Протестантские церкви являются новой заметной силой в разных странах мира. Процесс глобализации стал для протестантизма своеобразным рычагом, с помощью которого миссионеры в кратчайшие сроки завоевывали общество в той или иной стране. Протестантам удалось создать новые институты, хорошо приспособленные для деятельности в условиях глобального пространства, где «для Христа нет границ». Это многочисленные миссии и ассоциации с разветвленной структурой, напоминающей систему транснациональных корпораций. Протестанты первыми почувствовали, что в рамках нового постиндустриального общества каждый христианин вполне способен добиться успеха и процветания, а церковь преуспеващих людей будет пользоваться значительным влиянием и уважением в обществе. Кроме того, это даст возможность проповедовать миллионам через радио и телевидение, а также приобрести необходимую силу для противостояния враждебно настроенным властям.
Добившись успеха в области миссии, приняв на вооружение экономическое благополучие, а также сделав национальные традиции частью общинной жизни проповедники по-прежнему резко отделяют церковь от остального мира. Приверженность фундаментальным евангельским ценностям заставляет пасторов проводить четкую грань между библейскими процветанием и культурой и процветанием и культурой в светском обществе, которые вызваны и обусловлены только грехом. В своих проповедях протестанты отказываются от диалога с «миром», они его покоряют.
Широкая общественность, светские исследователи и интеллигенция чаще всего сталкиваются с протестантскими государственными церквями в Европе, либо с либеральными деноминациями в США. Но либералы как раз меньше всего занимаются проповедью и активным миссионерством по всему миру. В Европе завоевывают позиции евангельские общины, особенно, те протестанты, которые никогда не были связаны с властью. Большинство американцев принадлежат, к более консервативным евангельско-баптистским церквям, а не к либеральным, которые часто широко известны. Либеральный протестантизм, безусловно, сильно отличается от раннего протестантизма, который предъявлял обществу и членам церкви намного более жесткие требования. Либерализм уже не требует от личности строгой дисциплины в исполнении общественных и религиозных правил. Мировоззрение либерального протестантизма приводит к релятивизму в отношении целого ряда христианских норм — допускается женское священство и благословляются гомосексуальные браки.
Большинство из более чем двух тысяч направлений протестантизма относится к общеевангельскому течению, в основе которого лежит одна богословская основа — вера в Троицу, в Иисуса Христа, в оправдание верой и в то, что любой христианин является священником в церкви и никакой иерархии, кроме отношений Бога и верующего, не существует.
Конфликты между различными евангельскими церквями могут возникать на уровне местных общин, ведь, к примеру, пятидесятников часто обвиняют в том, что они переманивают в свои церкви верующих, которые не «крещены Святым Духом». Несмотря на догматические и концептуальные разногласия между методистами, пятидесятниками или баптистами они чувствуют себя членами одного евангельского сообщества. Осознание того факта, что они делают одну миссионерскую работу на основе Библии, сближает всех протестантов настолько, что они способны демонстрировать свое идейное единство. Разные трактовки Священного Писания и особенности богослужения оказываются не настолько существенными для того, чтобы быть чужими друг другу.
Протестанты первыми в сфере религии поняли значение для миссионерства интеграционных процессов в мире, все увеличивающейся скорости информационного обмена и универсальность правовой и экономической системы американо-европейского типа. В средствах массовой информации подход протестантов к миссии часто сравнивают со своего рода коммерцией. Действительно, существует внешняя внебогослужебная сторона протестантизма, которой придается большое значение. Для протестантских движений характерно то, что недавно созданные группы поддерживаются материально со стороны руководства движения и самых крупных церквей. На конференциях и семинарах пасторов часто обсуждается вопрос о материальном положении церквей. В последнее время протестантские активисты отмечают, что молодые церкви все быстрее выходят на уровень самоокупаемости, что является залогом их будущего. Протестанты составляют графики роста общины по неделям, месяцам и годам, тщательно рассчитывая и обязывая каждого проповедовать в семье, на работе, дома и на улице. Акцент делается на постоянном привлечении в церковь новообращенных. В новых харизматических церквях, которые ориентированы только на молодежь, эта система доводится до крайности, когда каждого обязывают привести в общину неофита. Каждая община создает свои алгоритмы построения церквей, и старается применить их в любом уголке земного шара.
Утверждение принципов радикального изменения общества и «завоевания душ для Христа» привело к появлению новых норм христианской жизни. Религиозные правила, отразившие черты глобалистской культуры, превратились в целый ряд мощных экономических стимулов. Для большинства экономически активного населения протестантская церковь стала той общественной микросредой, в рамках которой можно открыто говорить о своих амбициях и притязаниях. В государствах с переходной экономикой современный протестантизм дал новообращенным в руки учение о том, что они обязан добиваться максимального успеха в коммерческой, социальной и культурной сферах.
Протестанты громко заявили о том, что верующий имеет право на все блага нашего мира, а Бог и церковь ему в этом помогут. Учитывая, что в теологии всех протестантских конфессий с той или иной степенью богословской корректности проповедуется связь благополучия с верой, можно сказать, что для многих представителей современного протестантизма характерна идеология «стремления к успеху». В среде некоторых протестантских общин возникла совершенно новая идеология — теология процветания.
Большинство протестантов следуют кальвинистскому принципу, когда утверждают: не можешь обрести благополучие и здоровье, значит Бог тебя не избрал. Из уст проповедников звучали самые крайние и даже абсурдные идеи о возможности спасения только для богатых и здоровых христиан. В особенности, молодые харизматические общины воспринимают коммерческий успех как Божье благословение, и если в обыденной жизни верующий испытывает материальную нужду или же физические страдания, то пастор может поставить под сомнение его веру.
В конце 90-х гг. место главных проводников богословия «успеха» заняли украинская церковь «Посольство Божие» во главе с негром Сандеем Аделаджа и казахстанская церковь «Новая Жизнь» во главе с пастором Максимом Максимовым. Миссионеры этих церквей активно создают свои церкви на территории России и Казахстана.
Адепты протестантских церквей настроены решительно на завоевание «всех финансов в мире» для того, чтобы они не достались дьяволу. Бог, по мнению специальных бизнес-пасторов церкви, «призывает армию бизнесменов» к себе на службу: «Миллионы и миллиарды финансов находятся на земле. Нам нужно научиться ими управлять с разумением. Если Вы сейчас принимаете свою миссию и двигаетесь в ней с малыми доходами, то будете это делать и с большими». Рыночная экономика во многом определеяет и социально-политические взгляды церковных лидеров.
Политическая позиция церквей и их приверженность определенным экономическим ценностям зависит от того, в каких условиях развивалась церковь и какую позицию она занимала по отношению к власти и ценностям гражданского общества. Свое отношение к государственной власти складывалось у каждой конфессии на протяжении ее истории. И протестанты и христиане традиционных церквей — католики и православные, ярче всего проявляют свои пристрастия, когда в современном обществе идеологам церквей приходится выходить за рамки своей церкви и своей страны.
Интересы Православной Церкви тесно связаны с властью в государствах, которые традиционно исповедовали восточное христианство. Православные в Азии или в Америке ориентируются на те идеи, которые исходят из лона Церкви-Матери в России или в Греции.
Строгая приверженность определенным политическим ценностям в Католической Церкви не столь выражена. Католики не ассоциируют себя напрямую с Западом, как это происходит у членов протестантских церквей.
Протестанты в целом участвовали в создании многих стабильных современных демократических обществ, но большинство протестанстских течений абсолютно независимы от чьей-либо власти, и они защищают свою точку зрения публично, при помощи прямого политического действия. Вслед за рыночной экономикой и правом на конкуренцию церковные лидеры-протестанты прямо выступают за права и свободы граждан в обществах переходного типа. Причем, свобода совести является лишь частью требований членов церкви. Свою гражданскую позицию протестанты понимают очень широко, а их политические ценности, чаще всего, соответствуют общим принципам американской демократии. Мало того, большинство протестантских церквей впрямую или косвенно ориентированы на поддержку внешнеполитического курса США. Для новообращенных, принятие протестантской веры означало приобщение к евро-американской цивилизации. Со свойственным им проповедническим пылом они и сейчас отстаивают западные ценности, испытывая гордость за американскую демократию.
Лишь в немногих государствах Евразии протестанты пользуются полной свободой в своей деятельности, в большинстве стран евроазиатского региона политика колеблется от мягкой дискриминации до суровых репрессий в отношении «западных миссионеров и нетрадиционных сект». В одних странах протестанты подвергаются жестким репрессиям, как в Китае, Вьетнаме и Узбекистане. В других власти отступают перед натиском консервативной глобализации. Многочисленные протестантские группы в России и Казахстане активно выступают в защиту своих прав и успешно обходят либеральное религиозное законодательство, делая его декларативным.
Новые миссионерские церкви, отстоявшие свое право быть частью общества, сталкиваются с контраргументами патриотически настроенной части населения. «Патриоты» требуют прекратить создание общин и групп на территории, которая считается ареалом распространения исторической религии данного народа. Большая часть общества часто молча соглашается с тем, что протестанты — это опасная секта. Многие противники сект считают себя в лучшем случае приверженцами православной или мусульманской культуры.
Большинство же тех, к кому обращаются протестантские проповедники, вообще регулярно не соблюдают никаких религиозных обрядов. В связи с распространением западных ценностей и процессом глобализации люди становятся агностиками, атеистами или же последователями многочисленных культов на уровне обывательского восприятия. Светская часть общества оказывается вполне готовой почвой для миссионерской деятельности баптиста, евангелиста, пятидесятника или пресвитерианина. И для России и для Казахстана и для Кореи и для Китая и многих других стран характерен действенный протестантский упрек: «Как Вы можете ругать нас и отвергать нашу веру, если Вы не исполняете предписаний исконной религии Ваших же предков?»
Для жителей Средней Азии нельзя придумать более чужой религии и культуры, чем протестантская. Она была принесена в государства, где господствовала восточная традиция, по большей части американскими проповедниками, либо преподносилась американском варианте другими миссионерами, которые были связаны с миссионерскими центрами в Европе, США, Канаде и Австралии. В традиционном обществе успех протестантизма связан, прежде всего, с тем, что в них еще не до конца потеряно понятие веры в Бога. Проповедник может легко апеллировать к наличию веры и отсутствию практики по ее исполнению.
В Европе секуляризация вытравила традиционную религиозность, а поэтому миссионеру-протестанту труднее найти путь к сердцу европейца с помощью речи о Боге. Западного человека нужно подводить к осознанной вере с помощью культурно-психологических методов. В азиатских государствах вера предваряет культурный переворот в сознании верующего. По этой причине у протестантов с их акцентом на «спасении верой» и многообразием миссионерских методов есть возможность стать одной из главных религий в ряде крупных стран Центральной Азии.
Ислам за годы советской власти уже успел потерять в этих странах свое влияние, мусульманская традиция прервалась и в среднеазитских государствах установилась светская неокультура. Протестантские церкви в Средней Азии быстрее преодолевают социальные барьеры. Мусульмане и атеисты из исламских семей приходят на богослужения в харизматическую церковь и крестятся. Одни скрывают это от своих родных, а для других обращение в другую веру уже не играет столь отрицательной роли и не означает потери национальной идентичности. Но независимо от реальной или провозглашенной политики власти, контроль за религиозными организациями не приводит к свертыванию их деятельности — группы неофитов укрепляются, в соответствие с условиями существования «гонимой церкви».
Обретя почву по ногами, то есть уже на следующем этапе, миссионер перерабатывает традиции, обычаи и культуру той страны, где он живет, в модернизированном христианском духе. Протестантский проповедник заново возвращает светскому человеку разрушающегося традиционного общества его национальную религиозность. С поразительной гибкостью и быстротой евангельская церковь впитывает в себя весь местный колорит, призывает уважать свою историю, находя в ней самые неожиданнные примеры «протестанских» протогероев.
Примером быстрой культурной интеграции является большая миссионерская церковь христиан евангельской веры в Казахстане «Новая Жизнь», которую создали миссионеры из Украины. Сейчас большинство в ней составляют казахи и богослужение в церкви происходит на казахском и на русском языках. В Алма-Ате действует пятидесятническая церковь, в которой богослужение проводится только на родном языке, так как христиане-казахи почти не знают русского языка. При церкви «Новая Жизнь» создана уйгурская община «Тюркский джамаат», что буквально переводится как тюркская община (уйгуры — народность, проживающая на территории Казахстана и Синдзянь-Уйгурского района Китая).
Итак, в мире возникла новая еще неисследованная проблема возникновения вспышки протестантской культуры. Она бесспорно уводит от традиционных корней этноса и религии, лишает богатства национальной и культурной практики православия, католичества и мусульманства.
В ХХ веке родилось такое уникальное явление как глобализм протестантский. Христианская глобализация взяла все самое важное из молодежной поп-культуры и прагматичного американского экспансионизма. Члены церквей обычно голосуют за демократических кандидатов, антикоммунистически настроены и выступают за либеральную экономику. Кроме того, протестанты успешно привлекают к себе естественных носителей демократизма — молодежь. А молодые люди в наибольшей степени жаждут социальной активности в быстро меняющемся обществе. Протестантская экспансия изменила мировозрение жителей традиционных обществ, их культуру и образ жизни, а также заставила бороться за свои права в новом меняющемся мире, где все должно быть открыто и доступно, в особенности для христианина. |
