В новейшей истории исламского мира начинает складываться определенная традиция: физическое устранение той или иной знаковой фигуры политического истеблишмента завершает предшествующую эпоху и становится знаком начала следующей

      Убийство Беназир Бхутто – это очень крупное событие с далеко идущими последствиями, которое можно сравнить по своему значению только с убийством Анвара Садата в 1981. Конечно, в том случае речь шла о действовавшем президенте Египта, а сейчас убита вернувшаяся из эмиграции женщина-политик, которая намеревалась принять участие в выборах. Но речь идет не о сравнении формальных статусов. Знаковость и масштабность обеих фигур в том, что в них концентрировалось «харизма» западничества; обе они воплощали дух либерализма в той степени, в какой он может проявиться в геополитическом пространстве исламского мира.

       Обращает на себя внимание любопытная деталь: оба убийства происходят не тогда, когда предыдущий период уже закончился, и новая эпоха только что началась, а какое-то время спустя. В случае с Садатом предыдущий период завершился, когда ему дали Нобелевскую премию мира в 1978, а новая эпоха началась с Кемп-Девидских соглашений в следующем, 1979 году. Напомним, что практически одновременно с подписанием мирного соглашения между Египтом и Израилем победила Исламская революция в Иране и советские войска вторглись в Афганистан. Началась другая эпоха с иной ментальностью… Но Садата убили все-таки чуть позже, как бы ставя подтверждающую печать на перемене.

       Нынешнему убийству Бхутто, которая при всех оговорках является равнозначной Садату фигурой, также предшествовали события, меняющие лицо мира. В первую очередь, такими событиями оказываются американская оккупация Ирака и Афганистана. (Интересно, что в контексте геополитической драмы, разворачивающейся после «11 сентября», казнь плененного Саддама, вызвав всплеск понятных эмоций, не была воспринята как эпохальная. Если она и символизировала собой нечто, то скорее судьбу специфического типа лидеров, служивших верой и правдой Соединенным Штатам, но затем оказавшихся ненужными. Другие примеры: Милошевич, шах Ирана, Норьега…)

       Убийство Садата в 1981 знаменовало начало эпохи малых войн против ислама: Ирано-иракскую войну, Афганскую войну, войны на Африканском Роге… Есть все основания полагать, что сегодня мы стоим в начале фазы больших войн, которые могут, постепенно разрастаясь и сливаясь, образовать - не метафорически, а буквально - Третью мировую.

       Разумеется, эти политические убийства по своему конкретному содержанию в некотором смысле противоположны. Анвар Садат был казнен Братьями-мусульманами именно за Кемп-Девид. Это было сделано публично лейтенантом Исламбули во время военного парада. Исполнитель был схвачен, осужден и казнен. Его имя стало символом для всего исламского мира. Плакаты с его фотографией, на которой он, улыбаясь, поднимает за решеткой кулак («Аллаху Акбар!») обошли весь мир. В Тегеране его именем был назван проспект. Мусульмане никогда не отрекались от «авторских прав» на казнь Садата и гордились ею. Причина этой казни на поверхности. Ликвидация Садата нанесла большой ущерб интересам США и Израиля; никак нельзя «натянуть», что, якобы, за спиной Исламбули стояли Моссад или ЦРУ.

       Другое дело - Бхутто. Понятно, что подавляющее большинство мусульман относилось к этой женщине негативно. Однако, ее смерть сегодня с точки зрения исламской политики сопротивления США и Израилю не была необходима и не являлась мотивированной. Беназир Бхутто стала жертвой глубокой многоходовой американской интриги, цель которой – создание саудовско-пакистанского альянса, который по мысли стратегов Лэнгли, Пентагона и Госдепа явится одним из главных инструментов большой войны на Среднем востоке. В первую очередь, против Ирана.

       Соединенные Штаты уже давно недовольны Первезом Мушаррафом, который, с их точки зрения, саботирует американские военные усилия в Афганистане. Первез даже осмелился утверждать, что Пакистан не ощущает никакой террористической деятельности со стороны талибов, которая касалась бы непосредственно этой страны. В доказательство существования терроризма ЦРУ принудило узбеков Исламского движения Узбекистана (ИДУ), нашедших приют в Зоне свободных племен, совершать террористические рейды на пакистанскую территорию. Однако талибы быстро разобрались с новоявленными пособниками Дяди Сэма, и ИДУ фактически перестало к настоящему времени существовать.

       Для того, чтобы не мытьем, так катаньем вбить клин между Пакистаном и талибами, американцы спровоцировали через напрямую контролируемых ими руководителей пакистанских спецслужб кровавый разгром Красной мечети, где погибло более сотни верующих, большинство из которых были женщины и дети. Для президента Пакистана эта акция стала неожиданностью, потому что его силовики действовали без координации с политическим авторитетом.

       Следующим шагом стал приезд Бхутто, вызвавший масштабную дестабилизацию в стране. Самые первые моменты пребывания бывшего премьер-министра на родной земле уже сопровождались терактом, унесшим десятки жизней. Бхутто тогда осталась жива. Тень обвинения, павшая на президента, оказалась достаточно густой, чтобы в итоге беспорядков вынудить его ввести чрезвычайное положение. Американцы всеми силами пытались вынудить его к бегству. Но бывший генерал оказался непохож на бывшего физика из центральноазиатской республики и не оставил свою должность, тем более бежать ему было некуда: в Вашингтоне он уже давно фактически является персоной нон-грата, а в Пекин ехать было бы как-то глупо.

       В итоге, Первез Мушарраф сумел стабилизировать ситуацию, восстановил контроль над положением в стране.

       Тем временм американцы сделали то, что в шахматах называется «тихий ход»: ввели в игру другого «бывшего» - Наваза Шарифа.

       Этот политик до поры отсиживался в Саудовской Аравии и – что очень важно – возглавляет партию с брендовым названием: «Мусульманская лига». Именно он по американским расчетам должен выйти на финишную прямую после гибели Беназир Бхутто.

       То, что политическая карьера Первеза Мушаррафа безнадежно разбита, не вызывает сомнений. В Пакистане уже во всю идет раскачка, по всему миру начата компания очернительства. Скоро Кондолиза Райс выступит с убийственным комментарием по поводу того, что остается делать президенту. Слова «веревка» и «удавиться» в ее выступлении будут заменены эвфемизмами.

       Мушаррафа вынудят уйти. (Кстати, в этом контексте не лишнее напомнить, что, согласно множеству данных, президента Зия уль-Хака в свое время устранили американцы, пожертвовав при этом даже собственным послом.)

       После этого будут выборы, на которых практически без соперников выиграет Наваз Шариф. Именно этому человеку предстоит осуществить саудовско-пакистанский ядерный (!) альянс в непосредственном преддверии ирано-американской войны.

       Очевидно, что такая масштабная операция, как устранение харизматического прозападного лидера (к тому же женщины) снимает всякие вопросы по поводу того, будут или не будут американцы наносить удар по Ирану.