Готова ли Католическая Церковь к реальным переменам?

     Современная Католическая Церковь – довольно странное учреждение. Она стремится догнать научно-технический прогресс и в то же время подчеркивает cвой консерватизм, цепляется за реликты прошлого. Она хочет поставить памятник Галилео Галилею, реабилитировать отца немецкого протестантизма Мартина Лютера, изменить список "смертных грехов" и пересмотреть само это понятие. Одновременно Ватикан настойчиво заявляет, что только Римско-Католическая Церковь является истинной, отстаивает институт обязательного безбрачия духовенства и осуждает генную инженерию.

     Невольно на ум приходит евангельское речение о том, что "правая рука не знает, что делает левая". Что это, системный кризис или сбои в работе бюрократической машины Ватикана? Хочет ли Католическая Церковь действительно измениться или это всего лишь попытка мимикрировать, приспособиться к современному миру?

     В марте из Ватикана подул ветерок перемен. Сначала итальянское информагентство ApCom (2 марта) сообщило, что в сентябре Папа Римский Бенедикт XVI на традиционном богословском семинаре со своими бывшими студентами будет обсуждать деяния отца Реформации Мартина Лютера и, возможно, снимет с него обвинения в ереси. В Ватикане якобы полагают, что Лютер хотел не расколоть Церковь, а очистить ее от скверны средневековых преступлений. Впоследствии тему подхватили итальянская газета La Stampa (5 марта), а также британские издания The Times и The Financial Times (6 и 7 марта). В итоге 8 марта пресс-секретарь Ватикана священник Федерико Ломбарди был вынужден опровергнуть информацию, появившуюся в прессе. В интервью информагентству ANSA он заявил, что никакой реабилитации Лютера Католической Церковью не предвидится.

     По словам Ломбарди, выводы СМИ "безосновательны". Между тем и La Stampa, и The Times цитируют главу Папского совета по содействию христианскому единству кардинала Вальтера Каспера. Он сообщил, что тема для сентябрьского семинара выбрана удачно, а католикам "есть чему поучиться у Лютера, особенно в плане отношения к Священному Писанию". Конечно, семинар организует не ведомство Каспера, а сам он в связи с достижением 75-летия недавно подал Папе прошение об отставке, но информированным представителем Римской курии кардинал как был, так и остается. Более того, о реабилитации вождя Реформации в Католической Церкви говорят не первое десятилетие.

     Еще в 1983 году, когда мир отмечал 500 лет со дня рождения Лютера, Папа Иоанн Павел II отмечал "огромное историческое значение" виттенбергского доктора богословия.

     Посмертная реабилитация Лютера, что называется, назревает. Другой вопрос, что официальный Ватикан в лице Федерико Ломбарди от подобных планов пытается откреститься. Кажется, что это не случайно. Признать, что Лютер "мыслил верно", – означает поставить под вопрос и Контрреформацию, и Тридентский Собор (1545–1563 годов), и создание Ордена иезуитов – важные вехи в истории Католической Церкви. Это означает согласиться с той беспощадной критикой, которой подверг Церковь доктор Мартин, тогда как многое в ней с тех пор не менялось. В лучшем случае – приняло несколько иную форму.

     Лютер был последовательным противником безбрачия духовенства. Бывший монах Ордена августинцев, он и женился на бывшей монахине. Нынешняя же Католическая Церковь цепляется за целибат как за спасательный круг, считая его "даром Божьим" и не желая слышать критику. Лютер в ужасе хватался за голову от количества монашеских объединений в Церкви. Это было еще в XVI веке. Если бы он увидел, сколько этих объединений сейчас, то упал бы в обморок, не иначе. Мартина Лютера наверняка возмутила бы нынешняя практика канонизации святых десятками и сотнями за раз, равно как и сама процедура причисления к лику блаженных или святых, напоминающая светский суд с адвокатом и прокурором. Он скорее всего едко иронизировал бы по поводу того, что Банк Ватикана в Церкви называют Институтом религиозных дел.

     Мартин Лютер хотел спасти христианство, тонувшее в схоластических спорах и средневековой казуистике, кодификациях и классификациях. В частности, он не принимал разделения грехов на простительные и смертные и считал, что смертный грех – это любой грех, в котором человек не кается. Казалось бы, в XXI веке уже и сама Католическая Церковь должна смотреть на это разделение как на реликт Средневековья.

     Но нет. 10 марта газета L’Osservatore Romano опубликовала новый список смертных грехов, в число которых вошли генная инженерия, загрязнение окружающей среды, аборты, педофилия, торговля наркотиками, чрезмерное обогащение и порождение социального неравенства. Времена меняются, не меняется лишь католическое стремление разложить по полочкам все на свете. Это как раз тот стиль мышления, с которым боролся Лютер.

     Еще до II Ватиканского Собора в Католической Церкви (1962 – 1965) по умолчанию использовались переводы Библии на национальные языки, чего и добивался Лютер. Да и целый ряд решений Собора пришелся бы ему по душе. Недаром непримиримые католические традиционалисты говорят о "протестантизации" послесоборной Церкви. В 70-е годы прошлого века католики стали точнее постигать смысл богослужения, священники заговорили на их родном языке. При этом иерархия толкователей Священного Писания – духовенства – не претерпела никаких изменений, и во главе ее по прежнему Папа, непогрешимый в вопросах веры и нравственности. Лютер наивно полагал, что текст Библии настолько прост и ясен, что для его понимания не нужны люди в рясах, да еще и в таком количестве. Католическая Церковь никогда не разделяла такой подход и не разделяет его и сегодня.

     Одновременно с сообщениями о грядущей реабилитации Лютера в прессе появилась информация о том, что в Ватикане вот-вот появится памятник Галилео Галилею. Знаменитый астроном в свое время также был уличен в ереси и даже отрекся от своих идей. Не так давно покойный Иоанн Павел II каялся за инквизицию и крестовые походы. Неужели теперь Церковь благосклонна к еретикам былых времен? Кому-то даже может показаться, что это свидетельствует о ее смелости и либерализме.

     Конечно, признавать ошибки прошлого полезно. Но не так уж и трудно простить "еретика", почившего много веков назад, чьи идеи и без того уже не раз переосмыслили его последователи. Куда сложнее протянуть руку нынешним, еще живым и вполне активным католическим богословам-диссидентам: Гансу Кюнгу, Леонардо Боффу, Чарльзу Каррану. Однако что требует больших усилий: осудить инквизиторов, семьи жертв которых и без того не подадут на Ватикан иск в Страсбургский суд? Или признать вину католического духовенства за геноцид народа тутси в Руанде в 90-е годы? Или должным образом наказать иерарха, в чьей епархии священники растлевают малолетних, а не переводить его на "теплое местечко" в Рим, подальше от внимания СМИ и гнева родителей потерпевших?

     Газета The Times, ссылаясь на кардинала Каспера, пишет, что возможная реабилитация Лютера призвана смягчить имидж Бенедикта XVI в глазах протестантов. В прошлом году они были немало озадачены документом Конгрегации вероучения (см. "НГР" № 12 от 18.07.07), утверждавшим, что протестантские Церкви "не могут считаться Церквами в полном смысле этого слова". Однако не лучше ли, заботясь о католическо-протестантских отношениях, вовсе не публиковать провокационные документы, выясняя, какая Церковь истинная, сохраняя хотя бы уже существующий статус-кво?

     Реабилитировать Лютера нужно было сразу после II Ватиканского Собора, то есть почти полвека назад. Вместе с Яном Гусом и Джоном Уиклифом. Такие символические акты должны отражать некие процессы перемен в жизни Церкви. Тогда, в 60-е годы, такой импульс действительно был дан. Но перемены вскоре забуксовали, и сегодня реабилитация непобежденного еретика становится всего лишь пустой формальностью. Будь Мартин Лютер нашим современником, членом Католической Церкви и ее священником, он, так или иначе, считался бы инакомыслящим, а значит – еретиком.