О жизни татарской мусульманской общины Финляндии, об участии государства в консолидации мусульманской уммы, взаимоотношениях общины с другими конфессиями, отношении финнов к мусульманам вообще и татарам-мусульманам в частности, о путях решения экономических проблем мусульманских общин и о многом другом в интервью нашему корреспонденту рассказывает имам татарской мусульманской общины Финляндии, уроженец Нижегородчины Рамиль-хазрат Беляев.
— Рамиль-хазрат, расскажите, пожалуйста, о татарской мусульманской общине Финляндии. — Во-первых, татары здесь очень немногочисленны — всего около 800 человек во всей Финляндии, поэтому татарская община здесь — это «большая маленькая семья». Религия здесь неразрывно переплетена с традициями и обычаями, так что новые взгляды на религиозную сферу не приветствуются. Конечно же, изменения в мире не проходят мимо нас стороной. События на Ближнем Востоке, которые касаются мусульман, или, например, печальные события в Дании в прошлом году, так или иначе задевают нас. Но, при всем этом, сама община остается вне политики и живет своей консервативной жизнью.
— Каковы взаимоотношения татар-мусульман с христианами разных деноминаций Финляндии?
— Самые наилучшие. Это проявляется в том, что мы ведем постоянный диалог с христианами, регулярно участвуем в круглых столах, и других межконфессиональных мероприятиях. У нас очень хорошие взаимоотношения с Лютеранской церковью Финляндии, в частности, с ее главой архиепископом Юкко Парна. Также нас связывают хорошие отношения и с Православной церковью, которая подчиняется Конастанопольскому патриархату, равно как и с православными приходами, подчиняющимися Москве.
Прекрасные отношения татар Финляндии с иудейской общиной имеют давнюю традицию, поскольку история иудеев сопряжена с историей финляндских татар. У нас периодически бывают встречи с ними: мы приглашаем их в свою общину, они нас — в хельсинкскую синагогу; между командами наших общин часто устраиваются дружеские футбольные матчи.
На этом примере ровных и красивых межконфессиональных взаимоотношений многие общества и страны могли бы поучиться.
— Может быть, такие ровные взаимоотношения обусловлены, прежде всего, тем, что каждая конфессия тесно связана с той или иной национальной общиной? Т.е. православные — это только русские, лютеране — это только финны, и т.д.? — Нельзя сказать, что православные — это только русские, потому что среди православных есть очень много финнов. Или, например, мусульмане — это не только татары, среди них есть много других национальностей, хотя они являются для Финляндии приезжими [речь идет о мигрантах новой волны — турках, боснийцах, арабах, сомалийцах — Д.Х.]. Просто, я думаю, надо рассуждать о том, что государство в должной степени регулирует межконфессиональные отношения.
— Каким образом государство регулирует межконфессиональные отношения в Финляндии?
— Во-первых, оно стремится к тому, чтобы общины вели активную гражданскую жизнь и структурировались. Например, в конце прошлого года был создан Совет мусульман — Шура, в который вошла 21 организация. Ответственные органы по связям с государством есть у христианских церквей, у иудеев. Далее, государство инициирует проведение многочисленных межконфессиональных мероприятий. Существует много организаций, которые занимаются ведением диалога между разными конфессиями. К примеру, когда Финляндия была председательствующей страной в Евросоюзе, в декабре 2006 г. был проведен под эгидой ЕС форум «Диалог культур и религий», где приняли участие гости из исламских общин Европы и Азии, среди них — проф. Оксфордского университета Тарик Рамадан, ректор Исламского университета Джакарты, и др. Такие совместные с христианами мероприятия вызывают огромный интерес, здесь ведется бурное обсуждение актуальных проблем, и люди разных культур ближе познают другие религии, и в результате больше понимают друг друга.
— Оказывает ли государство какое-либо давление на жизнь религиозных общин?
— Нет, религиозные общины абсолютно автономны от государства, и живут в полном соответствии со своими уставами, но, конечно, согласно Конституции Финляндии. Например, что касается нашей общины, могу твердо заверить, что мы живем абсолютно свободно, никакого давления мы не испытываем. Более того: государство поддерживает все наши начинания.
— То есть государство только регулирует жизнь религиозной общины? Уточню вопрос: не столько даже контролирует конфессиональную жизнь, а именно регулирует взаимоотношения конфессий?
— Видите ли, финляндское общество понимает, что в мире есть немало случаев межконфессиональной вражды и конфликтов на этой почве. Поэтому органы власти Финляндии стараются предупреждать такое развитие событий, знакомя людей разных религий с ценностями других конфессиональных общин и тем самым делая их ближе друг к другу.
— Опишите, пожалуйста, для наших читателей, как и для чего был создан Мусульманский Совет Финляндии?
— Дело в том, что, начиная с 1991 г., в Финляндию началась массовая эмиграция мусульман из разных частей света. Например, большой поток беженцев произошел из Сомали, где началась гражданская война. Около 5 тысяч человек, самые состоятельные сомалийцы, бежали сначала в Кению, затем приехали в Москву, но в то время Россия не могла принимать беженцев, и они перебрались в Финляндию, которая предоставила им специальный статус, оказала помощь финансовую и юридическую, выделила для них квартиры. Сегодня сомалийцы составляют одну из самых больших мусульманских национальных диаспор Финляндии, они уже частично интегрировались в это общество, и занимают различные социальные ниши: среди них есть и водители, и обслуживающий персонал, и торговцы, и т.д., вплоть до ученых.
Итак, сомалийцы, курды из Ирака, боснийцы, албанцы, турки и другие общины обосновались в те годы в Финляндии, и здесь возникло множество организаций. С течением времени для государства потребовался некий единый орган, который представлял бы мусульман и с которым можно было бы вести диалог. В прошлом году стараниями и государства, и самих мусульман такой орган был создан — Совет (Шура) мусульман Финляндии. Председателем Совета был избран египтянин, глава мусульманской общины города Турку.
— Скажите, а какова была роль государства в этом процессе — оно потребовало в категорической форме, или же оно рекомендовало мусульманам структурироваться?
— Ни то, ни другое. Государство приводило мусульманам примеры других конфессий, показывая тем самым, что создание единого органа более предпочтительно не только для власти, но и для самих религиозных общин, поскольку выгоду из этого извлекают все стороны. Так что ни требования, ни даже рекомендаций в чистом виде со стороны государства в адрес мусульман не было — были просьбы последовать грамотному и позитивному примеру.
— Насколько я знаю, Татарская мусульманская община Финляндии не вошла в Мусульманский Совет, созданный в конце 2006 г. С чем это связано?
— У нашей общины есть несколько целей, одна из них — сохранение в нашей среде исламской религии. Но, помимо этого, есть и такие цели, как сохранение родного языка и татарской культуры. Если бы мы взяли на себя все проблемы мусульман, которые есть на сегодня в Финляндии, у нас не осталось бы ни сил, ни ресурсов сохранять собственную культуру. Такова первая причина, по которой мы не вошли в данный Совет.
Вторая причина заключается в том, что в Мусульманском Совете представлены эмигранты, а татары-мусульмане не являются таковыми. Хотя и считается, что они приехали сюда 130 лет тому назад, но в то время татары не приехали в другую страну, поскольку Финляндия была частью Российского государства — так что они просто из одной области переехали в другую область. История внесла свои коррективы, и вот уже много десятилетий татары Финляндии живут в другой стране, нежели их российские соплеменники. Они являются, среди других народов, основателями независимой Финляндии, у них другие гражданские и социальные императивы, в отличие от вчерашних мигрантов, другая ментальность. Основываясь на этих причинах, мы не вошли в Мусульманский Совет.
Но мы ни в коем случае не отказываемся от позитивных контактов с другими мусульманами, ведем с ними постоянный диалог, регулярно встречаемся, приглашаем друг друга на совместные мероприятия, делимся с ними нашим опытом, при необходимости оказываем им материальную помощь. Наша мечеть открыта для всех мусульман вне зависимости от национальностей.
— А вам никогда не ставили в упрек такую обособленность? Или же такая форма существования характерна для всех общин Финляндии, или шире — стран Евросоюза?
— Нужно просто понять, что на территории стран ЕС есть мусульмане, которые проживают здесь столетиями, и те, которые приехали сюда только в конце ХХ века. Контраст между ними очень большой. Мусульмане-старожилы полностью интегрировались в европейское общество, они стали европейцами по всем параметрам. Скажем, юные татары в Финляндии являются представителями уже пятого поколения. Естественно, влияние на них финской жизни, финской культуры — огромное. Местные татары зачастую даже думают по-фински, в отличие, например, от татар, которые приехали сюда же, в Финляндию, 10 лет тому назад. Это — характерные черты финляндских татар, которые здесь родились и выросли. Перед теми же, кто приехал сюда несколько лет назад, стоят другие цели и задачи — консолидироваться, интегрироваться в финляндское общество.
В любом случае, я считаю, на татар возложена задача показать пример, как правильно интегрироваться в гражданское общество Финляндии, как наладить нормальную жизнь, сохраняя при этом свою идентичность, свой язык и культуру.
Снова хотел бы привести в пример опыт наших татар, которые приехали сюда в конце XIX века. У них не было больших возможностей, они не знали финского языка — но они не стали просить помощи ни у кого, самостоятельно создали свою инфрастуктуру. Вместе с финским и другими народами татары основали независимую Финляндскую Республику, сохраняя свою религию, культуру и язык. В этом — главное отличие татар от мусульман-мигрантов нашего времени, которые зачастую нацелены на то, чтобы что-то взять у финляндского общества: «что может государство или община дать мне»? А татары, напротив, думали совсем по-другому: «а чем я могу помочь государству или своей общине?». Здесь заложена огромная разница менталитетов; мы все, в идеале, должны рассуждать с позиций патриотизма: «как следует помогать своему государству, всему обществу и собственной общине?».
— Сколько мечетей существует в столице Финляндии?
— В Хельсинки сейчас 9 мечетей. Слово «мечеть» нужно понимать правильно. В российском понятии «мечеть» — это отдельно стоящее здание с минаретами, а в Финляндии из соображений финансовой практичности нет отдельно стоящих мечетей, за исключением одной в городе Йарвенпаа в 40 км от Хельсинки. Та мечеть была построена татарами в 1944 г., и она долгое время являлась самой северной мечетью.
Мечети в Хельсинки — это достаточно большие молельные залы в арендованных помещениях, за которые нужно вносить плату. Слава Аллаху, у Татарской общины здание находится в собственности, и нам не нужно платить аренду зала. Много раз к нам обращались мусульмане из других мечетей с просьбой помочь внести плату за аренду залов, и по мере своих скромных возможностей мы помогаем им.
— Как Вы считаете, существование таких мечетей внутри зданий для мусульман-мигрантов определилось татарским примером, или ситуация так и так привела бы к такому результату?
— На самом деле татарский пример пока что не использован в полную силу. Ведь, в отличие от других общин, не мы платим аренду за мечеть, а нам платят аренду те магазины и фирмы, которые располагаются в нашем здании. Это — принципиальная разница, и пока что воспользоваться татарским опытом другие общины не смогли. Хотя, вероятно, только такая форма существования религиозного быта и приемлема для финляндского общества, с одной стороны, и выгода самим религиозным общинам, с другой. Отдельно стоящие мечети не смогут содержаться, поскольку для этого не будет хватать средств, собираемых прихожанами — особенно учитывая дороговизну жизни в Финляндии.
Обратите внимание и на следующее: после получения независимости Финляндии татары смогли построить собственное общинное здание только спустя почти 40 лет. В 1925 г. они зарегистрировали Татарскую мусульманскую общину, согласно принятому три года назад Закону о свободе совести и вероисповедания, и только в 1960 г. заканчивается строительство здания общины. В этом здании есть и мечеть, и библиотека, и учебные классы, и административные офисы. До этого времени татары молились и собирались также в арендованных помещениях — но, опять таки, внести за них арендную плату они никогда не просили ни у государства, ни у других. То есть политика Татарской общины Финляндии — полная самостоятельность во всех делах, не принимать помощи со стороны, и жить по средствам.
— Имеют ли место в вашей общине межнациональные браки и принятие финнами Ислама?
— Сейчас это становится более частым явлением, нежели лет десять тому назад. Жена-финнка, вышедшая замуж за татарина и принявшая Ислам — это уже не редкость. Хотя появились и такие формы брака, как татарка, выходящая замуж за финна или шведа. Здесь сохранить религию и язык уже сложнее. Впрочем, сегодня уже немало и таких случаев, когда мужчины-финны в таких межнациональных семьях тоже принимают Ислам. Мне также известны чисто финские супружеские пары, где оба супруга приняли Ислам, причем женщины не стесняются ходить в платках, и религиозность у них гораздо выше.
— А финны-мусульмане как воспринимаются в финляндском обществе?
— Спокойно. Хотя большинство финнов относятся к Лютеранской церкви, они воспринимают такие явления с точки зрения рациональности: что хорошего или что плохого принесет в результате принятие Ислама?! Есть, конечно, отдельные люди, которые не понимают и не принимают этого, но в целом обществу это не приносить вреда, следовательно, с точки зрения их логики, ничего плохого не происходит.
— Если бы так случилось, что Вам довелось возглавить какую-либо значимую мусульманскую организацию в России, какие элементы из финляндского опыта жизни татар-мусульман Вы постарались бы внедрить там?
— Сложный вопрос… Для начала скажу, что я еще не готов возглавить какую-либо мусульманскую организацию. Усердие, неразобщенность, любовь к своему языку, подчинение государству — которое дает широкие полномочия своим гражданам — эти черты финляндских татар крайне востребованы в России. Хотя история России гораздо богаче истории Финляндии, но короткая история татар этой страны дает ответ на многие вопросы современности. Если бы не было консолидации, если бы не было такой крепкой общинности татар Финляндии — я не думаю, что они смогли бы сохраниться до пятого поколения сегодняшнего дня. Часто среди российских татар бытует такое представление — «кто будет главнее, кто станет председателем, чье имя будет звучать на тех или иных собраниях?». Эта разобщенность очень сильно мешает развитию татарского народа.
Татары Финляндии, чтобы выжить и сохраниться, объединились, хотя это был очень непростой процесс. Они смогли перешагнуть через свои амбиции, и на сегодняшний день мы можем видеть плоды этой консолидации. Есть и финансовые возможности, хоть и не чрезмерные, есть и моральная, и духовная объединенность. Так что, все же отвечая на ваш вопрос, могу сказать: если бы я встал во главе какой-либо мусульманской организации в России, все свои силы пустил бы на консолидацию людей.
— Насколько Вы в курсе событий, происходящих в России? Читаете ли Вы издания нижегородских мусульман, посещаете ли сайт «Ислам в Нижнем Новгороде»?
— Мне в силу моей должности необходимо быть в курсе событий, происходящих во всем мире и в России, и я делаю это в том числе через Интернет. В частности, посещаю сайты нижегородских мусульман, сайт Духовного управления мусульман Нижегородской области, сайт «Нижгар.Ру»; читаю газету «Медина ал-Ислам», журнал «Минарет». Я вижу, что вы ведете крайне актуальную работу. Сегодня мусульманский мир созрел для глубокой научно-богословской мысли, и через ваши издания читатели могут ознакомиться с идеями и открытиями, которые до сих в таком масштабном объеме еще никто не публиковал.
В заключение позвольте пожелать всем читателям, чтобы мы все вместе смогли сохранить свою культуру, язык, на высоком грамотном уровне понимали бы религию Ислама; чтобы в каждом доме был мир.
Справка: Рамиль-хазрат Беляев родился в 1978 г. в с. Сафаджай (Красная Горка) Нижегородской области, закончил общеобразовательную школу, затем уехал в Москву и в течение 4 лет учился в Высшем Московском исламском духовном колледже, после чего был назначен имамом-хатыбом мусульманской общины города Коломны Московской области. Несколько раз по направлению ездил в финляндскую татарскую общину, где работал в качестве имама-гостя. В 2004 году его пригласили в качестве постоянного имама. Свободно владеет татарским, русским, финским, английским, турецким языками, арабским со словарем, изучает шведский.
Беседовал Д. Хайретдинов |
