Визит президента Ирана Махмуда Ахмадинеджада в Ирак без преувеличения можно считать историческим. Ведь произошел большой прорыв в отношениях двух стран. Это была первая поездка иранского президента в соседнюю страну со времен Исламской революции 1979 года. Ахмадинеджад также стал первым ближневосточным лидером, посетившим Ирак начиная со времени вторжения 2003 года.

  Похоже, визит был попыткой не только установить более тесные связи с постхусейновским Ираком, но и подтолкнуть силы коалиции, возглавляемые Соединенными Штатами, как можно скорее покинуть иракскую территорию. «Мы считаем, — заявил Ахмадинеджад, — что прибывшие в регион за тысячи километров должны уважать свободу наций и покинуть его». Но если шиитское правительство, у которого тесные контакты с Ираном, считает позитивом прибытие президента Ирана в Ирак, то мощное во времена Саддама Хусейна сунитское меньшинство утверждает, что приезд Ахмадинеджада работает только на его собственные интересы.

  Расширение связей между Тегераном и Багдадом можно считать знаковым, ведь удалось подписать семь договоров, в том числе в таких важных сферах, как промышленность, торговля и перевозки. Сегодня торговля между двумя странами быстро развивается. Кроме того, Иран строит большой аэропорт для обслуживания миллионов паломников, прибывающих в священные шиитские города Эн-Наджаф и Кербелу, находящиеся южнее Багдада.

  Но главная цель прибытия Махмуда Ахмадинеджада в Ирак -- показать США, что Тегеран становится влиятельным игроком на иракской территории. Можно также предположить, что Ирану нужно окно, через которое он может явить себя миру в более привлекательном виде. В Ираке Ахмадинеджад нашел такое окно, а заодно и возможность не только продемонстрировать силу и толерантное отношение к своим ближайшим соседям, но и попробовать выйти из кризиса и избавиться от узких мест в своих отношениях с мировым сообществом.

  Этим визитом Иран стремится открыть новую страницу в отношениях между двумя странами, которые в прошлом вышли из жестокой восьмилетней войны. С его экономическим взносом в Ирак и близкими политическими связями с ведущими шиитскими партиями, Иран все больше становится стратегическим партнером для иракцев. Отныне Вашингтону будет необходим диалог с Тегераном относительно иракского будущего.

  Похоже, что Ахмадинеджад задумал визит в Ирак как грандиозную пропагандистскую акцию, направленную на то, чтобы показать иракцам дружественность иранцев, а также просчеты и уязвимые стороны американцев. Стремясь перевести ответственность за вспышку терроризма в Ираке на США, президент Ахмадинеджад подчеркнул, что «шесть лет назад в нашем регионе не было террористов. Мы стали свидетелями их появления и присутствия сразу после того, как другие высадились в этой стране и в регионе... Американцы должны осознать реалии этого региона». Бесспорно, для иранского лидера было важно забить «колышки влияния» Ирана задолго до того, как американцы и их союзники покинут территорию этой страны.

  Следует обратить внимание на тот факт, что визит Ахмадинеджада странным образом совпал с рекордным подорожанием нефти на мировых биржах, цена за которую сейчас превысила 100 долларов за баррель. Не означает ли это, что Иран пытается таким образом перехватить инициативу на Ближнем Востоке? Регионе, жизненно необходимом для всей мировой экономики и являющемся крупнейшим источником энергии, в котором нуждается глобальная экономика для своего функционирования и ускорения. В этом смысле стратегические интересы Соединенных Штатов и Ирана в который раз пересекаются. И попытки иранцев взять под свой контроль иракские территории после того, как их покинут американцы, учитывая то, сколько усилий и средств вложили США, чтобы переформатировать Ирак под свои потребности и подобие демократии, похожи на явный вызов Америке.

  Если же задуматься над вопросом, чего хочет Иран на Ближнем Востоке, то ответ стоит искать в желании Ирана доминировать над Ближневосточным регионом такое же древнее, как и сама история Персидской империи. Ведь исторически Иран всегда стремился быть доминирующей силой в Персидском заливе.

  Скорее всего, ситуация с успехом Ирана сейчас аналогична ситуации, возникающей при урегулировании скрытых и частично выявленных конфликтов в коллективе. Когда неформальный лидер, угрожающий коллективу развалом и деструктивными действиями, не обязательно должен быть подавлен и изъят — часто достаточно назначить его формальным руководителем с определенной ответственностью и обязательствами относительно движения этого коллектива в каком-то направлении. Ответственность лидера превращает бунтовщика в фактор стабилизации и действенного развития.

  В этом плане Иран, став региональным лидером, должен будет учитывать не только мнение своего общества, кстати, не такое уж однозначно одобрительное относительно навязанного ему радикализма, но и мнение шиитских и сунитских общин, интересы и взгляды которых на многие вопросы полностью отличаются от интересов и взглядов иранских аятолл. И едва ли они поддержат упрощенный и одиозный курс последних.

  Скорее всего, этот успех Ахмадинеджада необходимо расценивать как шаг к интеграции Ирана в региональные и глобальные процессы, передачу Ирану большой части ответственности, а также шаг к большей цивилизованности и приручению Ирана в плане эффективного его вовлечения в процессы в регионе и мире.