В начале было море. Это первое, что узнаешь, войдя в первый же зал Государственного музея Республики Казахстан.
Огромное здание, прекрасный образец поздней советской архитектуры, построенное более тридцати лет назад в престижном алмаатинском микрорайоне Самал. Семнадцать с половиной тысяч квадратных метров. Три этажа, 4 экспозиционных зала, выставочные галереи.
Входишь и понимаешь, что видимо, главное, что интересует сегодня молодое казахское государство — это даже не седая, а лысая древность. Силур, девон, кембрий. Каменно-угольный геологический период, Юрский. Меловой. Олигоцен. Миоцен. Кости мамонта, найденные в 1799 году в Прииртышье. Макеты бронтозавров, археоптериксов, ракоскорпионов и прочей доисторической живности.
Доисторический Казахстан занимает в экспозиции Государственного музея настолько подавляющее место, что иностранец начинает задумываться — неспроста это они, что-то имеют в виду, что-то точно хотят сказать. А вот что?
Может тоска степняков по морю? Море располагалось в центре Казахстана 400 миллионов лет назад. Медузы, кораллы, морские звезды и морские линии. Нынешние хребты Чингиз и Тарбагатай — просто вулканические острова посреди безбрежной воды.
Отступление моря и появление папоротников одновременно с вымиранием панцирных и бесчелюстных рыб воспринимаешь чуть ли не как трагедию, случившуюся 350 миллионов лет назад. Даже появление 300 миллионов лет назад крылатых насекомых не сильно радует. Примиряет с неумолимой исторической неизбежностью разве что формирование в этот период угленосной толщи в районе Караганды. Ага, это правильно. Это пригодится в будущем.
Может быть, благодарность судьбе за появление угля в закромах родины, так же как и пополнение их 100 миллионов лет назад нефтью, газом, бокситами, никелем заставило авторов экспозиции так подробно рассказать посетителям о временах непредставимо далеких? Мол, знайте, сегодняшние новые и независимые казахи, какому времени вы должны сказать «спасибо» за сегодняшнее и будущее благоденствие. На удавов, крокодилов, скалозавров, древнюю сельдь и древний виноград вместе с первыми магнолиями уже не особенно обращаешь внимания. Ну, были — были. Что это рядом с появлением нефти? Сколько же надо было бы выращивать винограда и вылавливать сельди, чтобы через сто миллионов лет приносить в казну государства такие же доходы, как и от экспорта нефти!
Я, конечно же, мог бы назвать первый зал экспозиции музея гимном геологии современного Казахстана, если бы не две большие и интересные карты. Одна называется «Геологическая карта Казахской ССР и прилегающих территорий союзных республик», вторая — «Тектоническая карта Казахской ССР» (тоже с союзными прилегающими республиками). Ах, вот кому гимн! — понял я. Казахской ССР. То ли ностальгия мучает работников музея. То ли геологи современного Казахстана никаких после Каз. ССР карт не составляют и изысканий не ведут. То ли просто в музее денег на обновление карт нет.
Не буду придираться. Карты-то правильные. Полезные ископаемые — предмет неодушевленный. Им не важно, в Каз. ССР они находятся или в современной Республике Казахстан. Сложнее с тем, когда, перестав вглядываться в недра, поднимаешь голову и с удивлением (это я мягко) обнаруживаешь, как устроители музея пытаются рассказать о душе.
Получается глупо: вот какая-то обезьяноподобная закорючка — плиопитек. Закорючка побольше и с именем более гордым — проконсул. Потом силуэты постепенно увеличиваются — дриопитек, ориопитек, рамапитек, тройка веселых австралопитеков — африканский, массовый и развитый. Ну и после них уже — человек выпрямленный, человек умелый, родезийский человек, неандерталец, кроманьонец и, наконец, современный человек.
Рядом со мной, так же задрав голову, рассматривала силуэты стайка казахских школьников. Внимательно читала названия. Вникала.
Знаете, у нас в России уже достаточно долго ведутся дискуссии: надо ли вводить основы православия в школьную программу или нет. Я — мусульманин и, понимая, что православие в Российской Федерации — господствующая религия по численности верующих, все-таки склонялся к мысли, что пока не надо, не время. Трудностей от этого и проблем будет больше, нежели от ситуации сегодняшней. Музей в Алматы убедил меня в обратном. Немедленно. Тут же. Надо вводить преподавание религии. Немедленно. Тут же. Пусть уж православие, чем дриопитек с массовым австралопитеком.
Я с пониманием отношусь к атеистам. Не с гневом, а с жалостью. Однажды мы отмечали с известным российским физиком Виталием Гинзбургом получение им Нобелевской премии. «Завидую вам, верующим, — сказал прославленный академик. — У вас есть ради чего жить». Если коротко, Нобелевский лауреат очень точно сформулировал мировоззренческую разницу между ними и нами. Но Государственный музей Казахстана заставил меня разозлиться. Можно улыбнуться корявым фигуркам, столь упрощенно объясняющим величайшую тайну Бога — создание человека. Но маленькие казахи, внимательно рассматривающие картинки, по ним учатся понимать устройство жизни. И воинствующий атеизм вдалбливает свои теории всеми красочными возможностями музейных экспозиций. Всей силой наглядной агитации. Взяла обезьяна палку в руки — стала человеком. Вот как все было. Понятно, дети?
Повторюсь, взрослый человек на эту агитку марксистско-ленинских безбожников отреагирует здраво — мало ли какие глупости напридумывали ученые разных времен в своих попытках с помощью примитивного инструментария понять Тайну. Все равно, что с помощью молотка и гвоздей строить космический корабль. Но серьезно дети реагируют на картинку. На дарвиновский комикс о происхождении человека. На адаптированную на детское восприятие диаграмму.
Уважаемые атеисты из Государственного музея! Я не имею права требовать от вас убрать столь любовно изготовленные картинки из музея. Ваше право — исповедовать дарвинизм. Вам повезло — у вас есть возможность (сомнительная, на мой взгляд) пропагандировать его на мощном государственном уровне. Но вы ведь не просто устроители. Вы — ученые. Вам положено обращать внимание и на другие точки зрения. Может быть, стоило бы об этой другой, нашей – мусульманской, христианской, иудейской (вот нас сколько!) — тоже рассказать? Чтобы 8 черно-белых гравюр про обезьян с палкой и без не стали единственно верным учением о происхождении человека. 
Я сейчас часто бываю в Казахстане. Всматриваюсь в него, как в зеркало. Потому что он очень похож на Россию именно в зеркальном отражении. Вот, к примеру, две трети верующих в России — православные. А вторая по численности религия у нас — Ислам. Две трети верующих в Казахстане — мусульмане. А вторые по численности — православные христиане. У нас в России отделенное от государства православие занимает все большее место в духовном, нравственном воспитании людей. В формировании национальных ценностей. В российских музеях это заметно.
В Государственном музее Казахстана на религию тоже обращают внимание. Но как? Извиняюсь за нижеследующие длинные цитаты.
У пляшущих человечков соответствующая надпись: «Жизнь и благосостояние племен эпохи бронзы всецело зависели от природы, и человек одухотворял ее силы. Это были, прежде всего, солнце, огонь, животные и растительный мир. Широко распространился культ предков, вера в загробную жизнь, получает развитие космогония – идея об организации мира».
Чувствуете знакомый большевистский стиль авторов учебников по научному атеизму? К месту или нет, но появляется в экспозиции и цитатка из Фридриха Энгельса о том, что классик марксизма назвал начало I тысячелетия временем железного меча, железного плуга и железного топора. Ну, забавная цитатка. Не более. Не предполагающая обязательного цитирования в стране, переставшей поклоняться марксизму. Но вот — цитируют с непоколебимой коммунистической верностью. Хорошо бы, если по инерции. Можно исправить. А если по внутреннему убеждению? Ничего себе штаб марксизма в 17 с половиной тысяч квадратных метров в самом центре южной столицы страны, в которой, по всем показателям, вовсе не коммунистов поддержит население на предстоящих выборах в парламент.
Но пойдем дальше по роскошным залам музея. В следующий раз на существование религиозных воззрений у народа Казахстана натыкаешься не скоро. Нам сообщают, что древние тюрки поклонялись небу — Тенгри, земле и воде – Йер-Суб, женскому божеству — Умай. И тут же толерантно добавляют: «Наряду с собственными верованиями в VI — IX веках среди тюрков распространились религиозные системы, созданные иными цивилизациями: буддизм, манихейство, христианство”. Толерантность музейных работников иногда приобретает формы, присущие разве что американскому кинематографу. По голливудским стандартам, если показывают пару полицейских, один из них в порядке политкорректности обязательно должен быть афроамериканцем. Негром, если по-русски.
Несколько политкорректных могильных камней представляют посетителям в Государственном музее. На одном тюрко-сирийская надпись: «В год 1647 (1326 год нашей эры — переводят музейщики) был год мыши, по-тюркски — сычкан. Это могила Сергия, юноши прекрасного». Вот еще: «В 1652 году (музейщики объясняют 1341 г. н.э.) летоисчисления хана Александра в пятницу поминовения святого Иоанна Крестителя в ночь на рассвете последовала кончина этой девушки Тантерим Куштаг». На другом — тибетское письмо. Буддийское «омне-падме-хум» и фраза «О сокровище лотоса.… Аминь». И, наконец, арабская вязь: «Это могила жены Махмуда, сына Ноя…».
Прекрасный, я без иронии, образец политкорректности. Если бы политкорректностью все не начиналось и не заканчивалось. Почему, несмотря на такое различие верований, именно Ислам стал главной религией казахского народа, какую роль он сыграл в истории Казахстана, — нет, на эти вопросы музей не отвечает. Не хочет отвечать.
Музей своими экспозициями, точнее акцентированием внимания на одних событиях и игнорированием других, заставляет вдумчивому посетителю задаваться все тем же вопросом: а что они хотят этим сказать?
Что хотят сказать историки столь явным игнорированием Ислама в жизни страны?
Почему подчеркнув, что в эпоху бронзы коренным населением страны были европеоиды, постоянно акцентируя наше внимание на этом факте — то в восстановленном скульптурном облике сака, то сармата, то жителя государства Кангюй, нам так и не объясняют, почему же сегодняшнее казахское население в основном монголоидное. Ну, разве что в скульптуре гунна из III—II века до нашей эры вдруг заметишь родной узкоглазый прищур.
Я много путешествую. И довольно часто слышу от некоторых излишне «патриотичных» представителей разных народов фразы типа того, что «настоящие азербайджанцы — это, конечно же, рыжие люди, просто чуждая примесь испортила внешний вид», «настоящие таджики — высокорослые блондины, остальное примесь», «реальные древние и горные армяне — это люди со светлыми глазами, просто турецкое иго примешалось». Звучит, как анекдот. Но нет-нет, да и прозвучит. Неужели у казахов из Государственного музея та же болезнь?
Вот еще, что непонятно. Куда в музее пропало время со второго века до нашей эры до седьмого века нашей? Усуни, асии, аланы, сарматы, угэ и... пауза чуть ли не в тысячу лет. Что предки казахов в это тысячелетие делали? Что-то же делали! Дай ответ, музей. Не дает ответа.
Очень смущаясь, рассказывают о Чингиз-хане. Отрарская катастрофа. Сопротивление Кайрхана Инальчика. Словно потомки Чингиз-хана никакого отношения к казахскому народу не имеют. Откуда же тогда династии казахских ханов — торе?
Я учился в школе в Азербайджане. Это была советская школа с советскими учебниками, живописавшими ужасы Чингиз-хана и его полководцев, всех, как один, врагов Древней Руси. А в нашем классе каждого третьего мальчика звали Чингиз. Я думаю, и в Казахстане это достаточно популярное имя. И в советские времена, и сейчас. Так чего же мы своих корней сейчас-то стесняемся?
Про Сарайчик, стольный город, блиставший в 50 километрах от Атырау (музейщики все-таки по-прежнему называют его Гурьевом), рассказывает только карта, да богатая коллекция монет. Мне кажется, кричать, хвастаться, всему миру доказывать надо: вот она одна из наших — наших! — столиц. Но в музее об этом более чем скромно — монет много, город был, поехали дальше.
Ну, поехали, раз уж и этого великолепия историки смущаются…
Только ехать не получится. Надо прыгать. Разбежаться и прыгнуть опять через полтысячелетия. Из середины второго тысячелетия сразу в его конец.
В Государственном музее Казахстана обнаруживаются ощутимые пропажи. Пропадают века. Они теряются на пути от карлуков к киданям, от кипчаков с монголами к джагатаям, от них к современным казахам. И эти потерянные века — ваша потерянная история.
Мне объясняли: мол, что поделаешь — номады, кочевники, мало памятников материальной культуры, еще меньше — письменных памятников. Так уж сложилось — провалы в истории. Я учился на историческом факультете. Не бывает провалов. Нет своих письменных источников, надо искать. В фарсидских, китайских, арабских, русских летописях и книгах. Обязательно найдется. Вот соседи-кыргызы несколько лет назад отметили двухтысячелетие своей государственности. Погодите иронично качать головой. Они доказали это в ООН и провели празднество под эгидой этой международной организации. Просто захотели найти и доказать.
В общем, с помощью Государственного музея, вовсе не желая этого, перескочили через века (извини Абылай-хан, извините, батыры и ханы славных казахских жузов), мы оказываемся в XX веке. У карты Гражданской войны. «Ликвидация фронтов и освобождение Казахстана 1919—1920 годов». Вы, полагаю, догадываетесь, что я не казахский националист. Не казах. Гражданин России. Просто, я хочу понять, о какой гражданской войне казахского народа идет речь? Казахи воевали друг с другом? Или это белые и красные метрополии выясняли свои отношения, заодно вовлекая в свою кровавую разборку народов Центральной Азии. Это чьи же фронта ликвидировали в 1919 и 1920 в Казахстане, от кого освобождали? От своих же казахов, изгоняя их за кордон, обрекая на эмигрантскую участь оралманов?
Отношения России и Казахстана — сложные, радостные, печальные, горькие — спрессовали в музее в раздел, посвященный диаспорам. Как же все просто в этом разделе о дружбе народов!
В 1731—1732 в русское подданство перешли казахи Младшего и части Среднего жуза. В 1740—1746 — Старшего и Среднего жузов. Дальше про казаков «Оренбуржского войска». Про «бухтарминцев», переселившихся в восемнадцатом веке в Восточный Казахстан. Про построенные города Верный, Семипалатинск, Петропавловск, Акмолинск, Уральск…
Перед выходом из музея я еще раз внимательно изучил вывеску. Нет, все правильно — «Государственный музей Республики Казахстан». А я-то подумал, что филиал какого-то московского музея. Так все правильно, по-российски, с российской точки зрения все изложено. Как россиянина меня это удовлетворяет. А что казахского взгляда на события нет?
Не призываю на манер прибалтийских государств, перевирая правду, переиначивать историю. Но не понимаю отсутствия своего взгляда на спорные моменты в истории. Вернее присутствие взгляда чужого.
То, что диаспорам в Казахстане уделена огромная часть экспозиции — замечательно. То, что русские занимают в этом музее диаспор заметное место — оправданно. Правда, почему такое же по площади место отдано мудрым корейцам? Не очень понятно. Да нет, понятно. Просто корейская экспозиция составлена и передана официальными органами Республики Корея — вот и получилось непропорционально много. Мудрые корейцы!
Так вот историки — а в музее, конечно же, работают и руководят им профессиональные историки — должны понимать, что нужно разделять историю русской диаспоры в Казахстане, вклад русских людей в становление казахского государства и политику метрополии по отношению к своей колонии. Не разделяют. Не понимают?
Я не зря потерял время, прохаживаясь по залам главного музея Казахстана. Это красивый, дорогой, интересный музей. Говоря о потерянном времени, я имею в виду страницы истории, потерянные при составлении его экспозиции. Объяснения, почему это произошло, могут быть разными. И объективные, и субъективные. Мне предстоит еще много раз бывать в Алматы. Ходить по музеям. Но представьте, что я — иностранец, приехавший сюда в первый и, может быть, последний раз? Все мое знакомство с историей и государством — этот музей. Два часа туристической экскурсии между экспонатами. Что я пойму в истории Казахстана? Правильно ли пойму эту историю?
…Я уже говорил, что часто езжу по разным странам. Их у меня в списке посещений десятков семь. Привожу из поездок сувениры. И в моей квартире африканские статуэтки бездумно соседствуют с исландскими камнями, тибетские шапочки — с набором китайских палочек. Вот ширма из Индии, стаканчики из Турции, венецианские маски, седло из Аргентины, куклы из Японии… Красиво, но абсолютно без всякой мысли и логики собранные предметы. Где, что нашел, то и привез. То и расставил по квартире.
Но музей — не квартира. Расставлять красивые предметы без логики — значит искажать историю страны.
В музее на улице Фурманова есть сувенирная лавка. Не очень большая. Сувенирный магазин и должен занимать не очень большое помещение. Все остальное должно быть музеем.
Редактор-координатор газеты "Наш Мир":Рустам Арифджанов |
