«Также абсурдны заявления о том, что в наш атомный век устарело понятие социальной справедливости … и слова низложенного Мохаммеда Реза Пехлеви «Они в нашу эру хотят путешествовать верхом на ослах» есть ничто иное, как глупые обвинения». (Из Завещания имама Хомейни)

       Свергнув в 1979 году монархию, Иран выпал из числа стран – союзников передовых демократий и утратил прямые дипломатические отношения с их лидером – США. Годы ирано-иракской войны (1980-1988 гг.) и исламизации «с опорой на собственные силы» только закрепили изоляцию Исламской Республики Иран (ИРИ) на международной арене. Да и дипломатия «экспорта исламской революции» в условиях биполярного мира не могла быть принята ни одной из противоборствующих сторон.

       С началом президентства А.А. Хашеми-Рафсанджани (1989-1997 гг.) официальный Тегеран начал осуществлять политику «внешнего прорыва», причем, как отметил в своих мемуарах Хашеми-Рафсанджани, сам имам Хомейни (умер 3 июня 1989 г.) готов был отменить лозунг «Смерть Америке»2, чтобы открыть путь к прямому диалогу. Его преемник на посту президента ИРИ М. Хатами (1997-2005 гг.) выступил с инициативой «диалога цивилизаций и культур», что получило поддержку и признание ООН.

       Шестой президент ИРИ М. Ахмадинежад (с 24 июня 2005 г.) заявил о «втором старте» ирано-исламской цивилизации, который был дан исламской революцией. Миссия ИРИ была определена как «создание условий для установления всемирной справедливой власти путем нового возвышения исламской цивилизации»3. В результате исчезнет «режим мирового господства и распространится [в мире] свет справедливости и духовности»4. Очевидно, что это не просто актуализация взглядов имама Хомейни, но творческое прочтение данных им установок, нацеленных на распространение «исламской власти» по всей Земле с акцентом на социальную справедливость.

       Внешнеполитические амбиции Ирана вписываются в современную трактовку регионального лидерства. Такой лидер должен быть вовлечен на паритетной основе в реализуемые мировым сообществом проекты глобального масштаба и разделение труда. В этом контексте становится понятной заинтересованность Ирана участвовать в международных проектах, имеющих геоэкономическое содержание – таких, как Международный транспортный коридор «Север - Юг», строительство газопровода в Индию, планы в области энергетики и авиастроения, стремление к полноправному членству в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и др. Иран сегодня располагает самой сильной экономикой и армией в регионе Средне-Западной Азии5 и в южном поясе постсоветского пространства. По оценкам экспертов, Иран сохранит за собой вторую позицию в системе ОПЕК как минимум до 2015 года с 7% производства и экспорта нефти на мировых энергетических рынках. Иран обладает значительным людским потенциалом (72 млн. человек населения), срединным пространством на пересечении стратегически важных транспортных коммуникаций («новый Шелковый Путь»), великим цивилизационным наследием.

       Партнерство с крупнейшими странами мирового сообщества, уважение к великому историческому прошлому Ирана, восприятие его современных лидеров как лидеров ведущей мировой державы – вот те принципы, которые определяют сегодня подход руководства ИРИ при обсуждении проблем продолжения национальной атомной программы и безопасности. Можно сказать, что иранская дипломатия прошла высокую школу переговоров за последние годы и приобрела бесценный опыт взаимодействия с ведущими центрами принятия решений. Последовательно проводя в некотором роде агрессивную внешнюю политику в шаге от «красной черты», Тегерану удалось к 2008 году повысить переговорный статус Ирана, обеспечивая ему достойное место среди ведущих стран мира. Вместе с тем, в международный диалог была внесена сильная гуманистическая составляющая – «дипломатия справедливости» – от одного из ключевых слов в устах президента ИРИ М. Ахмадинежада. Возможно, именно «торжество справедливости» станет условием и основанием нового подъема ирано-исламской цивилизации, как в свое время величие ислама было связано с «торжеством знания».

       Генеральный ориентир Ирана – занять первое место к 2025 году в экономике, науке и технологиях в регионе в целом, стать «исламской Японией». В случае реализации заявленных геоэкономических проектов и сохранения устойчивого развития Иран войдет в число стратегических держав мира в ближайшие 10-15 лет.

       В хрониках 2007 года зафиксировано несколько важных проблем, в решении которых Россия и Иран принимали ключевое участие. Среди них – атомная тема, военно-техническое сотрудничество, проблематика Каспия, вопросы мира и безопасности на Кавказе и в Центральной Азии, в Афганистане, в Ираке и на Ближнем Востоке, участие в процессах региональной интеграции и международных проектах.

       Исторические судьбы России и Ирана вновь переплелись на новом витке развития. Важнейшим событием 2007 года в российско-иранских отношениях стал визит президента России В. Путина в Тегеран для участия во Втором Каспийском саммите и его переговоры с духовным лидером ИРИ А. Хаменеи и президентом М. Ахмадинежадом. Президент Ирана назвал итоги визита В. Путина «рубежными» в развитии отношений между Россией и Ираном. Руководители двух государств в области решения ключевых вопросов мировой политики высказались за сотрудничество с целью создания «более справедливого и демократического мирового порядка, обеспечивающего глобальную и региональную безопасность и создающего условия для всестороннего развития», подчеркнув при этом необходимость укрепления «координирующей роли Организации Объединенных Наций (п. 16)6».

       Важно подчеркнуть, что руководство Ирана резко повысило планку переговорного процесса, предложив перспективу последовательных и системных отношений с Россией. В результате достигнутых договоренностей, подтвержденных в ходе прошедших в декабре 2007 года заседаний межправительственных комиссий по военно-техническому и торгово-экономическому сотрудничеству, начался процесс углубления стратегических отношений Ирана и России. Как указал глава Росатома и сопредседатель межправкомиссии по ТЭС с российской стороны С. Кириенко, у России и Ирана огромный запас направлений для сотрудничества, в том числе в авиационной и космической отраслях, где «практически готовы к подписанию еще два соглашения». Кроме того, был подписан Меморандум о намерениях по сотрудничеству России и Ирана в торгово-экономической, промышленной и научной сферах и Соглашение по развитию туризма между двумя странами. Россия получила предложение о создании газового СП, которое могло бы работать на территории Центральной Азии и в странах Персидского залива. По информации главы МИД ИРИ М. Моттаки, товарооборот между Россией и Ираном за 9 месяцев 2007 года достиг 2,2 млрд. долл. Иранские специалисты полагают возможным обеспечить стократное увеличение этих рекордных показателей – до 200 млрд. долл. в 2018 году.

       Время идет, растет и цена принятия решений по иранской атомной программе. Современная программа развития атомной энергетики ИРИ предусматривает производство к 2025 году 7 тысяч мегаватт атомной электроэнергии. К началу 2008 года Иран имел не менее 3000 центрифуг по обогащению урана. После того, как Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) подтвердило гражданскую направленность иранских ядерных разработок, Москва приняла решение о начале поставок ядерного топлива для АЭС «Бушер»7. 16 декабря 2007 года в Бушер была доставлена из Новосибирска первая партия российского ядерного топлива, хотя раньше конца 2008 года эта АЭС пущена не будет8. Российская сторона полагает, что «успешная реализация этого объекта станет, помимо всего прочего, критерием сохранения нормального диалога Ирана и международного сообщества в этой сфере»9. Учитывая этот факт, а также урегулирование важных вопросов по иранскому «ядерному досье», иранские атомщики полагают, что в отношениях между Ираном и МАГАТЭ началась новая эпоха10. Возможно, в результате визита главы МАГАТЭ Мохаммеда эль-Барадеи будет найден консенсус по достижению необходимого уровня взаимного доверия и заключены все требуемые соглашения с МАГАТЭ. Однако президент США Дж. Буш по-прежнему настаивает на том, что «Иран – это угроза миру во всем мире», как об этом было сказано 9 января 2008 года на пресс-конференции в Иерусалиме11.

       Среди важнейших позитивных результатов 2007 года – то, что против Ирана не были начаты военные действия.

       Тезис о «неизбежности» нападения на Иран в случае не прекращения обогащения урана прошел серьезную проверку на основательность весной 2007 года. Впрочем, хотя 6 апреля 2007 года ничего не произошло, заявление вице-президента США Чейни о том, что «все варианты рассматриваются», сделанное еще 17 февраля 2007 года во время встречи с премьер-министром Австралии Джоном Ховардом (John Howard), остается в силе. Что будет с Ираном, если события пойдут по такому сценарию? Пример разрушенных Афганистана и Ирака достаточно нагляден. Исчезнет еще одна сокровищница наследия древних цивилизаций. Вакханалия насилия в регионе выйдет на качественно новый уровень. О том, как это может развиваться, уже сейчас отдаленно позволяет судить провоцирование Турции на вторжение в Иракский Курдистан. А накануне наступления Нового года Иран получил вызов от своего давнего соперника за гегемонию в регионе – Ирака. Иракский президент Джаляль Талабани заявил о том, что Ирак не признает Алжирское соглашение 1975 года об ирано-иракских границах12. В свое время бывший иракский лидер Саддам Хусейн разорвал копию Алжирского соглашения и спустя пять дней (22 сентября 1980 г.) началось вторжение иракской армии в Иран. Война закончилась только в 1988 году. Правда, Ирак не располагает сейчас боеспособной армией, но на его территории находятся мощные иностранные воинские контингенты.

       В 2007 году заметно активизировались интеграционные процессы в рамках ШОС, где Иран имеет статус наблюдателя (транспортно-энергетическая сфера), наметился сдвиг на Каспийском направлении. На Втором Каспийском саммите с участием глав государств России, Ирана, Азербайджана, Казахстана и Туркменистана, состоявшемся 16 октября 2007 года в Тегеране, в центре внимания были вопросы хозяйственной деятельности на дне и в недрах Каспия, безопасность мореплавания, защита объектов нефте- и газодобычи, совместная борьба с международным терроризмом и экстремизмом, развитие международного транспортного коридора «Север - Юг», а также выработка необходимых мер по укреплению экосистемы моря. Иран и Россия подтвердили свою готовность придерживаться при выработке Конвенции о правовом статусе Каспийского моря положений Договоров 1921 г. и 1940 г.

       Запасы энергетических ресурсов и географическое положение делают Иран центральной мишенью современных геоэкономических войн. Чтобы выдержать новую конкуренцию президент М. Ахмадинежад вполне логично готовит Иран к роли «региональной сверхдержавы», для чего и нужны, прежде всего, ядерные технологии. Атомная программа Ирана приобретает новое качество, когда политика и экономика выступают как неразрывное целое. Однако пропуск ИРИ в клуб ядерных держав при сохранении Тегераном верности заветам имама Хомейни кажется Вашингтону и его союзникам самоубийственным. В условиях дестабилизации соседних стран (Афганистан и Ирак) вопрос не нарушения суверенитета Ирана перестал быть проблемой даже регионального уровня. Ведь военный «навес» создан под руководством США, которые не первый год настаивают на необходимости силового подавления непокорного режима Исламской Республики. Поэтому задачи сохранения мира и обеспечения безопасности в регионе Средне-Западной Азии выступают как составляющие безопасности глобальной, а не только одной отдельно взятой страны - Ирана.