Процессы «сжатия» русского мира, активно обсуждаемые в последнее время, не оставили в стороне Центральную Азию (ЦА), где русская цивилизация на протяжении столетий занимала сильные позиции.

      Быстрое сокращение русского и увеличение коренного населения повлекло за собой быстрое сокращения числа «этнических» христиан (православных). Между тем именно с некоренным населением русской православной традиции связаны наиболее крупные достижения, представляющие собой «несущий каркас» государств этого региона – создание политико-административных институтов, промышленного потенциала, транспортной и энергетической инфраструктуры, системы образования и здравоохранения.

      Изменения, которые произошли после распада СССР в конфессиональном облике региона, определялись общими этнодемографическими процессами – массовой эмиграцией некоренного и сравнительно быстрым увеличением численности коренного населения с его сравнительно высоким уровнем рождаемости. В отдельных республиках эти процессы шли с разной интенсивностью, что объяснялось общей численностью проживавшего в них русского населения, политической и экономической ситуацией, состоянием межнациональных отношений. В итоге спустя полтора десятилетия после распада СССР в одних государствах Центральной Азии по-прежнему проживало довольно многочисленное христианское население, тогда как в других его численность сократилась до минимума.

      Больше всего христиан проживало в Казахстане, среди жителей которого к концу 80-х годов их было абсолютное большинство. По данным Всесоюзной переписи 1989 г., на территории Казахской ССР проживали 7640,6 тыс. «этнических» мусульман и 8258,4 тыс. христиан, на долю которых приходилось соответственно 47,3 и 51% населения. В течение одного десятилетия основные конфессиональные группы поменялись местами. К 1999 г. численность мусульман достигла 9077,8 тыс., а христиан – уменьшилась 5593,2 тыс. (удельный вес первых вырос до 60,7%, вторых – сократился до 37,5%)1. Если накануне распада СССР большинство жителей Казахстана составляли христиане, то спустя десять лет конфессиональным большинством стали мусульмане.

      В отличие от Казахстана в Средней Азии «этнические» христиане не составляли большинства, хотя и являлись накануне распада СССР заметной группой населения. Проживая в иноэтничном и иноконфессиональном окружении, русские и другие некоренные народы имели меньше возможностей для сохранения своей идентичности, что во многом предопределило более высокие темпы их эмиграции.

      В Киргизии, которая по удельному весу некоренного населения занимала среди республик региона второе место после Казахстана, доля «этнических» христиан в 1989-1999 гг. снизилась почти в два раза - с 26,7 до 14%, а мусульман – с 71 до 84% увеличилась. Одновременно среди христиан выросла с 91 до 97% доля православных, для которых были характерны менее высокие темпы миграционного оттока2. То есть, с одной стороны, население Киргизии стало более моноконфессиональным, а с другой - возросла однородность его христианской “составляющей”.

      В Узбекистане, где коренное население было более исламизированным, увеличение доли «этнических» мусульман происходило быстрее. К 1999 г. численность мусульманского населения увеличилась на 29%, а христианского – на 28% сократилась. В итоге доля мусульман выросла с 86 до 92%, а христиан – сократилась с 9,6 до 5,8% (один из наиболее низких показателей в Центральной Азии)3.

      В Туркменистане, где практически отсутствует достоверная демографическая статистика, мусульмане к началу 2000-х гг. составляли по оценкам более 9/10 населения. По удельному весу «этнических» христиан республика занимала предпоследнее место среди государств региона, уступая лишь Таджикистану. Этническая и конфессиональная однородность населения стала важным фактором устойчивости политического режима С. Ниязова, почти не сталкивавшегося в постсоветский период с тягой «некоренных» к национально-культурной автономии и проявлениями регионализма.

      Однако наиболее быстрый рост численности мусульман наблюдался в Таджикистане, большинство коренных жителей которого традиционно исповедовали ислам суннитского толка. Исключением были немногочисленные народы Горного Бадахшана, являющиеся приверженцами исмаилизма. В условиях ожесточенной гражданской войны первой половины 90-х годов отток некоренного населения из республики принял лавинообразный характер. К 2000 гг. доля мусульманского населения выросла с 89,5 до 98,5%, а христианского - сократилась с 9,6 до 1,2% 4. Тем самым население Таджикистана стало практически полностью мусульманским, что на сегодняшний день не имеет аналогов в Центральной Азии. На улицах таджикских городов сегодня очень редко можно встретить гражданское «лицо славянской национальности».

      В целом к числу «этнических» мусульман принадлежит сегодня около 9/10 населения Центральной Азии. Реальная конфессиональная ситуация, однако, определяется не только соотношением тех, кто принадлежит к культуре Ислама или Христианства. Несмотря на значительный рост значения религии в жизни общества, большинство жителей новых государств ЦА воспринимают ее не столько как реальность жизни, сколько как атрибут традиции. Процент регулярно посещающих православные храмы сравнительно невелик. Так, в Казахстане более половины русского населения идентифицирует себя как православных. Тем не менее численность воцерковленных людей составляет всего около 1-2% русского населения и даже по большим православным праздникам в храмы Алма-Аты, где проживает около полумиллиона славян, приходит не более 30 тыс. человек6. Доля активно верующих среди мусульманского населения в крупных городах на пятничные молитвы выше, в соборные мечети города Алма-Аты собирается до 20 тыс. человек.

      При этом число самих храмов и мечетей быстро увеличивается. В одном только Узбекистане к середине 1990-х гг. было открыто около 3 тыс. соборных и 21 тыс. квартальных мечетей. В Казахстане к 1993 г. насчитывалось около 500 соборных мечетей, в Таджикистане – около 130 соборных и 2 тыс. квартальных, в Киргизии – около 1000 соборных мечетей, большинство которых находилось в двух южных областях – Ошской и Джалал-Абадской.

      Русская Православная Церковь, включающая митрополичий округ в составе трех епархий в Казахстане, а также Ташкентскую и Среднеазиатскую епархию на остальной территории региона, насчитывает сегодня 335 действующих приходов и 14 монастырей. Большинство из них находится в северных и северо-восточных областях Казахстана – районах преимущественной концентрации русского населения.

      В настоящее время среди мусульман Центральной Азии растет влияние радикального ислама. К основным регионам распространения радикального ислама относятся Ферганская долина, Согдийская область и район Каратегина в Таджикистане, а также южные области Казахстана.

      Православную церковную среду в странах Центральной Азии активно стремятся потеснить в последнее время организации неопротестанского толка, различные секты. Особенно это бросается в глаза в Казахстане и Киргизии. В Казахстане, например, интенсивно распространяют свое влияние такие организации, как баптисты, адвентисты седьмого дня, «Объединенная церковь христиан веры евангельской» (пятидесятники), «Свидетели Иеговы», «Церковь Иисуса Христа». Нередко активизм сектантов приводит к конфликтам с мусульманами, недовольными их миссионерской деятельностью среди коренного населения9.

      В целом же, несмотря на разнонаправленные процессы религиозного возрождения, государства Центральной Азии остаются светскими. Преимущественно светский характер носит их законодательство, политические институты, идеологические доктрины. В то же время развитие конфессиональной ситуации в ближнее- и среднесрочной перспективе во многом будет зависеть от устойчивости существующих в регионе политических режимов. Как показывает опыт гражданской войны в Таджикистане, в условиях крупномасштабного вооруженного конфликта может произойти быстрая радикализация большей части мусульманского населения, что не замедлит сказаться на его этноконфессиональном составе и характере формирующихся в Центральной Азии государств.

Александр ШУСТОВ