Риторика «диалога цивилизаций» является столь же модной, как и рассуждения вокруг «противостояния». Чтобы провозглашать «противостояние», нужно быть известным политологом Хантингтоном или мнящим себя Хантингтоном-маргиналом. Другой вопрос, что «диалог», «сотрудничество» и прочие положительные термины не всегда точно описывают положение дел. Возможно, поэтому общественный форум, который провели Совет муфтиев России, Институт исламской цивилизации и новый телеканал «Русия аль-яум», был назван «Новые мосты межцивилизационного взаимодействия». Вроде бы и отношения, а обозначено нейтрально.

Муфтий Р. Гайнутдин сообщил, что получено после долгих мытарств разрешение правительства Москвы на строительство Соборной мечети, найдены деньги. Представлен золотой Коран в 162 страницы. Телеканал «Русия аль-яум» впервые на арабском языке станет озвучивать мнение Москвы по ключевым геополитическим вопросам для громадной аудитории Ближнего Востока.

Происходящее недвусмысленно свидетельствует, что в России положение мусульман не так ужасно, как его иногда малюют. Это связано прежде всего с тем, что мусульмане — наши, выросли на российской земле и считают Россию родиной. Перверсии радикализма — отдельная тема.

По-другому обстоит на Западе. Досрочные парламентские выборы в Турции назначены на 22 июля. В этот день может быть проведен всенародный референдум. Милли меджлис уже принял закон о всенародных выборах главы государства. Президент Ахмет Недждет Сезар воспользовался правом вето, однако дважды наложить запрет на документ он не может, а законодатели настаивают на принятии. Безотносительно к результатам противостояния сторонников светской и происламской власти в Турции, ясно, что сам вопрос стал началом новых процессов.

Ислам всегда оказывал серьезное влияние на судьбы мира, однако лет десять назад влияние это в постхристианском мире сказывалось скорее подспудно. Казалось, межрелигиозные противостояния — архаика, они происходили где-то на периферии общественного сознания. Конфликты разгорались не между представителями тех или иных религиозных групп, а между государствами, странами, регионами, классами — субъектно столкновения и примирения описывались безо всякой «религиозной» фразеологии.

Самюэль Хантингтон в последние годы говорит об опасности денационализации элит в мультикультурном мире. Рост толерантности «коренного населения» Франции, Великобритании и США парадоксальным образом совпадает по времени со сплочением мигрантов под флагом собственной религии и национальных особенностей. Надежды на цивилизации как на плавильные котлы, где в результате трансмутационных процессов выплавится так называемый общечеловек, — не оправдываются. Мигранты наотрез отказываются принимать культуру стран, куда они приезжают. Мигрантами зачастую становятся люди, «не нашедшие себя» на родине. Более того, приехавший из Саудовской Аравии молодой человек, скорее всего, будет «большим мусульманином» именно в Европе. Стратегия хождения в чужой монастырь со своим уставом оказывается неожиданно действенной: часто люди европейской культуры вынуждены считаться с теми, кто не хочет считаться с ними.

Турецкий гамбит

Сравнительно недавно политики во всем мире стали прямо апеллировать к исламским ценностям, обращаясь к разделяющему эти ценности электорату. В конце апреля по улицам Стамбула прокатились массовые акции в поддержку идей Мустафы Кемаля Ататюрка, протеста против победы Абдуллы Гюля, выступавшего за возвращение Турции в лоно Ислама. Его победа в отсутствие соперника, снявшего свою кандидатуру перед выборами, напомним, была аннулирована конституционным судом. При этом Партия справедливости и развития — партия умеренного Ислама, выступающая за вступление Турции в ЕС и выводящая демократические принципы справедливости из исламской морали.

Первый президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк не только включил принцип этатизма в программу Народно-республиканской партии, но и ввел его в Конституцию Турецкой Республики в 1937 году как основополагающую официальную экономическую доктрину. Этатизм рассматривает государство как высший этап человеческого развития, и в соответствии с этим принципом Турция развивалась как светское государство. Это позволило стране достичь значительного развития национальной экономики. Женщины получили избирательные права, ношение хиджабов в стенах государственных и учебных заведений было запрещено, алфавит стал латинским.

Теперь жена Абдуллы Гюля, без малого первая леди страны, появляется в публичных местах исключительно в хиджабе. Новая редакция знаменитого Вольтеровского тезиса, откуда есть пошла вся либеральная догматика, звучит теперь следующим образом: «Как никто не сможет заставить меня снять хиджаб, так и я никогда не соглашусь с принуждением женщин к его ношению».

Приходится констатировать, что демократические свободы укусили сами себя за хвост. Избранный в результате всенародного референдума президент-»исламист» и будет олицетворением самого что ни на есть демократического выбора Турции. В случае объявления референдума эксперты не исключают такого результата, поскольку турецкая глубинка традиционна в смысле уклада жизни, в том числе религиозного уклада. Военные институты осуществления авторитарной власти играют очень серьезную роль в политической жизни страны. Они не только платонически выступают за светский характер государства, но и осуществляют давление. Политологи предсказывают угрозу скрытых военных переворотов, последний из которых произошел пять лет назад, когда лидера Партии справедливости и развития вынудили уйти в отставку. Однако возможны различные сценарии, и не исключено, что армия не пойдет против выбора народа — в случае, разумеется, если такой выбор вообще будет сделан.

Популярность происламской политической риторики вызывает опасения западного истеблишмента. Запад озабочен и вопросом, что делать с мигрантами новой волны, упорно не желающими ассимилироваться.

Об исламской экспансии в Европе активно заговорили на рубеже веков. В 2001 году профессор кафедры международных отношений Геттингенского университета Бассам Тиби называл цифру в 40 млн. исламских мигрантов к 2050 году. Он предлагал приветствовать это явление, поскольку «европеизированные мусульмане» могли бы стать связующим звеном между Европой и исламским миром. Ясно, что этого не происходит, и ситуация должна внушать опасения европейцам, желающим сохранить идентичность. Ислам является самой быстрорастущей мировой религией, уже сейчас второй по численности приверженцев — после христианства.

Сказать и не умереть

Духовное и светское в исламском мире существуют слитно, в то время как европейская цивилизация утрачивает последние признаки, по которым ее можно было идентифицировать в качестве христианской. Либеральная концепция прав человека во многом проистекла из постулирования онтологической ценности каждого человеческого существа перед лицом Бога. Именно это звучало в очередной раз, в частности, на российско-немецкой конференции, организованной в апреле Отделом внешних церковных связей Московского патриархата и фондом им. Конрада Аденауэра. Глава управления по связям с зарубежными странами и христианскими конфессиями Евангелической церкви Германии епископ Мартин Шиндехютте заявил, что, хотя ему лично гомосексуализм неприятен, но право на заявление о своей ориентации имеют и гомосексуалисты. Это и есть реализованный на Западе тезис Вольтера: «Я не согласен ни с одним вашим словом, но готов умереть за ваше право это говорить». (Напомним, что позиция Русской православной церкви по вопросу о гомосексуализме — протест против легализации этого типа поведения в качестве социально одобряемого.) Гипотетическая готовность умереть — нечто такое, что всегда с удовольствием декларируют, но вот исполнить собственный завет не удалось и Вольтеру.

КСТАТИ

Юрий Михайлов. «Пора понимать Коран» (Сборник статей. — М.: «Ладомир», 2007).

Основу сборника, подготовленного Центром арабских и исламских исследований, составили статьи Юрия Михайлова. Книга написана не профессиональным ученым религиоведом, а «просто» внимательным читателем Корана, и в этом качестве представляет особенный интерес. Цель книги — расширить понимание Корана у людей, принимающих реальные решения, — госслужащих, политиков, помочь им «в уточнении представлений об исламе»; она полезна и тем, кто желает понять природу «исключительной силы» ислама. В этом смысле издание до некоторой степени комплиментарно по отношению к нему. С одной стороны, ислам, как традиционная монотеистическая религия, едва ли нуждается в такой комплиментарности. С другой стороны, оказать определенную политологическую «защиту» исламу — это жест доброй воли в ситуации, когда современное светское массовое сознание весьма склонно ставить знак равенства между «исламом», «исламизмом», «исламским фундаментализмом» и «экстремизмом», а то и между «умеренным исламом» и «ваххабизмом». Приравнивать эти понятия друг к другу, безусловно, нельзя, а разбираться в их взаимосвязях и социальных и религиозных источниках необходимо. Этому в значительной степени посвящена книга Юрия Михайлова, в особенности раздел о «социальной доктрине ислама» — возможно, точнее было бы сказать «укладе», поскольку политический ислам антидоктринален даже тогда, когда в качестве альтернативы развития «восточных обществ» предлагает определенные универсальные модели.

Василина Орлова