Сюкияйнен Леонид Рудольфович — д. ю. н., проф.
С 1971 года работает в Институте государства и права РАН. Сфера научных интересов охватывает проблемы теории и истории мусульманского права и государства, истории мусульманско­правовой мысли, вопросы сравнительного права, правовых систем стран Арабского Востока и мусульманского мира, конституционного права арабских стран, мусульманского финансового и банковского права.

    В течение последних 10–15 лет в российской мусульманской общине наблюдается повышенный рост интереса к Исламу и всему исламскому, а ряд аналитиков даже склонны говорить об исламском возрождении в стране, которое сопровождается неизменным столкновением менталитетов и интересов. О проблемах взаимодействия исламских традиций и российского общества и о том, по каким принципам должна строиться государственная стратегия в отношении Ислама, мы беседуем с ведущим российским востоковедом и знатоком мусульманского права Леонидом Сюкияйненом.

    Наиболее значимый вклад Л. Р. Сюкияйнена в правовую науку связан с разработкой проблем общей теории мусульманского права и его сравнения с иными правовыми системами, а также истории мусульманско­правовой мысли.

    — Леонид Рудольфович, на протяжении многих лет вы занимаетесь исследованием взаимовлияния Ислама и российского общества. Могли бы вы обрисовать круг проблем этого взаимодействия?

    — Прежде всего, нужно уточнить, что у процесса взаимодействия всегда есть две стороны, и проблемы, как правило, кроются в обеих. Давайте посмотрим сначала на то, как воспринимается Ислам в современном обществе — не только в российском. Посмотрите, что пишут об Исламе многие публицисты Европы, какую оценку дают нам российские средства массовой информации? Я думаю, что мы будем обманывать себя, если мы станем утверждать, что всегда и повсеместно мусульмане воспринимаются только как носители богатой духовной гуманистической традиции. Вспомните книгу знаменитой Орианы Фалаччи «Гнев и гордость» и работы ее последователей, которые говорят, что Ислам и культура вообще несовместимы. С их точки зрения, кроме мракобесия, фанатизма, терроризма и экстремизма в Исламе больше ничего нет. Все было бы не так страшно, если бы это было мнение только одной журналистки. Но это мнение разделяет определенная часть общества, и немаловажную роль в этом играют именно СМИ.

    Вот в этом и заключается проблема: несоответствие самоощущения мусульман с восприятием их остальным обществом. Если мы говорим, что у Ислама есть потенциал для формирования духовного пространства России, то нужно демонстрировать, что мы под этим понимаем. Поэтому первоочередная задача для мусульманского сообщества сегодня — это донести суть духовного наследия Ислама до немусульман. И здесь невозможно ограничиться просто декларацией того, что Ислам духовен, что он несет прекрасную нравственную идею. Потому что для большинства Ислам символизирует не толерантность, а, наоборот, конфликтность, не открытость, а замкнутость и стремление к изоляционизму. В представлении многих Ислам — это не благородство и человеколюбие, а такое вероучение, которое пренебрежительно относится к человеческой жизни.

    Я не мусульманин, я исследователь Ислама. И мне хорошо известно, насколько проста, чиста и очевидна собственно догматическая, религиозная его составляющая. И так же хорошо мне известно, насколько противоречиво идейное исламское наследие. Приведу один пример. Однажды я смотрел программу канала «Аль­Джазира», которая называется «Шариат и жизнь». В ней принимал участие выдающийся мусульманский мыслитель Юсуф аль­Кардави, который в рамках этой программы еженедельно отвечает на вопросы телезрителей. Ему задали вопрос о том, как относится Ислам к пению под музыку. Он ответил, что по этому вопросу существует восемь точек зрения, и изложил все восемь — начиная с того, что пение под музыку абсолютно запрещено и заканчивая тем, что с некоторыми оговорками это разрешено. И все это исламская традиция.

    — Сейчас бытует мнение, что Ислам несовместим с православной по духу Россией. Можно ли это считать стереотипом и есть ли исторические предпосылки для успешного взаимодействия исламского наследия и российского общества?

    — Для того чтобы исламская традиция нашла свое достойное место в российском пространстве, она должна быть соотносима с этим пространством в целом, она должна предлагать российскому обществу то, что созвучно с российскими традициями, ценностями российского общества в целом, а следовательно, различных конфессий и народов, составляющих население России. Ответ на вопрос о том, может ли Ислам это сделать, очевиден. Ведь Ислам утверждал себя в самых разных исторических, культурных и социальных средах. И в Азии, и в Европе он сумел найти общий язык с местными культурами.

    Я приведу пример, который мне ближе в силу профессиональных интересов — пример правовой культуры. Он очень показателен, и даже неюристы его хорошо поймут. В современной Европе есть две основные правовые системы — так называемая континентальная и англо­саксонская, к которой принадлежит Великобритания и те страны, которые эту традицию восприняли — в том числе США, Канада, Индия, Новая Зеландия и ряд других. Между собой культуры этих стран практически несостыкуемы, это как разные группы крови, их невозможно соединить. Были попытки внести отдельные элементы англо­саксонского права во Франции — они там не прижились, потому что правовая система их отторгла. А мусульманское право, когда Ислам пришел в Индию, прекраснейшим образом взаимодействовало с английским правом, когда туда пришли англичане, в результате чего даже возникло явление, названное впоследствии англо­мухаммеданским правом. В Алжире — в Северной Африке — оно прекрасно ужилось с французским правом, и возникло так называемое Алжирское мусульманское право. То есть французское с английским не кореллируют между собой, а мусульманское право совершенно спокойно нашло общий язык и с тем, и с другим. Вот на этом примере как раз очень хорошо видно, каким образом исламская традиция, включая правовую составляющую, гибко находит общий язык с теми условиями, традициями, куда она приходит. Правовое положение пленных в средние века в Европе испытало на себе очень большое влияние мусульманского права. В гражданском кодексе Франции — кодексе Наполеона — очень есть много моментов, которые были восприняты опять же из мусульманского права.

    Ислам силен тогда, когда он открыт другим. Слабая культура боится взаимодействовать с другим, сильная культура никогда не замыкается в себе, она всегда дает другим и берет у других. Российский Ислам силен своими традициями, и ему есть что даже предложить Европе.

    Опять же, считаю необходимым напомнить о том, что в процессе взаимодействия участвуют две стороны. Так вот, Ислам сможет сделать свой вклад в культуру только в том случае, если российское общество за пределами мусульманского сообщества будет готово взять то, что ему предложено, готово воспринять эти ценности. Ведь среди населения есть и такая позиция: а почему это мы должны брать то, что есть у мусульман? Ведь это их традиция — вот и пусть они живут как знают. Поэтому важно показать и реально продемонстрировать возможности Ислама и его духовной составляющей как такого элемента российского духовного пространства, который важен не только мусульманам, а обогащает все российское общество — как язык обогащается различными словами и лексическими единицами из других языков.

    В качестве примера исламского вклада в культуру я бы привел традицию вакфов. Это были исламские благотворительные центры, центры образования, социальной деятельности, духовной жизни — вот где кладезь потенциала собственной благотворительной социальной мусульманской деятельности.

    Кроме того, как мне думается, вопрос вклада Ислама в российскую духовность имеет очень большое отношение к российской безопасности, причем не только по линии собственно культурно­нравственной — решение таких задач, как национальная консолидация, веротерпимость, толерантность в широком смысле этого слова, — но и непосредственно в смысле государственной политической безопасности. Противодействие экстремизму и терроризму, который схватился за исламские идеи, невозможно без обращения к наследию и традициям Ислама.

    — Что, по вашему мнению, российскому мусульманскому сообществу нужно предпринять на данном этапе для реализации потенциала исламского наследия в нашей стране?

    — Если посмотреть правде в глаза — корень проблем таится в неорганизованности российских мусульман, в их чрезмерной обидчивости и нежелании учитывать свой же собственный предыдущий опыт. Нужно не только критиковать власть, но и уметь за собой видеть то, что было недоработано. Как сказано в Коране: Аллах с теми, кто проявляет терпение и настойчивость. Опять же, и структурная раздробленность мусульман накладывает свой отпечаток на восприятие мусульман в обществе. Ведь какими зачастую предстают мусульманские лидеры в прессе? Людьми, которые полностью поглощены взаимными упреками.

    Большую роль играют кадры, и здесь есть проблемы с уровнем образования. Я себе не могу представить священнослужителя, руководителя, лидера любого уровня, который не знал бы двух­трех языков, не владел бы современными информационными технологиями и т. д. Каким образом иначе он сможет общаться с молодежью, привлекать ее? Приведу еще один пример. В сентябре 1991 года в Москве прошла первая после распада Советского Союза международная исламская конференция, в ходе которой профессора из Саудовской Аравии читали лекции студентам московских вузов. После этого я читал лекции в Институте стран Азии и Африки, студенты которого как раз посетили эти лекции. И после этого они попросили меня объяснить, почему мусульманам запрещено употреблять в пищу свинину. Я удивился, почему они не задали этого вопроса саудийской профессуре, а оказалось, что задавали, но те дали им исчерпывающий только с их точки зрения ответ: потому что так сказано в Коране. А почему так сказано в Коране? — Потому что это воля Всевышнего. А нашим студентам нужно было услышать, как это объясняет современная наука: нужно было узнать, что есть разные концепции, есть сакральная теория, есть биологическая — нет единой точки зрения. И только после этого студенты сказали: вот теперь нам все понятно. Я хочу сказать, что современные наши кадры — священнослужители — недостаточно подготовлены для того, чтобы нести знания об Исламе немусульманам, отвечать на их вопросы. Вот в Русской православной церкви такие люди есть. И результат соответствующий.

    — Мусульманское сообщество — это единственная сторона, заинтересованная в реализации того вклада, который может и, по вашим словам, должен вносить Ислам в духовное пространство России?

    — Конечно, нет. Мне кажется, что здесь должны быть сложены усилия всех сторон. Конечно, бо?льшую активность должны проявлять духовные мусульманские центры, образовательные объединения. Но в этом процессе должны принимать участие и государственные структуры, потому что проблемы духовные, нравственные находятся в ведении государства. Да, исходя из конституционного принципа светскости нашего государства, российская власть не вмешивается в религиозные, сугубо догматические вопросы. Но когда речь идет о духовной составляющей, это уже другое дело, потому что этот аспект является частью российского общества, и власть не может не интересоваться этим вопросом.

Беседовала Н. Тарджиманова