Газета «Наш Мир»
Низкое качество учебников по истории Казахстана, впрочем, как и по другим дисциплинам, давно стало притчей во языцех. Однако даже на этом фоне «История Казахстана» Ж. Артыкбаева по части мистификации и фальсификации, думаю, превзошла небылицы «Бората» и псевдонаучные опусы наших новоявленных «историков».
Артыкбаев — этнограф, а не историк. Этнография изучает материальную, духовную жизнь народа, его быт, проблемы этногенеза, культурно-исторические взаимоотношения народов. Областью этнографии является также устное народное творчество — фольклор.
Автор явно не понимает имманентно присущие фольклору недостатки как исторического источника, слепо верит в непогрешимость сведений легенд и преданий, как достоверных источников. Исходя из постулатов этноцентризма, он стремится реанимировать устаревшие в науке идеи «мифологической» теории и генеалогического подхода, по которому народ происходит от одного предка.
Надо полагать, на него повлияла популярная сегодня в странах, вставших на путь независимости теория «деколонизации истории», которая отрицает так называемую «колониальную историю» и потому Артыкбаев заявляет о «гипотетичности» истории Казахстана. Он, без тени смущения утверждает, что главная причина такого положения заключается в «элементарном незнании истории казахского народа», а также в том, что «история, которая пишется сейчас в степных просторах Евразии, призвана прославлять народы суверенных республик», а «основным предметом истории должен стать человеческий дух». Как видим, по его разумению, цель науки — не создание полноценной истории народа, а только его прославление, а объектом истории являются не люди, а дух.
Уверовав, что национальная история должна быть основана только на национальных источниках, то есть на данных фольклора, он даже осмеливается упрекнуть в западничестве, т.е. приверженности европейской культуре, замечательного казахского поэта и мыслителя Шакарима Кудайберды-улы.
Не потому ли, что Шакарим — известный генеалогист, резко выступал против абсолютизации шежире (генеалогия) как исторического источника: «Родословные наших предков большей частью основаны на всевозможных слухах и передавались из поколения в поколение подобно сказкам и устным преданиям. Авторы подобных родословных, таким образом, хотели прослыть знающими, другие — показать свою родовитость, немало среди них и таких, кто на свой лад переиначивал услышанное, а потому сочинения их ошибочны и лживы».
Главной концептуальной ошибкой и отступлением от научного подхода, мифологизацией истории является утверждение Артыкбаева об Алаша-хане, герое казахских преданий и мифов. Автор стремится сделать его не только предком тюрков, но и казахского народа: «Алаша-хан является современником пророка Ноя, его сына Яфета и первых казахов. Алаша-хан, Огуз-хан, Жоши-хан — основатели династии казахских ханов ХV-ХIХ вв.». Понимая зыбкость своей позиции, он, как щитом, укрывается чужим, к тому же ошибочным, мнением, А.П.Чулошникова, историка — любителя, работа, которого во многих отношениях давно устарела. Ссылаясь на Рашид ад-дина, Чулошников писал: «…тюрки называли и называют Яфета (Абулджа-хан) Алаша-ханом». Конечно, вдумчивый и добросовестный историк давно бы проверил эту важную для истории казахов информацию. Но Артыкбаев или не читал труд великого персидского историка начала ХIV в. или увидев, что там Алаша-хан не упоминается, решил, видимо, загребать жар чужими руками. Ошибка Чулошникова очевидна, если обратиться к самому источнику: «Ной послал Яфета, праотца тюрков, на восток. Тюрки называли и продолжают называть Яфета Булджа-хан (Абулджа-хан)». Как видим, Рашид ад-Дин никакого Алаша-хана не упоминает, ибо в его время преданий об Алаша-хане, как и самих казахов не было. Ссылка на труд Абулгазы-хана (ХVII в.), также оказывается натяжкой. В его «Родословном древе тюрков» говорится: «Яфет жил у Итиля и Яика. У него было восемь сыновей: Тюрк, Хазар…». По Абулгазы, предком тюрков является старший сын Яфета. Это мнение утвердилось также в мусульманской историографии.
Таким образом, несмотря на всю абсурдность возведения Алаша-хана в библейскую родословную происхождения человечества, простительную, скажем, для доктора теологии, но не для доктора исторических наук, Артыкбаев утверждает: «Это понятие (об Алаша-хане — авт.) тысячелетиями служило национальной идеей. В эпоху образования Казахского ханства в этот древний цикл сказаний были внесены существенные поправки… Так появляется казахская версия интерпретации своего происхождения как этноса и государственной общности». Так, руководствуясь совершенно ложным посылом Артыкбаев датирует образование казахского народа и его государственности тысячелетиями раньше. В этой фантазии Казахское ханство, образованное в ХV в., служит для него, исторической привязкой. Именно это произвольное «удревнение» составляет квинтэссенцию «теории» этногенеза Артыкбаева и его «концепции» казахской истории.
Если бы автор не был столь претенциозным, то он не только воздал бы должное предшествующим ученым, но и исходил из достигнутых ими уровня в науке, в изучении вопроса. В первую очередь он обязан был склонить голову перед Ч.Ч.Валихановым и В.В.Вельяминовым-Зерновым, которых мы по-праву называем основоположниками научной истории казахского народа.
Как известно, творческое наследие Чокана Валиханова — неисчерпаемо, его научная проницательность — поразительна. Идеи и мысли Чокана об особенностях пути развития кочевых народов, о месте и значении данных устного народного творчества особенно актуальны и сегодня. Так, его анализ предания об Алаша-хане представляет подлинный ключ к разгадке тайны происхождения казахского народа. В этом анализе драгоценных сведений о нашей истории мы узнаем о самобытном имени нашего народа — казах, о жузах, о чужаке Алач (явный намек на чужеродный, монгольский, элемент в казахском этносе— авт.), об Алача-хане. Там есть точные географические координаты: река Сырдарья, пески к северу от Аральского моря Каракум и Бурсук и, наконец, исторический факт — упоминание первого похода Тимура на Тохтамыш-хана, который подробно излагается в сочинениях «Зафар-наме» Низам ад-дина Шами и Шараф ад-дина Йезди, придворных историографов Тимура. Этот поход, кстати, состоялся в 1391 г. Таким образом, без большого риска ошибиться, можно утверждать, что указанные события произошли во второй половине ХIV в., но никак не тысячи лет назад.
Мысли Чокана Валиханова об отношении к фольклору, представляют непреходящую методологическую ценность. Высоко оценивая богатое устное народное творчество казахов за простоту и отсутствие всяких чудес, он писал: «Для истории народов кочевых и вообще племен, не имеющих письменности, источниками были и будут полубаснословные их легенды и отрывки известий из летописи цивилизованных народов, с которыми они имели столкновение». Он подчеркивал, что «всякое искаженное, баснословное предание» может считаться достоверным, только «при сличении их с историческими указаниями», т.е. с данными письменных источников. Поэтому сведения, взятые из преданий, Чокан называл «не историческими фактами».
Кроме этого, Артыкбаев явно путает смысл слов кампания и компания, ибо военные походы Чингисхана все время называет «компаниями», а имя Чингис переводит на казахский лад, как «Шын куз» — недосягаемая вершина, хотя истинный смысл слова «куз» — пропасть. Ошибочность выражений автора о том, что государство Чингисхана изначально представляло союз сильных личностей, что территория Казахстана вошла в состав только улусов Джучи и Чагатая, что войдя в монгольскую империю дешт-и кипчакские племена Алаша сохранили значительные автономные права, свои традиционные культы и атрибуты независимости — не вызывает сомнений. Автор явно не понял нашу концепцию об этнической общности «ногайлы» или «узбек». Формирование «узбеков» (по имени знаменитого золотоордынского хана Узбека) или «ногайлы» (не имеет никакого отношения к эмиру Ногаю, поэтому происхождение термина остается неясным — авт.) не было результатом простой ассимиляции относительно малочисленного, но политически господствующего народа (монголов — авт.) более многочисленным этносом (кыпчаками — авт.), представлявшим фактически собирательное наименование трех близкородственных народов: собственно кыпчаков, куманов и канглы. Это был органический сплав двух компонентов, в результате которого появился новый этнос с единым тюркским языком, особым психологическим складом, общей идеологией (чингисизм), своим устоявшимся представлением о государственности, выработанным эпохой Золотой Орды. Этот синтез монгольского и тюркского элементов можно назвать суперэтносом. Именно из него после распада Золотой Орды «пошли» казахи, ногайцы, каракалпаки и те узбеки, которые последовали за Мухаммедом Шайбани при завоевании им наследия тимуридской империи в Средней Азии Изрекая, что этническая структура казахов достаточно ярко проявляется при квалифицированном изучении шежире и устного творчества, автор как результат собственного подобного изучения, выдвигает нелепую версию о том, что «казахи Младшего жуза, состояли из ногайских племен». Хотя, известно, что еще Чокан Валиханов указывал на казачествующих батыров именно Младшего жуза, что междуречье Яика и Едиля (Урала и Волги) называлось «ата мекен» — земля предков, что сами термины «казак», «алаш» возникли на земле Младшего жуза. Странно, но автор так и не понял значения самой выдающейся победы казахского оружия, когда вооруженные «огненным боем» 600 воинов Джангир султана нанесли тяжелое поражение хунтайджи Батуру в 1644 г. Артыкбаев даже не упоминает Орбулакскую битву. Также как и не говорится в учебнике о знаменательных победах казахов над джунгарами со звучными названиями: «Калмак кырылган», «Аныракай». Зато он пишет о каком-то освобождении казахов из-под опеки джунгар (его исторический горизонт ограничивается частью Среднего жуза — авт.) после смерти Галдан-Церена, утверждает, что фактически до 1822 г. Средний жуз оставался независимым, что «большая политика Абылая позволила казахам стать доминирующим кочевым этносом ХVIII в., и в этом столетии казахи вели победоносные войны против джунгар, узбеков, кыргызов». И это в ХVIII веке — веке великой трагедии казахского народа в результате тяжелого поражения от джунгар, вынужденного принятия российского подданства Младшим и Средним жузами, цинской экспансии.
Учебник напичкан пространными цитатами. Автор пытается найти к каждой исторической эпохе соответствующее, по его разумению, какое-нибудь казахское изречение, создавая нелепый национальный антураж. Много в книге заимствований, но, даже заимствуя, он делает ошибки. Так, он приписал цитату из труда древнегреческого врача Гиппократа Геродоту, сообщение Геродота о миграции племен с востока на запад он сократил так, что оно привело к изменению смысла информации. Артыкбаев без тени сомнения может вместо одного автора указать на другого, например, вместо Иордана на Приска, не догадываясь, что труд Приска, римского автора V в., дошел до нас в изложении готского историка VI в. Иордана. Автор силится показать свою эрудицию, знакомство с трудами выдающихся мыслителей. Но его попытки передать их мысли и идеи своими словами трудно считать успешными. Так, идею немецкого философа ХХ в. К.Ясперса об «оси мировой истории» или «осевой эпохи» он пытается применить и к истории Казахстана. По Артыкбаеву, осевое время для кочевников — это зарождение зороастризма, когда пророк Зороастр якобы не раз путешествовал через Бетпакдалу, распространяя свою веру: «Эпицентр системы координат евразийского степного мира находился в Сары-Арке, известной как политический и культовый центр, как отчий дом», пишет он. Вот так, одним росчерком пера, Артыкбаев «посрамил» наших известных археологов, которые успешно исследовали эпоху бронзы в Центральном Казахстане и не «заметили» такого феноменального памятника как культовый центр зороастризма. Автор «легко и непринужденно» обращается с именами известных ученых. Дело доходит до курьеза: он цитирует, например, А.Вебера (Альфреда Вебера), известного философа, родного брата «буржуазного Маркса» Макса Вебера. В другом месте он делает ссылку тоже на А.Вебера, но не разъясняет, что это наш современник, известный философ А.Б.Вебер, кстати, один из рецензентов моей докторской диссертации, за что я ему вечно благодарен. Или, скажем, он делает ссылку на некоего Михайлова. Читатель в недоумении — кто же он, что так правдиво написал о голодоморе в Казахстане? Валерий Михайлов, в отличие от А.Б.Вебера — москвича, наш земляк, потомственный и талантливый журналист, он, как и его отец, долгие годы руководил «Казахстанской правдой», которая была тогда не просто респектабельным официозом, а интеллектуальной, демократичной газетой, публиковавшей на своих страницах статьи авторов разных политических воззрений.
Несколько общих замечаний по поводу современных учебников вообще и указанного в частности. Учебники пишутся, как правило, не самыми талантливыми учеными, ибо они — не строго научное исследование, а методические пособия, следовательно, носят дидактический, воспитательный характер. По учебнику учатся, поэтому раньше их писали в первую очередь талантливые методисты, имеющие богатый опыт педагогической деятельности.
Для учебников обязательны следующие критерии: не превращать их в трибуну для дискуссий, дебатов; в них должны быть достоверные материалы, устоявшиеся в науке положения и выводы; они должны содержать все ценное, что накоплено наукой в своей области и, конечно, автор не может не то что навязывать, но и выказывать свои взгляды, тем более не получившие одобрения сообщества ученых. По хорошему учебнику учится не одно поколение студентов. Учебник, естественно, должен быть написан не просто грамотно, но и литературно безупречно. «История Казахстана» Артыкбаева, к сожалению, не отвечает этим критериям. Так, в изложении автора вместо «великого и могучего» читатель видит корявый, а местами даже убогий русский язык. Работа содержит массу элементарных орфографических, грамматических ошибок, не говоря уже о стилистических. Он не выдерживает критики не только с научной точки зрения, но и в методическом плане, Тщеславие автора, кажется, получило удовлетворения, ибо он радостно сообщает, что работа является победителем первого конкурса МОН РК по вузовским учебникам и рекомендован для студентов, преподавателей вузов и для всех, кому не безразлична история Отечества. В появлении на свет этой работы сыграли свою роль и беспринципная позиция рецензентов Ж.Таймагамбетова (археолог), З.Кабулдинова, анонимных членов конкурсной комиссии, а также чиновников МОН РК. Автор заявляет, что под его руководством защищено 10 (!) кандидатских диссертаций, не забывая сказать и о себе, что он известный этнограф, археолог и историк.
В заключение хотелось бы сказать следующее. Теоретическая, методологическая слабость автора, не позволили ему дать научную интерпретацию данных фольклора. Однако «оседлавшие» фольклор историки не переводятся. Так, один из этих 10 кандидатов уже состряпал докторскую диссертацию на тему: «Казахские шежире как исторический источник», где он приходит к сногсшибательному выводу — подлинная казахская история заключается в шежире.
С другой стороны, не стоит, вероятно, драматизировать ситуацию в исторической науке Казахстана, тем более демонизировать воздействие этого учебника, который на 98 процентов основан на материалах отечественной историографии. «Историю Казахстана» по-артыкбаевски я уподобил бы не казахской юрте — шедевру народного искусства, универсальному жилью для кочевника, а на современный жилой дом, фасад которого приукрашен плохо исполненным казахским орнаментом. Жаль, конечно, что студенты вместо достоверной истории вынуждены будут читать ее эрзац. И грустно, что у нас такое МОН, которое фактически санкционирует такой учебник.
Беймбет Ирмуханов, доктор исторических наук |
