Как отмечают многие западные аналитики, понятие «информационная война» уже прочно вошло в государственный арсенал многих стран мира. По крайней мере, 120 государств проводят собственные исследования в области тактики и стратегии информационных воин. Эти данные были приведены главным контрольно-финансовым управлением Конгресса США.

     В качестве примера использования информационного оружия часто приводятся действия США и стран НАТО в рамках подготовки военных операций в Югославии и Ираке. У этих действий, направленных на общую дестабилизацию ситуации в государстве, намеченного в качестве жертвы, присутствуют общие принципы и подходы:

     - Предъявление ультиматума от имени так называемого «международного сообщества», сокращение суверенитета с привлечением и участием неких «международных наблюдателей», вооруженных сил чужих стран и дежурных «миротворческих контингентов»

     — Международное осуждение

     — Введение экономических санкций

     — Провоцирование и инициирование с помощью агентов влияния и информационных технологией массовых выступлений и протестов с использованием фактора молодежи, радикальных групп и течений

     — Ультимативное требование проведения неких радикальных политических преобразований, связанных с так называемой «демократизацией»

     Как отмечают аналитики, информационное оружие предназначено также для нарушения функционирования информационных и телекоммуникационных систем, сетей связи, в том числе используемых для управления государством, ведения военных действий, осуществления экономической деятельности. Ущерб от его применения, как отмечалось в докладе комиссии Конгресса США по национальной безопасности еще несколько лет назад, сравним с ущербом от применения оружия массового поражения.

     В некоторых странах уже формируются специальные подразделения вооруженных сил, предназначенные для осуществления силовых акций и многоуровневых операций с применением информационного оружия как в мирное, так и военное время.

     В США информационное оружие признано важным средством решения как тактических, так и стратегических задач. Так в прошлом году на одной из специальных научных конференций военных СМИ США, министр американских ВВС Майкл Винн заявил, что в ближайшие 2 года руководство Военно-воздушных сил планирует создание специального командования для подготовки и проведения полномасштабных военных операций в киберпространстве.

     По словам министра, руководство ВВС США считает, что следует рассматривать киберпространство как стратегическое и тактическое поле боя, равное воздушному, наземному, водному и космическому.

     Американские военные уверенны, что киберкомандование должно стать наиболее продвинутой в технологическом плане структурой американских ВВС. Успешное ведение боевых действий на суше, море и в воздухе во многом зависит от коммуникационных средств, а они, как предупреждает специалисты Пентагона, могут быть атакованы с помощью компьютерных сетей. При этом затраты потенциального противникам на использование киберпространства для атак невелики, а урон в случае успеха, может привести как к потерям живой силы и техники, так и информационно-психологическим ударам с тяжелыми последствиями для объекта атаки.

     Один из претендентов на должность первого в истории Америки главы киберкомандования США генерал Роберт Элдер считает, что информационное оружие в руках профессионалов станет мощным военным инструментов для поражения информационно-коммуникационных сетей, кредитно-финансовой сферы противника, а также нанесения непоправимого ущерба структурам управления государством, войсками и оружием, функционированием критически важных объектов инфраструктуры общества.

Муса Стоун