Мухаммад-Нури ОСМАНОВ известен в научном мире как профессиональный иранист, а на своей родине — больше как переводчик Священного Корана. Знаток арабского и персидского языков, лауреат государственной премии РФ, доктор филологических наук, профессор, директор института исламоведения Дагестанского государственного университета, он скромно называет себя служителем науки. — Мухаммад-Нури Османович, расскажите, пожалуйста, о том, как вы решили заняться изучением Востока? — В 1940 году я учился еще в 10 классе. Мне в руки попал перевод Корана Саблукова. К этому времени я уже интересовался арабским языком. Ходил в научно-исследовательский институт, изучал работы Крымского, Атайа. После окончания школы поехал в Москву. Хотел поступить на арабское отделение, но его тогда не было, поэтому поступил на иранское. И не жалею: если бы мне пришлось сейчас выбирать, я бы все равно поступил туда. Иранисту легче стать арабистом, нежели наоборот. Да и персидская поэзия — беспримерное явление в мировой литературе. — Вот уже более тридцати лет вы работаете над переводом Корана на русский язык и уже вышло несколько редакций… С чего все начиналось? — В конце 1969 года я поехал в Тегеран, и эта поездка определила мое решение изучать Коран. Сначала читал по переводам Крачковского и Рахнамал, затем перешел к арабским тафсирам. Вообще, знаете, сейчас имеется семь тысяч тафсиров на разных языках, издано порядка 2 800 переводов. Неизданных переводов, наверное, еще больше: в мечетях, в медресе, книгохранилищах. После этого причитания вроде, мол, Коран нельзя переводить, — это же курам на смех. Как-то в беседе со своим хорошим приятелем Айатуллой Тасхири, я сказал, что если бы Всевышний отпустил мне столько лет жизни, чтобы я смог издать сотню редакций перевода Корана, то каждая будет отличаться от предыдущей. И сотая не будет окончательной. В ответ на это он махнул рукой и сказал: «Этому нет конца». — Насколько я знаю, сейчас вы готовите третью редакцию перевода Корана. Чем она отличается от предыдущей? — Хочу выпустить и четвертую, в которой будут полностью исключены антропоморфизмы. В третьей тоже исключены многие подобные моменты. В ней я исключил, в частности, все примечания Ушакова, который склонен к сохранению антропоморфических представлений. Также будут собраны все причины ниспослания Корана, и они будут изданы отдельной книгой. — Каковы основные недостатки переводов Корана? — Проблема перевода заключается в том, что надо достичь определенного уровня смыслового перевода. Из русских можно признать смысловым только перевод Э. Кулиева, но и там имеются недостатки. Перевод Пороховой полностью дословный. Следует также на каждом языке достичь определенного смыслового (научного) уровня перевода, и чтобы не было при переводе таких ляпов как, например: «Это все равно что есть мясо покойного брата». Следует же переводить: «Это все равно что злословить о покойном брате». И такими недочетами переводы кишмя кишат. Для меня еще нерешенным остается вопрос о том, следует ли искать эквиваленты идиомам при переводе. Конечно же, все зависит от таланта переводчика. — Ощущали ли вы как человек, занимающийся арабистикой, а уж тем более переводом Священного Писания, в советское время какое-либо давление со стороны власти? — Я работал в академическом институте, где была либеральная атмосфера. Но, когда я во время жесткой коммунистической цензуры заикнулся директору института Б. Гафурову о переводе Корана, он сказал, что не время. И только в 1985 году получил разрешение на перевод. — Как вы оцениваете религиозное положение в обществе? — К сожалению, мусульмане оказались по разные стороны баррикады. Это очень печально. Печально, когда они воюют друг с другом. Это извечная мечта сионизма и американского капитализма. Прошу не считать понятие сионизм и иудаизм синонимичными. Иудаизм — это монотеистическая религия. Последователи монотеистических религий не должны воевать друг против друга. Могут спорить, дискутировать, но не воевать. Бог един, и Его нельзя делить! Многобожие — абсолютное заблуждение, но и многобожников не следует убивать. Им надо разъяснить ошибочность их верований. Повторяю, Бог един, его нельзя делить, можно иначе понимать. И об этом можно дискутировать, но должна быть веротерпимость. Я же ни за какие блага не собираюсь отказываться от своей религии и от своей национальности. Но за представителем каждой монотеистической религии и каждой национальности признаю право любить свою религию и нацию. Беседовала Хадиджат КАЗИХАНОВА