 Дискуссия вокруг теории разумного замысла (IntelligentDesign) выявила одну особенность, которая имеет отношение не столько к науке, сколько к слабостям человеческого характера.
Однако на состояние науки влияет самым непосредственным образом. Речь идет о догматизме и нетерпимости, которую демонстрируют сторонники эволюции. Это особенно бросается в глаза, потому что десятки лет они трубили о широте своего ума и узости религиозников.
Однако, сегодня, именно они приходят в неистовство от одной только мысли о конкуренции в науке. Достаточно было, например, американскому биологу-эволюционисту Ричарду Штернбергу опубликовать статью с объективным анализом идеи разумного дизайна, как на него тут же обрушились коллеги, обвиняя в продажности, лукавстве, угрожая ограничить доступ к академическим ресурсам и помешать его исследовательской работе. Правда, похоже на средневековье?
Аргументы эволюционистов, возражающих против преподавания теории разумного замысла наряду с дарвиновской, тоже показательны. Если бы я не был знаком с книгами по научному креационизму, то, слушая сторонников эволюции, я бы решил, что их оппоненты собираются на уроках биологии пересказывать первые три главы книги Бытия, прилагая к сему толкования отцов. То есть они либо вообще не утруждали себя ознакомлением с теорией разумного замысла (что не исключено), либо бессовестно лгут (что тоже не исключено). Потому что понять, что именно ненаучного в открытой дискуссии по поводу, например, методов датировки древних окаменелостей, невозможно.
Советская история уровня «Краткого курса ВКП(б)» внушила нам, что преследования Бруно, Галилея, Коперника были кознями церковников, опиравшихся на библейское учение о вселенной. А библейская космология представлялась, как я помню из школьных учебников своего детства, картинкой, изображающей плоский блин, лежащий на спинах трех слонов, плавающий на огромной черепахе. При этом стыдливо умалчивалось, что Бруно был доминиканцем, Галилей – преданным католиком, Коперник был священником. И Библия совсем не мешала им в научных изысканиях. Напротив, библейское откровение о том, что мир устроен разумно, делало возможным научные исследования. (Подумайте, почему современная наука родилась и развивалась в христианской цивилизации, а не в китайской или индийской?) Тогда чем было вызвано противостояние в средние века? Выскочки, типа Коперника, противостояли «научным» теориям большинства современных им ученых, которые опирались не на Библию, а на работы античных философов.  Сегодня мы наблюдаем нечто подобное. В течение ХХ века эволюционное большинство монополизировало науку, подмяло под свой контроль университеты и научно-исследовательские центры, и уже привыкло к своему положению непогрешимых оракулов. Однако, как и всякая монополия, засилье эволюционных догм привело к тому, что сторонники эволюции разучились свободно дискутировать. Нынешний спор сводится к шумной кампании в СМИ, эмоциональным восклицаниям и инквизиторским преследованиям несогласных. И никакого, заметьте, предметного обсуждения вопроса. И это при том, что люди хотят, как показал судебный процесс в штате Пенсильвания, состоявшийся в 2005 году, не столько введения специального курса «Разумный замысел», сколько свободы от догматизма в преподавании теории эволюции. Сотрудник Института Дискавери Марк Райланд выразил эту мысль так: «Надо продолжать преподавать общепринятую современную теорию, но при этом указывать на все ее слабые места. И студенты сами разберутся». Разве не в этом состоит научный поиск – изучать слабые места тех или иных гипотез для того, чтобы максимально приблизиться к истине?
Увы, большинство эволюционистов так не считает. Ричард Лики, знаменитый антрополог, занимавшийся поиском «отсутствующего звена» в Африке, не страдает декартовской немощью сомнений: «Теория эволюции уже давно принята во всем мире. Речь идет об исторической науке». Вот так – ни много, ни мало – «историческая наука». Так что, уважаемый читатель, то, что вы произошли в процессе эволюции от питекантропа, уже так же истинно, как и то, что Наполеон был французским императором.
Силой веры в непогрешимость дарвинизма Ричарду Лики не уступает глава Американской ассоциации содействия развитию науки Алан Лешнер: «Теория эволюции – это вовсе не гипотеза и не догадка о том, как человек стал человеком. Это результат множества взаимодополняющих данных из разных областей науки. Результаты многих тысяч исследований позволили создать единую организующую теорию, которая объясняет происхождение человека». Оказывается этим ученым уже все ясно. И никакие дискуссии на эту тему уже неуместны. С такой «исторической наукой» еще немного и я почувствую себя Юлием Цезарем.
Так что, это еще вопрос, у кого больше религиозности? У сторонников теории эволюции, которые уже уверовали в нее, возведя на уровень непогрешимого догмата, или у тех, кто продолжает научный поиск, задает неудобные вопросы, не боясь затронуть священных коров новой религии эволюционизма.
Агрессивность дарвинистского большинства – это не защита науки, а защита веры. Гораздо логичнее предположить, что разумный человек скорее создан разумным творцом, чем случайно возник от случайного совпадения случайностей из неживой материи. Для того чтобы принять за истину теорию эволюции требуется неизмеримо больше веры, чем человеку, верующему в Творца. И дарвинисты демонстрируют ее со страстью фанатиков. Они прекрасно понимают, что если поставить под сомнение эволюционную теорию хотя бы частично, она перестанет быть их спасительной религией. Кстати, нам, имеющим опыт жизни в Советском Союзе, это явление очень знакомо. Марксизм-ленинизм тоже назывался наукой, но при этом никакое свободное обсуждение его идей не допускалось. Все по той же причине. А вы видимо уже забыли советский слоган: «Учение Ленина всесильно, потому что оно верно»? Так пора напомнить, что учение Дарвина не подлежит обсуждению, потому что оно верно. Во имя отца Анаксимандра, сына его Чарльза и духа естественного отбора, аминь!
Петр Цюкало |
