Это не совсем обычное интервью. С главным редактором издательства «Ладомир» Юрием Михайловым, автором книги «Пора понимать Коран», мы встретились по деловому поводу — договориться об издании дополнительного тиража этой книги специально для Казахстана. Договорились. Инша-Аллах, в конце августа с дополненным и переработанным изданием книги «Пора понимать Коран» познакомятся тысячи казахстанцев. Ну, а встретившись с писателем и издателем Михайловым, не смогли удержаться от вопросов. Так и получилось интервью.
— Юрий, нам действительно понравилась Ваша книга. Правда, немного удивило, что так понятно, интересно и, главное, глубоко о Коране рассуждает русский человек, москвич.
— Мотивация, которой я руководствовался, как раз была связана с тем, что, редактируя Коран, я в какой-то момент, как считаю сам для себя, стал его открывать. У меня не было особой цели заниматься тем, чтобы нести знания Ислама в массы, но чем больше я углублялся в изучение текста, тем больше у меня складывалось представление о том, что у нас не просто проблема непонимания. А проблема в том, что ислам — это религия социального действия и поэтому заряженность людей на преобразование общества заложена в самой природе ислама.
— Это книга для мусульман об Исламе?
— Я хотел, чтобы мою книжку прочитали люди, которые принимают политические решения. Доказывать им, что христиане понимают Библию не так, а надо вот так — это неактуальная задача. Для меня важно, чтобы было уяснено несколько простых вещей и, в частности, то, что человек, который называет себя мусульманином, является, по определению, социально активной личностью. И это не тот случай, что вот вчера был пассивным, а сегодня вдруг стал активен. Сама система взглядов, носителем которых является мусульманин, предполагает его активность. Поэтому те политики, которые пытаются эту активность нейтрализовать, напоминают мне людей, которые пытаются заткнуть вулкан пробкой. Понятно, что ни к чему хорошему это не приводит. Вместо того, чтобы понять природу явления, у нас, как всегда, норовят сломать через колено или применить силу. Но сила тут не помогает. Следуя логике этих политиков, тогда надо применить большую силу. И так до бесконечности.
— Не просто неправильная, но и очень опасная, чреватая конфликтами, позиция. Предполагающая их эскалацию.
Всю эту идеологию обслуживает группа политологов, которая поддерживает этот миф, фактически нагнетая ситуацию в мире. Ну, а поскольку власть не понимает, что такое ислам, она и дальше дает все больше денег политологам. И сложилась целая корпорация людей, спекулирующая как на невежестве мусульман, которые не могут донести основы своей религии до общества, так и на невежестве власти, которая может и хотела бы понять, что же это такое — ислам, да неоткуда почерпнуть. На этом «корпорация» и делает огромные деньги.
— Это сознательная антиисламская позиция?
— Это бизнес. Я ничего другого здесь не вижу. В приватных разговорах те люди, которые любят часто порассуждать, при этом негативно говоря об исламе, когда их припрешь к стенке с документами и аргументами, рассуждают типично так: смотрите, вот там произошел какой-то социальный катаклизм, здесь — катаклизм, там — террористы, здесь…Что мы видим общего в этих явлениях? Мы видим, что в основном это совершают мусульмане. А тем самым, следуя формальной логике, мы из общего делаем вывод: эти негативные явления и есть сущностные проявления ислама.
В чем здесь подмена логики? А подмена в том, что большинство мусульман в этом-то не участвуют. И получается, что за раковую опухоль, условно говоря, выдают здоровый организм.
— Но Ваша книга не могла не вызвать раздражения у тех, кого Вы называете «корпорацией»?
— Не без этого. Ведь я попытался объяснить власти, власть предержащим, что такое ислам в той логике, которую понимает эта власть. Но, поскольку значительная часть людей, находящихся у власти, сегодня себя считает людьми верующими, то, что вызвало неудовольствие многих из них? То, что я применил систему аргументов, с которой в христианской церкви обращаются к неверующим. Обращаются для того, чтобы обратить их к вере в бога. А поскольку эта методология универсальна для человека, то возникает элемент растерянности. Ну как же так? Это же нам рассказывали о христианской вере, а тут то же самое нам говорят об исламе… Что-то здесь не то. «Что тут не то, я объяснить не могу, — говорит такой политик, — но у меня такое ощущение, что меня и водят за нос».
— Ну и как поступать в странах, где большинство населения — христиане, а у власти соответственно верующие христианские политики? Мы сейчас не только о России.
— Основная проблема возникает от того, что не уяснена базовая платформа ислама, в том, что это религия монотеистическая, что это отнюдь не откуда-то взявшееся верование, а это религия, продолжающая авраамическую традицию. И суть у всех этих религий одна — это единобожие. Один Бог. Вот только принять то, что от Бога, в принципе, не могут исходить полярно разные логики, эти люди не могут.
И когда, наконец, логика эта все-таки воспринимается разумом, начинается внутренний дискомфорт. Понимая это, я пытаюсь донести следующее: в этом дискомфорте нет негатива. Дискомфорт говорит только о том, что до сих пор ситуация оценивалась неверно.
И я понимаю этот дискомфорт.
Человек негативно относился к исламу, а ему тут рассказали что-то такое положительное об этой религии, на что он ничего возразить не может. У него, естественно, происходит раздвоение сознания. Не сходятся концы с концами. Было по одну сторону «зло», а по другую «добро». Как это? И какое «добро» тогда лучше? А чем же это я до сих пор занимался? И разрушаются внутренние установки. Рушится то, на чем человек строил, допустим, всю свою систему выступлений перед широкой аудиторией.
— Значит, надо пересматривать стереотипы…
— Что же происходит сегодня? Присмотритесь — жонглирование религиозной терминологией и, в первую очередь, православной — стало довольно обыденным явлением среди российских политиков. Они же порой даже не понимают, что говорят, но говорят. И вдруг они сталкиваются с тем, что большинство из этих терминов является столь же органичным для ислама, сколь и для православия. Получается, что если мы перестанем употреблять слово «Аллах» — а по-русски это «Бог» с большой буквы, переведем это слово, и будем говорить «Бог», то получится, что речь идет об одном и том же Боге. Мы размываем ту границу, через которую человек может позиционировать себя по отношению к чему-то. Знаете, как в военной авиации, когда летит самолет, чтобы его собственная ПВО не сбила, он издает сигнал «я — свой самолет». Это кодированный сигнал. И только таким образом средства противовоздушной обороны могут понять — противник над головой или свой. Для многих употребление слова «Аллах» или «Бог» стало таким вот кодом «своего самолета». Если Аллах — то мусульманин, если Бог, то, вроде как христианин.
— Для них, если — «Аллаху Акбар» — значит клич врага, если же «Бог — велик», значит свои.
— И вот, когда начинаешь все эти опорные точки, всю эту кодировку убирать, то наступает вольное плавание.
— А это для человека, привыкшего к штампам, тяжелая задача.
— Не такая уж и сложная. Единственное, что эти люди должны понять и что я пытался донести, так это то, что ислам столь же созидателен, столь же конструктивен, столь же полезен для человечества, сколь и любая из Божественных религий.
— Может быть, должен быть полезен. Но в сегодняшних условиях это, к сожалению, не всегда так.
— Так вот, нежелание этими людьми понять очевидное и служит одной из косвенных причин конфликтов в обществе. Когда они, как бы говоря о добре, нарочито противопоставляют себя мусульманам. Они говорят — вот я добро отстаиваю, а чтобы это было наглядным, что нужно сделать? Нужно показать негатив ислама, как говорится, найти печку, от которой оттолкнуться.
— И вот тут начинается антимусульманская пропаганда.
— Обратили внимание, как зачастую двигается камера, когда идет телесюжет про боевиков? Раз — показали боевика, два — Коран, три — камера опять показывает террориста… Совершенно никакого отношения к тому, что тот или иной человек — террорист, эта Книга не имеет. Но зрителю дается посыл, визуальный образ. Видите, вот лежит человек с автоматом, он людей убивал, а вот смотрите, что он до этого читал. Ассоциативная логика железно срабатывает. Но кто от всего этого выигрывает?
— Точно не мусульмане.
— И не христиане. Понимаете, верующего человека невозможно методом ломания его через колено заставить быть неверующим. Кто верит в Бога искренне и не лицемерит, того, ты хоть, что с ним не делай, не изменишь. Ничего от этого не изменится. Другое дело, что некоторые люди связывают реализацию своих религиозных установок с попыткой изменить жизнь соседей. Вот не нравится ему, как живет сосед, он и думает: пойду-ка я и физическими методами его повоспитываю. При этом, не понимая простую вещь – грех во всех религиях – и в иудаизме, и в христианстве, и в исламе – это грех перед Богом. Это не нарушение уголовного законодательства. Это не нарушение социального порядка. Это грех перед Богом. Так вот человек, который идет и начинает воспитывать грешника богопротивными методами, то есть кулаками, фактически ставит себя на место Бога. И в этом случае позиция таких людей смыкается с позицией тех, чья позиция исламом вообще не принимается. Исламом не принимается институт священослужителей.
— Хотя он есть.
— Священник как бы есть, но в исламской религии он не уполномочен отпускать грехи. Мусульмане к этому относятся скептически. Мол, наделили себя божественной функцией. Но когда мусульманин идет и воспитывает соседа, он ведь тем же самым занимается. Он не должен. Ему не положено. Нельзя. Ведь только Бог точно знает, что в этом мире хорошо, а что плохо.
— Вам — вера ваша, нам — вера наша.
— Да. Что есть хорошо и что плохо, определил и определяет Бог. Это же не правила уличного движения, когда люди говорят: вот здесь можно только направо, а здесь — налево. Конечно, в Коране многие вещи четко прописаны. Но, тем не менее, нарушая эти предписания, человек совершает грех не перед соседом. Он перед Богом грешит. И Бог сам разберется — в какой момент и как этого человека наказать.Человек — создание Божье. Бог — жизнеподатель. То есть человек, как живое существо, находящееся в этом мире, обязан своим существованием только Богу. И никто не вправе взять на себя функцию лишить этого человека жизни, кроме, как по Его праву. Потому что эту жизнь не он ему давал. Если некоторые мусульманские радикалы этого не понимают, так пойдите, перечитайте — поймете!
Ведь в Коране почти каждый аят заканчивается фразой: «к людям разумеющим». Значит, что надо сделать? Надо попытаться пробудить свой разум. У радикалов и у некоторых священнослужителей разум парализован.
— А что явилось причиной парализации разума?
— Если взять богословскую точку зрения, и в Коране об этом говорится, человек стал практически рабом своих страстей.
— A есть и другое объяснение. Есть Коран — книга, переданная Богом Пророку Мухаммаду, , но есть и хадисы — воспоминания о словах и делах Пророка Мухаммада, , написанные в разное время и разными людьми. И относиться к ним так же, как к слову Божьему, неверно, неправильно. А с другой стороны, требование непреложного следования Сунне, без попытки самому прочитать и понять Коран, и ведет к застою.
— Любое слепое восприятие всего вредно. Любых книг, написанных людьми.
Многие мусульмане воспринимают мазхабы, как богоданные, одновременно возникшие учения о социальной жизни. Вот они появились и толковать там нечего, и иджтихад закрыт. Надо только следовать мазхабам. Но история возникновения мазхабов — это ведь трагическая история. Ведь что тогда произошло? Когда пророк,, умер, это же было неожиданное событие. Но вот представьте, ему же было всего шестьдесят три года. И никто не ожидал, что он умрет. Вообще никто. Никто в голову не мог взять, что пророк, , — человек, которого избрал Бог, вдруг умрет. Это было событие сверхнеобычное. Никто к этому не был готов. Все сподвижники, все, кто его окружали, привыкли к тому, что в сложных случаях всегда можно придти к нему и посоветоваться. Это было состояние определенной зависимости — был пророк, , можно было спросить. И вот пророка, , не стало. Его земной путь по воле Божьей закончился. Возник сильнейший дискомфорт. Это можно себе представить. Все равно, что у маленького ребенка вдруг сразу оба родителя умерли. Он остался полной сиротой и не знает, куда податься.
Сиротство уммы на тот момент было катастрофическим. Это был тяжелейший процесс, когда умма начала самоорганизовываться для жизни без пророка, . Реализовалось то, что в Коране было обозначено как печать пророчества. Закрылась пророческая традиция. И люди, которые привыкли жить в ощущении, что эта традиция еще продолжается, испытали чувство растерянности.
Но тем не менее, сподвижники ближнего круга — это был и Абу-Бакр, и Али, и другие — эти люди взяли на себя определенную степень ответственности, высокой ответственности за то, чтобы руководить уммой. Но уже тогда наступили и первые конфликты, и личная неприязнь возникла, появились попытки толкования: как бы поступил в том или ином случае пророк, . Вчера пророк, , сказал то-то, а сегодня, что бы он сказал, что мы будем делать, чтобы остаться верными его пути? Это обязательно надо иметь в виду. Началось распространение по огромной исламской империи всех сподвижников пророка, . Но надо иметь ввиду и то, что формирование хадисов, формирование масхабов началось в тот момент, когда подавляющего большинства сподвижников пророка Мухаммада, уже не было в живых. То есть в какой-то регион, скажем Хиджаз, приходил кто-то из сподвижников или даже последователей сподвижников и начинал говорить о том, что он знал. Его окружение что-то запоминало, а на что-то, может быть, и не обращало внимания. Вы сами можете себе это представить. Так бывает с человеческим восприятием. Если вы расскажете какую-то историю, допустим, двадцати человекам, то, где уверенность, что каждый, из этих двадцати, все в точности перескажет?
И вот получается, мы один хадис считаем достоверным, а другой недостоверным, и свою логическую цепочку выстраиваем. Вот откуда все взялось. А другой, тем более, если он основатель мазхаба, первый хадис считает недостоверным, а второй достоверным. И у него другая логическая цепочка. Поэтому, когда начинают выступать те, кто за сохранение вот этого статус-кво — четырех мазхабов, и те, кто объявляет себя сторонником единого мазхаба, — и те, и другие фактически консервируют ситуацию. Самое же интересное то, что основоположники этих мазхабов никогда не говорили, что они на сто процентов правы. Они говорили: я этот хадис считаю неверным, но если считаете иначе, докажите, что вы правы, и я изменю свою точку зрения. Они учили думать. Вот нам и надо читать Коран и думать. Понимать его. Самим понимать слово Бога, обращенное через Пророка Мухаммада, , к нам. Этого за нас никто не сделает. Не имеет права делать. Перед Аллахом все мы равны.
Редактор-координатор газеты Наш Мир - Рустам Арифджанов |
