Он пронес свою мечту сквозь канонаду Второй мировой, немецкий плен, сталинские лагеря и бездушие советских чиновников. Он часто стоял на пороге смерти, но его ангелом-хранителем была скрипка. Сегодня его имя внесено в золотой фонд казахстанского музыкального искусства. Он — первый профессиональный казахский скрипач, один из основателей скрипичной школы Казахстана — Айткеш Толганбаев.

    Мечта за 91 рубль

    В селе Караул, что под Семипалатинском, об Айткеше говорили с ранних лет. Он обладал романтической натурой (видимо, сказались гены — предками мальчика были Абай и Шакарим) и абсолютным музыкальным слухом. Услышав мелодию по радио, мог мгновенно подобрать ее на мандолине, гитаре, домбре или сыбызе.

    В один из воскресных дней Айткеш вместе со старшим братом Балтакаем поехал в Семипалатинск, чтобы посетить одно из главных развлечений тех лет — кинотеатр. Перед сеансом играли музыканты. В их руках Айткеш увидел необычный музыкальный инструмент, немного похожий на гитару, но только меньший по размеру, с нежным лирическим звуком. Брат объяснил, что этот инструмент называется скрипкой. С тех пор Айткеш стал о ней мечтать. В один из следующих приездов в Семипалатинск в витрине магазина он увидел свою мечту — скрипку, к которой был прикреплен ценник: «91 рубль».

    Мальчик остановился у магазина и стоял напротив витрины как вкопанный. Брату пришлось купить инструмент.

    В селе не было преподавателей игры на скрипке, и юный Айткеш занимался сам. Вскоре он принял участие в смотре художественной самодеятельности, где его заметил председатель жюри, композитор Латиф Хамиди и настоятельно порекомендовал поехать в Алма-Ату, поступать в музыкально-педагогический техникум.

    Ах, война, что ты сделала, подлая

    Годы обучения в техникуме пролетели незаметно. Преподаватель, сосланный в Казахстан петербуржец Иосиф Лесман, считал Айткеша своим лучшим учеником, готовил к поступлению в консерваторию и прочил ему будущее Паганини. Но началась война, в одночасье нарушившая все планы. На фронт Айткеш взял с собой скрипку. Под Моздоком в минуты коротких передышек между боями он исполнял товарищам классику. Музыка поднимала боевой дух. А когда начинался бой, Айткеш мечтал об одном — выжить, чтобы еще раз взять в руки скрипку.

    Начались проливные дожди. Бойцы не выдерживали, заболевали. Не выдерживала и скрипка. С болью в сердце пришлось Айткешу завернуть ее в тряпье и схоронить до лучших времен у местной старушки.

    Упал, очнулся – плен

    В одном из боев бригада, в которой воевал Толганбаев, попала под массированный обстрел. Контуженный и раненый в ногу, Айткеш потерял сознание. Когда очнулся, вокруг стояли немцы. Так начались годы плена.

    В концлагере были холод, голод, издевательства, десятки, сотни смертей ежедневно... Как-то начальник лагеря спросил заключенных, есть ли среди них музыканты. Поскольку политруки говорили, что всю интеллигенцию, в том числе и музыкантов, немцы мгновенно расстреливают, Толганбаев решил промолчать. Но на него указали.

    Айткеша вывели из строя и повели под конвоем. Мысленно он прощался с жизнью и своей мечтой — еще раз увидеть скрипку. Каково же было его удивление, когда перед входом в офицерский барак, куда привели музыканта, конвоир вручил ему старую потрепанную скрипку со струнами от мандолины. «Сейчас ты пойдешь к коменданту и будешь играть. Играй хорошо, от этого зависит твоя жизнь», — сказал конвоир и втолкнул Айткеша в барак. Коменданту понравилась игра казахского музыканта.

    Выступают „шталины”

    «Ты здесь пропадешь, сдохнешь с голоду или от болезни», — сказал комендант и распорядился отправить пленного скрипача в другой лагерь с более щадящим режимом.

    Пока скрипка спасала жизнь музыканту, но что ждало его впереди? Комендант Фрайбурга, обер-лейтенант фон Волькерзам, решил познакомить жителей города с песнями и танцами народов СССР. Концерты проходили при полных аншлагах. Фрайбургцы с удовольствием слушали фольклорную музыку народов Страны Советов.

    Во время одного из концертов произошел забавный случай: фельдфебель, исполняющий обязанности конферансье, вышел на сцену и объявил по-немецки, что выступают жители Кавказа — грузины. Но на аудиторию это не произвело никакого впечатления, публика смутно понимала значение слова «грузины». После секундной паузы, не растерявшись, фельдфебель нашел выход и громко произнес, что выступать будут «шталины».

    Казахская песня на земле Бетховена

    После «шталиных» наступила очередь Айткеша. Фельдфебель с трудом произнес фамилию: «Толганбаев» и затем, переведя дух, добавил: «Азия». Айткеш вышел на сцену. Зрители в передних рядах пристально изучали его, буравя взглядами. Он начал играть. Во время исполнения романса Бетховена в зале никто не шелохнулся, а после последних аккордов разразились бурные аплодисменты. Казахский музыкант понял, что контакт с залом установлен. Неожиданно ему в голову пришла идея сыграть импровизацию на тему «Елім-ай». Зал слушал ее, затаив дыхание, а потом вновь наградил музыканта громкими овациями.

    В распоряжение ТНК

    После этого концерта об Айткеше узнали в Берлине, в Туркестанском национальном комитете (ТНК). Казахский музыкант был в срочном порядке выписан в его распоряжение.

    Айткеш немного слышал об этой организации. Она была образована казахом, жившим в Европе, — Мустафой Чокаем. Блестяще образованный Чокай руководил мечетью в Париже. Он объездил всю Европу с лекциями о народах Туркестана. К моменту начала войны Чокай сидел в концлагере, откуда, как гласит легенда, отправил письмо Гитлеру о том, что жители Средней Азии готовы вступить под его знамена, чтобы освободить регион от большевизма. Гитлер письмо одобрил. Так был образован ТНК, при котором действовал Туркестанский легион.

    Во время службы в легионе Айткеш объездил с концертами многие страны Европы. Летом сорок четвертого, воспользовавшись неразберихой, царившей при отступлении немецких войск, при поддержке сил французского Сопротивления сумел бежать. После освобождения союзники передали Айткеша Советской военной миссии в Италии, и некоторое время он служил при начальнике миссии — майоре Румянцеве, а затем в обслуживающем персонале посольства в Риме. Это была счастливая мирная жизнь.

    Параллельно с работой в посольстве Айткеш играл в одном из небольших римских оркестров. Но казахского музыканта тянуло на родину, он хотел встретить родных и продолжить образование в консерватории. Несмотря на уговоры посла, который прекрасно знал, что ожидает музыканта на родине, Айткеш вернулся в Алма-Ату.

    По этапу

    В Алма-Ату он приехал, как франт, одетый по последней европейской моде. Его внешний вид и европейский лоск разительно отличались от внешнего вида алмаатинцев. Приехав домой и обняв родных, Айткеш приготовился вновь поступать в консерваторию, но вскоре последовали арест, скоротечный суд и осуждение по 58-й статье, как врага народа, на двадцать пять лет.

    В суровых колымских лагерях Айткеша опять хранила скрипка. Она помогла ему выжить, так как музыканты, игравшие в лагерном оркестре, пользовались некоторыми привилегиями. В лагере Толганбаеву посчастливилось встретить многих популярных артистов, среди которых был знаменитый Вадим Козин.

    Все же последние годы ссылки Айткеш провел на изнурительных лагерных работах. От игры в оркестре он был отстранен за независимый характер и несгибаемое чувство собственного достоинства.

    В 34 года – в первый класс

    Вскоре, после смерти Сталина, его освободили. С большими сложностями удалось восстановиться в консерватории — помог композитор Ахмет Жубанов. В 40 лет Толганбаев осуществил свою мечту и стал профессиональным скрипачом. Скрипка Айткеша, его ангел-хранитель, зазвучала в полный голос с профессиональной сцены.

    Однако и в послевоенные годы его путь в большое искусство был тернист. Как бывшего врага народа его «опекал» КГБ, все советские награды заставили сдать. И даже в годы перестройки он не смог добиться реабилитации у президента СССР Михаила Горбачева. Ради этого отправился в Москву. Поскольку денег было немного, ночевал на вокзалах, пытаясь всеми правдами и неправдами попасть на прием к власть предержащим, но тщетно.

    Однако музыкант не унывал, ведь у него была любимая скрипка, которая поддерживала его. Он был реабилитирован в первые годы казахстанской независимости президентом Нурсултаном Назарбаевым. Этой минуты он ждал сорок лет и тридцать три дня.

Юрий Каштелюк