всему миру — разница лишь в том, как вы наказываете нарушителя. И, к сожалению, в большинстве стран Восточной Европы жену чаще всего отправляют назад к мужу».
За пять лет существования «Города надежды» через приют прошли десятки женщин из бывшего СССР, которые приехали сюда в поисках лучшей доли, но оказались в роли жертв. Я спрашиваю, нет ли в этом вины самих женщин, которые поддаются на уговоры и объявления в российских газетах с обещаниями работы в «индустрии развлечений» или гостиничном бизнесе в ОАЭ? Шарла считает, что их вины нет, а виной всему, чаще всего, ужасные условия, в которых девушки живут у себя на родине. «Я разговаривала со многими жертвами насилия, и я знаю о случаях, когда какая-нибудь девушка попадала в удачное место, и ее история успеха, растиражированная в прессе, толкала других последовать ее примеру. И поэтому, если вы молодая девчонка из молдавской, узбекской, русской деревни и хотите вырваться из бедности, из дома, где нет центрального отопления, вам понравится история Ольги, которая работала продавцом в магазине, а потом стала менеджером. И за это сообщение вы обязательно ухватитесь». О тех, кто хватался за подобные сообщения, Шарла хорошо помнит. «В начале 90-х сюда прилетали самолеты с русскими девушками, которые сходили с трапа целыми группами. Они были почти в чем мать родила. Их можно было видеть гулявших по Дейре почти что в ночных сорочках. Это было шоком, вызовом!» — рассказывает она. Сейчас их стало меньше: «Благодаря усилиям правительства Эмиратов их число значительно снизилось — сейчас, если сюда попадает русская девушка, это в большей степени потому, что над ней издевался муж или парень».
Сейчас в приюте Шарлы, который я посетил, была лишь одна девушка из России. Одетую в черное платье Ирину никто не избивал, но в ее жизни тоже произошло тяжелое событие — уехав в Россию, поддавшись на посулы о больших деньгах, без вести пропал ее муж, гражданин ОАЭ Абдул Азиз. Его нет уже больше года, но Ирина знает, что он жив. Последний раз ее муж звонил своему брату из Узбекистана: сказал, что ему нужны деньги, чтобы его провели в самолет. Срок действия паспорта у Абдул Азиза давно истек, он отсутствует в стране уже год. Разговор был очень коротким, и брат даже не успел сообщить Азизу главное — у него родилась дочь Дана. У супругов есть сын, трехлетний Сауд. Азиз сказал, что перезвонит — но больше не позвонил, а дозвониться по тому номеру, с которого он звонил, невозможно. Теперь она вместе с трехлетним сыном Саудом ждет, когда отец вернется домой. «Я хочу его найти, потому что надо выправить документы на детей», — говорит Ирина, теребя край платья. Потом поправляет себя: «Хочу найти, потому что люблю его».
У Азры из Пакистана не менее тяжелая ситуация — ее супруг через 16 лет совместной жизни стал издеваться над ней. Азра говорит, что муж и раньше не отличался спокойным нравом, но перенесенная им травма ухудшила его психическое состояние. Однажды, избив ее и заперев дома, он забрал с собой пятерых детей и увез их в Пакистан.
Шарла признает, что насилие в отношении женщин редко, но все же совершается и местными гражданами. «Население этого приюта — это население ОАЭ в миниатюре. Иногда здесь может оказаться местная девушка, но у нас все равны, мы ко всем одинаково относимся». За пять лет существования «Города надежды» в нем побывали женщины из Сомали, Пакистана, России, Узбекистана, Германии, США. Кроме Шарлы в руководстве приюта еще две европейки, супруги местных граждан. Большая доля пожертвований, на которые приобретаются авиабилеты для женщин для возвращения на родину и оплачиваются услуги адвокатов, поступает от граждан страны. Шарла и ее волонтеры, а их более 100, помогают желающим изучать английский язык во время пребывания в приюте. Незнание английского — одна из самых главных проблем девушек и женщин, приезжающих в Эмираты в поисках лучшей доли.
Шарла признается, что у нее были проблемы с властями, которые хотели ликвидировать приют, до сих пор не имеющий официального статуса: «Когда я прихожу и рассказываю о том, что есть женщины, жертвы насилия, то те местные дамы, которые работают в судах, в полиции, чувствуют себя оскорбленными. Они забывают, что здесь 200 разных национальностей живут, и если Аллах дал им возможность быть здесь, надо сделать все, чтобы им помочь. Многие из чиновников считали, что приют появился в Эмиратах, чтобы создать стране плохую репутацию. Но со временем они начали разбираться и увидели, что статус ОАЭ с наличием приюта стал только подниматься в глазах всего мира. И поэтому мой приют не закрыли, я приобрела уважение властей, и было сделано многое, чтобы защитить меня и приют». В последние годы власти ОАЭ стали обращать больше внимания на проблемы домашнего насилия. В октябре 2004 года страна ратифицировала конвенцию ООН о недопустимости любых форм дискриминации женщин. Защищает ли ее саму наличие американского паспорта в кармане? Она категорично качает головой. «Самое главное для них, что я женщина с соседнего двора, я жила здесь долго, мой муж занимает высокий пост, нас хорошо знают здесь. И никакого отношения к Америке это не имеет». Она действительно не имеет никакого отношения к Америке. Она так непохожа на радикальную феминистку. Она такая же, как бегущие к ней за помощью марины, наташи и джейн, лейлы и зухры, и в то же время она лучше знает, как защитить их от бесправия. «Я крепкий орешек, — говорит Шарла Аль-Мусаббих. — Я боролась с правительством, и я победила».
Александр Братерский,
журнал «Rush» |
