Президентские кампании нередко были столкновением не столько политических программ, сколько мировоззрения кандидатов – в частности, их социальных и религиозных убеждений.

Именно это обстоятельство – если брать во внимание события самого недавнего времени – не в последнюю очередь обусловило победу президента Буша на выборах 2004 года. Но, скорее всего, они стали последним проявлением данной тенденции, и уже в ноябре американцы будут руководствоваться совсем другими мотивами, считая второстепенными взгляды кандидатов на сложные морально-этические проблемы или степень их религиозного рвения.

В последний раз эти качества принимались во внимание в 1928 году, когда процветавшая в то время страна решала, стоит ли и далее претворять в жизнь требования «сухого закона». Избиратели разделились на «сухих» и «мокрых», католиков и протестантов, и соответственно их чаяния выражали демократ Ал Смит, губернатор Нью-Йорка, который мог стать первым президентом-католиком, и республиканец Герберт Гувер, пользовавшийся особой поддержкой на Юге, где были сильны позиции протестантов, причем даже в тех штатах, которые со времен Гражданской войны голосовали за демократов.

Гувер победил, поскольку большинство американцев поверило его словам: «Близок день, когда, с помощью Господа, нам удастся избавить страну от бедности». Что произошло потом – общеизвестно. 29 октября 1929 года, менее чем через год после избрания нового президента, казавшийся незыблемым фондовый рынок рухнул, и вопросы о том, разрешить ли продажу алкоголя и можно ли доверить католику президентский пост, моментально отошли на второй план. Поэтому кампания 1936 года, принесшая победу Франклину Делано Рузвельту, прошла уже под знаком соперничества между сторонниками различных экономических, а не культурно-религиозных подходов.

В кризисные моменты споры об этике и религии отходят на второй план, и не исключено, что в нынешнем году события будут развиваться по тому же сценарию, что и в 1936-м. Более того, вполне вероятно, что мы в начале целой эпохи, когда основными будут проблемы войны и мира, экономики и роли, которую в глобальном масштабе играют США, а не споры о допустимости абортов и предоставлении однополым семьям таких же прав, как и обычным.

Всего 4 года назад аналитики утверждали, что президент Буш был переизбран, поскольку на его сторону стали ревнители традиционных моральных ценностей и религиозные люди, которые в большей степени поддерживают республиканцев, нежели демократов. Но сейчас даже для этих избирателей будут более важны сугубо административные качества кандидатов.

Это стало очевидно, когда победу на предварительном этапе одержал сенатор Джон МакКейн, развивавший, в сущности, одну и ту же тему – необходимость укрепления национальной безопасности. Ему удалось завоевать симпатии избирателей-республиканцев, даже несмотря на то, что его социальные воззрения далеки от консервативных.

Вопросы морали и религии не играют практически никакой роли и в споре между демократами – сенаторами Бараком Обамой и Хиллари Клинтон, для которых главными темами являются вывод экономики из кризиса, решение проблем здравоохранения и война в Ираке. Но интересно, что при этом оба пытаются поставить под свои знамена верующих, выступая за сближение позиций Демократической партии и религиозных организаций, появляются на организованных последними конференциях и вообще стараются убедить своих потенциальных избирателей в том, что социальный либерализм заключается вовсе не в отказе от традиционных ценностей.

Люди склонны полагать, что тенденции, с которыми они столкнулись в прошлом, будут незыблемыми. Поэтому в конце 1970-х – начале 1980-х годов, после десятилетий правления президентов, придерживавшихся подчеркнуто светских взглядов, такой неожиданностью стал рост религиозных настроений и, как следствие, популярности Республиканской партии. Таких примеров было немало. Так, в своем исследовании What Hath God Wrought Дэниел Уолкер-Хау показывает как, с одной стороны, религиозные концепции вплетались в партийную идеологию, а с другой – как политики придавали им все меньшее значение, когда эти взгляды переставали определять течение общественной жизни.

Последний такой длительный период, когда религия отошла на второй план, длился с 1932-го по 1980 годы. Конечно, все это время президенты использовали библейские выражения в своих выступлениях, заверяли о своей вере в Бога, просили его о помощи в сложные моменты. К примеру, Рузвельт назвал нацизм «новой религией немцев», а в 1942 году заявил: «Мир слишком мал, чтобы обеспечить достаточное жизненное пространство для Гитлера и Бога». Дуайт Эйзенхауэр охарактеризовал коммунизм как «безбожную силу, сжимающую горло свободе», а Джон Кеннеди в своей инаугурационной речи в 1961 году произнес: «Здесь, на Земле, дело Бога должно стать нашим собственным делом».

Последняя фраза оказалась очень многозначительной – она свидетельствовала о том, что новый президент намеревается разорвать связь между политикой и религиозной идеологией. Он не случайно сделал акцент на земном, реальном аспекте того, что предстоит сделать. А немногим ранее, в 1960 году, в своей знаменитой речи на собрании Ассоциации священников Большого Хьюстона, Кеннеди, намереваясь убедить протестантов в том, что его католическое вероисповедание не будет обуславливать его решения как президента, заявил: «Отношение президента к религии – это его личное дело». Таким образом религия, по мнению Кеннеди, должна была оставаться личным делом, а не становиться частью общественной или политической жизни.

Сложно представить, чтобы Обама, Клинтон или любой другой представитель Демократической партии в нынешних условиях столь категорично заявили, что в политической жизни нет места религии, не рискуя навлечь на себя критику со стороны весьма влиятельных организаций, объединяющих приверженцев различных конфессий, и, в первую очередь, христиан евангелистов. Последние же в целом поддерживают Республиканскую партию, и поэтому ее кандидат тоже должен будет считаться с их мнением.

По сравнению с периодом 1980-2008 годов на новом этапе все же большее внимание будет уделено проблемам светского, а не культурно-религиозного характера. Ведь даже если не произойдет новых потрясений, которые заставят общество переключить именно на них свое внимание, очевидно, что идеологизация политики, отстаивание интересов только своей партии, следование устоявшимся догмам себя уже исчерпали. Разумеется, в общественной жизни религия во многом сохранит свои позиции, но она не поможет решить вопросы войны и мира, социального неравенства и охраны окружающей среды. Впрочем, как и в годы испытаний, во времена Великой депрессии, Второй мировой и «холодной войны», политики будут просить Бога о помощи. Но основное внимание будут уделять все же практическому решению накопившихся проблем, без которого невозможно дальнейшее процветание.