Какая дорога ведет из храма

    Молодой человек, недавно обратившийся к вере, забрел в обычный православный храм в московском переулке. К неофиту в галстуке подошла старушка из-за свечного ящика. «Удавочку-то сними. Господь в галстуке не ходил. В узлах дьявол живет», - принялась она наставлять юношу.

    Старый анекдот про одинокого еврея, построившего две синагоги на необитаемом острове - в одной он молится, а в другой ноги его не будет, - подходит для описания современного русского православия. Наиболее непримиримо настроенные священники уже 10 лет назад допускали к таинствам прихожан «недостаточно православных» храмов только после покаяния и отречения от заблуждений.

    Внутри русской церкви давно образовалась другая церковь, которая читает свои книги, слушается своих авторитетов, презирает епископат. Ее сторонников на языке современной общественной терминологии можно назвать «религиозными фундаменталистами». Как в мечетях современного исламского мира: в одной проповедь всеобщего примирения, в соседней - непримиримого джихада. Притом и те и другие - «добрые мусульмане».

    Православные фундаменталисты проповедуют, что наступили последние времена и что ИНН и новые паспорта - это и есть метки Антихриста. В их журналах на полном серьезе печатаются педагогические поэмы вроде этой:

    Если мальчик в банкомат

    Свой засунул пальчик, про такого говорят: «Бесноватый мальчик».

    Нынешняя Россия - страна неофитов. К священникам это относится в той же мере, что и к мирянам. Люди идут в монастыри в поисках старцев и духовных учителей. Однако учителя и старцы в большинстве своем сами пришли в церковь лет 10–15 назад, хотя претендуют на духовный опыт, сравнимый со старцем Зосимой у Достоевского. Составляются даже еженедельно обновляемые списки особо почитаемых «старцев». Получилось, что из проклинаемого мира взяли самую мирскую черту - «рейтинги звезд». В церковной среде даже появился на этот счет осуждающий термин - «младостарчество».

    Наиболее радикальные из фундаменталистов требуют канонизации Ивана Грозного, Распутина, Сталина. Одно из поселений таких богоискателей возникло совсем недалеко от Москвы в селе Кощеево Ярославской области. Поселившиеся там люди называют себя «Опричным братством». Другой альтернативный культ - «Братство Царя-Искупителя». Члены братства считают, что Христос не искупил всех грехов человечества и что за него дорабатывал последний российский царь.

    Сторонники этих идей собираются в 20 минутах езды от столицы - на станции Тайнинская. Там проводится Чин Всенародного покаяния у памятника императору Николаю II. Народ кается у памятника в различных деяниях предков, в том числе в восстании декабристов. В Дивеево есть «канавка» - след, оставленный Богородицей, явившейся св. Серафиму Саровскому. Согласно распространенному верованию Антихрист через канавку не перейдет, вот и скупают ревнители дивеевские дома, чтобы оказаться к концу света поближе к святому месту.

    По словам главного исследователя сект в России Александра Дворкина, доля сект «отечественного производства» перевалила за половину и даже начался их экспорт. Десять-пятнадцать лет назад в секты уходили напрямую из бытового советского атеизма. Нынешние русские сектанты больше похожи на наследников дореволюционного русского богоискательства. И главная проблема тоже дореволюционная. О ней из русских классиков особенно много писал Николай Лесков. Его любимой фразой была: «Русь крещена, но не просвещена», в том смысле, что люди, считающие себя православными, очень туманно представляют себе, «в чем их вера». В этом же причина абсурдных результатов многочисленных опросов, согласно которым среди 70–80% «православных» в России только 40% верят в Бога и около 2% регулярно участвуют в церковных таинствах.

    Множество мелких групп, пропагандирующих различные формы альтернативного православия, не стремятся уходить в раскол и в результате превращают формально православные приходы и монастыри в сектантские. Ведь их цель - не покинуть церковь, а переделать ее под себя. Формально они не являются сектантами, но на деле они носители сектантского сознания.

    Современный православный богослов и доктор теологии Венского университета Владимир Мартинович так описывает его признаки: смещение религиозного поклонения с Бога на духовное лицо с полным подчинением воле последнего; вера в автоматическую действенность религиозных обрядов вне зависимости от понимания их смысла; апокалиптические настроения, приводящие к страху перед окружающим миром; «многобожие», состоящее из гипертрофированного почитания святых «на все случаи жизни», и экстремизм, культивирующий ненависть к отдельным группам людей, которые представляются в качестве главного врага Церкви.

    Причины возникновения такого сектантского образа мысли очевидны. «Такие вещи происходят очень просто, - размышляет популярный среди московской интеллигенции священник Георгий Кочетков. - Люди хотят интенсивной духовной жизни, их не очень устраивает расслабленная, разжиженная, раздвоенная приходская жизнь. И люди, обретая какую-то ревность, впадают в то, что апостол Павел назвал “ревностью не по разуму”».

    Священник Георгий Кочетков - сам «сектант». Так его давно называет фундаменталистская часть церкви. На середину 90-х пришелся пик конфликта между либеральным течением в церкви, к которому принадлежит отец Георгий, и «ревнителями старины». Фундаменталисты тогда победили: под давлением «правого крыла», часть которого пригрозила уйти в раскол, церковное начальство прекратило или сильно урезало деятельность приходов и монастырей, слишком вольно, по мнению правых, обращавшихся с традицией «в угоду» новообращенной интеллигенции.

    Однако после того как фундаменталисты с помощью патриархии разобрались с либералами, наступила очередь самого церковного начальства. Теперь оно в глазах «правых» стало самым либеральным и самым экуменическим в церкви, а значит, их главным врагом.

    Некоторые богословы считают, что за рост подобных настроений ответственна прежде всего сама Русская православная церковь. Ведь если зайдешь в обычный храм или монастырь, то выяснишь, что крайне трудно найти там книги о Христе, а вот про Антихриста сколько угодно.

    «Внутри церкви есть предпосылки к созданию сектантских общин», - признает пресс-секретарь патриарха, священник В. Вигилянский. По его словам, угроза раскола реальна, но иерархи не хотят провоцировать его. И все из чувства ответственности за свою паству: «Есть люди, которые, ссылаясь на евангельскую притчу, опасаются вместе с плевелами вырвать и злаки. Патриарх считает: один сохраненный злак ценнее, чем десятки плевел». Однако похоже, что плевелы глубоко пустили корни в землю.

    Впрочем, Церковь тем и отличается от сектантов, не терпящих никаких отклонений от «верной дороги в рай», что она принимает в себя всех, в том числе сирых и убогих. Анафема им - признание своего бессилия излечить духовно больных.

    ПУТЬ ИСКУШЕНИЯ

    Кто уходил из Русской православной церкви

    XIV в. Стригольники

    Стригольники Пскова и Новгорода стали первой сектой, отколовшейся от РПЦ. Название секта получила благодаря своему основателю – псковскому дьякону по имени Карп, стригшему волосы на темени по обычаю тогдашнего духовенства. Карп и его последователи сначала протестовали против пошлин, взимавшихся при посвящении в сан, а затем объявили недействительным священство и церковные таинства. Бунты, которые устроили стригольники, враждебно настроили к ним общество. Стригольники были преданы анафеме, большинство из них казнили. Карпа утопили в реке Волхов.

    XV–XVI вв. Жидовствующие

    Странное учение основано на смеси православия и иудаизма. Автором его был некто Схария, каббалист и астролог. Учение оказалось неожиданно популярным и тайно проникло из Новгорода в Москву, вплоть до ближайшего окружения царя. Приверженцами его стали несколько крупных церковных иерархов. Забивший тревогу игумен Иосиф Волоцкий (позже святой) добился трех церковных соборов, которые изобличили и осудили еретиков.

    XVII в. Раскол, старообрядчество, беспоповщина

    «Наставление благочиния церковного» – этот документ, принятый на церковном соборе 1666 г. по инициативе патриарха Никона, стал причиной глубочайшего раскола Русской церкви, продолжающегося до сих пор. Вполне оправданные исправления в церковной службе разделили верующих на два лагеря – старообрядцев и никониан. Старообрядцев ссылали в Сибирь, а само движение вскоре разделилось на поповцев и беспоповцев. Отрицая священство, брак и государственную власть, наиболее радикальные из староверов в своей убежденности дошли до массовых самосожжений. Те же, кто не был доволен ни старым, ни новым укладом, примкнули к «бегунам» – странствующим нигилистам неопределенного вероисповедания.

    XVIII в. Хлыстовство, скопчество

    Сочетая элементы вероучений западных мистических сект с русскими народными преданиями, хлысты считали воплощением Христа костромского крестьянина Даниила Филиппова и практиковали самобичевание. Жившие закрытыми общинами, разные направления хлыстов балансировали между крайней распущенностью и показным аскетизмом (скопцы). Государственные преследования сектантов не истребили движение, и 100 лет спустя самобытностью уцелевших хлыстов восхищались поэты Серебряного века.

    XIX в. Духоборы, молокане

    Духоборы, молокане, прыгуны и субботники образуют отдельную группу «духовных христиан». Не признавая церковь и Библию, они призывали своих адептов объединяться в коммуны и строить Царство Божие на земле под пение псалмов. При Николае I наиболее лояльных государству духоборов и молокан переселяют в Закавказье, но попытка привлечь пацифистов-молокан на военную службу в 1895 г. приводит к массовой эмиграции движения в Канаду. В защиту духоборов высказывался Л. Н. Толстой, а позже – В. И. Ленин, оценивший эти своеобразные протоколхозы.

    XX в. Советский период

    Советская власть на первых порах сотрудничала с сектами в противовес официальной церкви. К 30-м годам развернулось их преследование. Проникшиеся апокалиптическими настроениями, многие сектанты отказываются от употребления цифр, не прикасаются к советским деньгам и газетам, отвергают введение паспортов – «печати антихриста». Когда временный глава РПЦ митрополит Сергий принял декларацию о лояльности РПЦ большевикам, а потом без решения собора был объявлен патриархом, от Церкви отделилось движение катакомбников, или «непоминающих». Большая часть катакомбников воссоединилась с РПЦ после избрания патриархом Алексия I. Однако некоторые группы продолжали настаивать на безблагодатности официальной Церкви и постепенно превратились в малочисленные секты, называвшие себя «истинно православными христианами» или «истинно православной церковью».

    1990-е. Нашествие зарубежных сект

    На территории бывшего СССР «Аум Синрикё», «Белое братство», Церковь сайентологии, неопятидесятники и другие полностью подчиняют себе жизнь тысяч людей. Возникают и доморощенные секты (наиболее яркий пример – «Богородичный Центр»), которые начинают активно использовать православную символику, не имея при этом к РПЦ никакого отношения.

    1990–2000-е. Борьба с «неообновленчеством», религиозный фундаментализм. Полемика вокруг ИНН

    В середине 90-х наиболее консервативные круги русского православия обвиняют ряд приходов и монастырей в ереси, экуменизме и отказе от церковнославянского языка. Во время этой полемики происходит формирование фундаменталистских православных организаций. В 2000 г. дальнейшее развитие фундаментализма связано с борьбой частью церкви против новых документов, штрих-кодов на продуктах, банковских карточек; одновременно от руководства РПЦ требуют прекращения контактов с западными церквями.