Газета «Наш Мир»
Незабвенный основатель советского государства В. Ленин считал, что политика является лишь концентрированным выражением экономики. На этой концепции, в сущности, и строилось материалистическое понимание истории. Однако в современных международных отношениях, вопреки всякой логике, все большую роль начинает играть историография. Нынешние политики, основываясь в своей риторике на выводах национальных исторических школ, забывают о всякой целесообразности и, порой, до предела умудряются обострять отношения с соседними государствами.
На постсоветском пространстве все подобные эксцессы окрашены местной спецификой. Все чаще историографические счеты возникают между Россией, с одной стороны, и некогда братскими республиками, с другой. Бывшие метрополия и национальные окраины упорно настаивают на своих противоречащих друг другу исторических версиях. Одни твердят об оккупации, русификации и геноциде, другие в ответ заявляют, что Россия, оказывается, была единственной империей в истории, которая всегда давала больше, нежели брала. Причем оценки прошлого, звучащие из уст академиков и даже первых лиц государств, бывают далеки от обычных норм политкорректности.
Многие казахские ученые вносят свою лепту в эту дискуссию. Все чаще весь период пребывания Казахстана в составе России и СССР изображается как 260 лет «русского ига». В научных трудах и учебниках советская формулировка «добровольное присоединение Казахстана к России» заменяется терминами «завоевание» и «колонизация».
В трудах М. Козыбаева, М. Магауина, К. Даниярова и др. принудительный характер присоединения Казахстана к России уже не подвергается никакому сомнению.
В этой связи множество научных работ сейчас посвящается и деятельности таких личностей, как Срым Датов, Исатай Тайманов, Каратай Нуралиев, Кенесары Касымов. Считается, что именно под руководством этих исторических персонажей казахи боролись за сохранение своей независимости, но, видимо, за неимением «тяжелой артиллерии» постоянно терпели поражение. Тот, кто возражает против подобного понимания истории, немедленно объявляется манкуртом или великодержавным шовинистом.
Внутренние споры историков касаются лишь отдельных моментов. К примеру, отдельные авторы, происходящие родом из Старшего и Среднего жузов, безапелляционно называют предателем хана Младшего жуза Абулхаира (1693–1748) за его известную инициативу в принятии российского подданства. Но такая трактовка событий, в свою очередь, сильно задевает родоплеменное самолюбие западно-казахских ученых, кое-кто из которых уже выдвигает версии о невиновности Абулхаира, который, мол, никого никогда не присоединял, а все документы, об этом повествующие, являются подделкой колонизаторов. Сам же факт вхождения Казахстана в состав России имеет в научной среде явно негативную оценку.
Понятно, что многие вопросы в истории Казахстана спорны и иными не могут быть по определению. Помнится, еще Олжас Сулейменов говорил о том, что он знает историю многих соседних стран, но не знает прошлого своей Родины. Вследствие ряда объективных причин пресловутые «белые пятна» в истории казахов устранены быть просто не могут. Даже история Казахского ханства нам практически неизвестна. Мы не знаем ни точного числа ханов, ни достоверных дат их правления, ни многого другого. Как можно анализировать деятельность, например, хана Касыма, если информации о нем — всего на полстраницы печатного текста. Так же, как историки XXV века будут знать о М. Горбачеве только то, что он зачем-то встречался с Э. Хонеккером и как-то ездил в Болгарию.
Лишь начиная с XVIII века, со времен присоединения Казахстана к России, изучать и понимать историю казахов становится гораздо проще. Можно сколько угодно говорить о предвзятости и однобокости документов той эпохи, но, по крайней мере, историки уже имеют дело с точным текстом «Устава о сибирских киргизах», а не с народными легендами о кодексе «Қасым ханның қасқа жолы». И вызывает удивление, что отечественные историографы умудряются создавать мифы даже в освещении этого временного отрезка.
К сожалению, для казахских национал-историков объективных причин для негативной оценки периода нахождения Казахстана в составе Российской империи нет и быть не может. Утверждая в качестве аксиомы версию о завоевании Казахстана, историки забывают об одной, но весьма существенной детали. Дело в том, что российские монархи, в отличие от нынешних американских президентов, в благозвучных оправданиях своих военных кампаний не нуждались. К примеру, принудительное присоединение Польши или Кавказа так и называлось — завоеванием, а солдаты и офицеры, принимавшие участие в этих войнах, получали боевые медали и ордена.
Вхождение же Казахстана в состав России действительно, по большей части, происходило в мирной форме. Конечно, было бы глупо отрицать, например, факт разгрома казачьей вольницей Сибирского ханства и последовавший за этим исход многих ордынцев под власть казахских ханов. Но последние по собственной инициативе принимали российское подданство, о чем свидетельствуют не только их многочисленные присяги, но и масса других источников. И хан Абулхаир может быть виноват лишь в том, что сумел опередить всех остальных казахских владык того времени, поскольку прошения о приеме в подданство летели в Петербург десятками со всей степи.
Деятельность казахских батыров по большей части безосновательно характеризуется как национально-освободительное движение. Тот же Срым Датов прославился лишь как упорный противник потомков хана Абулхаира и никаких мыслей о независимости не питал. В этой казахской междоусобице российская администрация в основном выступала в роли арбитра, тщетно пытаясь установить правых и виноватых. В свою очередь, Исатай Тайманов изо всех сил вредил деятельности хана Джангира. И если бы последнему не помогли разобраться с мятежником российские власти, то не было бы и тех реформ, за осуществление которых так почитают сейчас этого хана.
Срым Датов, Жоламан Тленшиев, Исатай Тайманов, Жанкожа Нурмухаммедов и многие другие «борцы за независимость» в своих требованиях даже не поднимали вопроса об отделении от России. Пожалуй, единственным серьезным носителем национально-освободительной идеологии в XIX веке можно признать лишь хана Кенесары. Но ведь его деятельность встретила сопротивление, прежде всего, среди самих степняков, осознавших выгоды российского подданства. Казахи составляли большую часть карательных отрядов, направляемых российскими властями для подавления бунта.
Также наши историки любят упрекнуть колонизаторов в захвате казахских земель под строительство крепостей. И такие факты действительно имели место в истории, но ведь были и совсем другие эпизоды. В 1801 году император Павел I своим указом пожаловал казахам междуречье Урала и Волги, где была образована Букеевская Орда. Благодаря этой территории, географически относящейся к Европе, казахстанские футбольные команды нынче играют в зоне УЕФА, а Казахстан имеет теоретические шансы на вступление в Евросоюз.
Естественно, что не все процессы, происходившие в Российской империи, все больше отстававшей в экономическом отношении от развитых государств, сказывались положительным образом на жизни коренного населения Казахстана. Но даже простые казахи-шаруа находились в гораздо лучших условиях, чем, в частности, русские крестьяне, до 1861 года вообще находившиеся под гнетом крепостного права. А степная аристократия так и вовсе без особых затруднений добивалась для себя личного или наследственного дворянства.
Преобразования, свершенные во время пребывания Казахстана в составе Российской империи, в принципе трудно переоценить. Согласно переписи 1897 года, численность казахов достигла 4 млн. человек, т.е. небывалой доселе цифры, и это обстоятельство опровергает любые инсинуации о том, что российскими властями осуществлялся «геноцид на фазе перехода в этноцид против казахского народа», как пишет о том известный историк М. Абдиров в книге «История казачества Казахстана». Улучшению демографической ситуации способствовали следующие факторы:
К началу XX века российским властям удалось обуздать барымту (насильственный угон скота), в которой кочевников погибало гораздо больше, чем от любых столкновений с внешними врагами.
Казахи не несли воинской повинности и принимали участие в войне 1812 года или завоевании Средней Азии исключительно в качестве добровольцев.
Власти всячески способствовали переходу казахов на оседлый и полуоседлый образ жизни.
Что же касается эпохи социализма в истории Казахстана, следует признать, что именно при большевиках казахи получили формальный суверенитет, обернувшийся впоследствии реальной государственностью. Тем более, что такие казахи-большевики, как Т. Рыскулов, А. Джангильдин, А. Иманов, С. Сейфуллин, до сих пор считаются национальными героями. Можно было бы долго перечислять все положительные стороны сосуществования казахского и русского народов в едином политическом, экономическом и культурном пространстве. Но они и не составляют секрета для любого человека, беспристрастно изучающего историю.
Автор этих строк, в принципе, против демонстративного выражения покаяния, равно как и против любых других эмоций при изучении истории. Но понятно, что сам акт национального покаяния носит не столько научный, сколько политический характер. Та же Россия, не признав в некоторых случаях преступлений, например, советского государства, попросту не сможет наладить отношений со многими соседними странами. В этом плане, может быть, России и стоило бы принести официальные извинения тем же эстонцам, чеченцам, полякам, евреям, которые благодаря Москве зачастую действительно находились вне закона и подвергались дискриминации лишь в силу национальной принадлежности.
При этом не обязательно ведь прибегать к немецкому варианту национального покаяния, поскольку он и многими ненемцами воспринимается как крайность. Японцы также приносили извинения народам Азии, но при этом продолжают в храме Ясукуни отдавать дань уважения и своим предкам. Несмотря на то, что последние в Корее или Китае считаются военными преступниками уровня Гитлера и Геббельса.
Но как говорит все та же история, казахи, кыргызы или монголы как этносы на подобные жесты со стороны северного соседа все равно рассчитывать не могут. Недаром даже такой заядлый русофоб, как К. Маркс, хотя и в своеобразной форме, был вынужден признать, что «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку. Несмотря на всю подлость и славянскую грязь, господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии…».
Вероятно, причины появления исторически некорректных измышлений казахских историков и публицистов кроются не только в национализме, проникающем в науку. Дело в том, что выводы отечественных историков вовсе не отличаются оригинальностью. Поскольку подобная трактовка казахско-русских отношений была выработана американскими и западноевропейскими исследователями еще в пору «холодной войны» и вследствие геополитического соперничества с Россией. Не случайно отечественные ученые так любят ссылаться в своих работах на труды А.Боджера, Р. Пирса, М. Б. Олкотт и других иностранных историков. Фактически во многих нынешних книгах по истории казахско-русских взаимоотношений мы знакомимся с американской точкой зрения на этот вопрос.
Все бы ничего, да только вот в отличие от сказок о казахском происхождении Чингисхана, необъективная интерпретация истории Казахстана XVIII–XX вв. может, во-первых, грозить обострением отношений между двумя главными этносами страны, во-вторых, привести к историографическим разборкам на уровне государств. Такой поворот событий, возможно, и входит в планы «Белого Дома», но, думается, вряд ли соответствует интересам «Белой Орды».
Радик ТЕМИРГАЛИЕВ |
