Часть 3.

        Мы продолжаем цикл бесед, посвященных роли и значению Ислама в современном мире, о месте этой религии в жизни каждого человека и общества в целом, о прошлом, настоящем и будущем… Наш собеседник председатель Исламского Комитета России Гейдар Джемаль.

        — На этот раз мы поговорим о той ситуации, когда мусульмане оказываются меньшинством в том или ином государстве, т. е. мусульмане в иноконфессиональной среде. Их поведение, их мировоззрение, и, наконец, как мусульманам строить свою жизнь, находясь в меньшинстве?

        — Ваш вопрос, как всегда, крайне актуален, поскольку мы видим, как история в последнее время все больше и больше переносит акцент с традиционно исламских регионов на диаспоры, которые выдвинуты на передовую линию, условно говоря, культурно-цивилизационной конфронтации.

        Таким образом, Ислам с самого начала является религией меньшинства, это задано в Коране, потому что аят Всевышнего гласит: «… и большинство людей не уверуют, как бы ты этого не хотел».

        Иными словами, мусульмане — это избранный народ, народ, унаследовавший единобожие от «детей израилевых», которые были избранными тоже. Эстафета избранности перешла последней, наилучшей из общин, и есть аят в Коране, который гласит: «Мы поставили вас общиной в центре, чтобы вы свидетельствовали против человечества (в Судный день), а Пророк бы свидетельствовал против вас». То есть, если все человечество — это большой концентр, то община единобожников — это небольшая группа, которая является эталоном, по образцу которой будет цениться и судиться остальное человечество. Но сама община единобожников будет судиться в соответствии с эталоном личности самого Пророка, . Поэтому, это уже определяет Ислам как религию меньшинства, как религию избранного меньшинства, которое, тем не менее, должно стремиться к контролю истории. Но Бог сказал: «Нет принуждения в религии», и это означает, что если политически мусульмане контролируют какой-то регион, то это не значит, что люди, которыми они управляют, принуждаются к принятию Ислама. Коран говорит: «Сражайтесь с иудеями и христианами до тех пор, пока они сражаются с вами. А после того, как они признали ваше политическое преимущество, оказывайте им всякое покровительство». На практике это реально осуществлялось в том же Османском халифате, где, как известно, константинопольская патриархия сохраняла свое пребывание, свой статус, где они жили невозбранно, правда использовались державами вокруг, как предлог для вмешательства во внутренние дела Османской империи, под предлогом защиты, так называемых, прав христианских меньшинств, якобы ущемляемых турками. Но известно, что когда русские войска в 1878 году вошли в Болгарию и Сербию они были шокированы тем, как хорошо живут эти самые болгары, которых те пришли спасать и освобождать.

        — А меня в моей бакинской школе учили, что в моем родном Азербайджане арабы после завоевания устанавливали Ислам «огнем и мечом». Обманывали?

        — Я думаю, что этого не было, боролись, скорей всего, с зороастрийцами, которые оказывали самое жестокое сопротивление. Надо сказать, что после того как Пророк, , направил к ним двух послов с предложением принять Ислам, одного в Византию, другого в Сасанидский Иран, Византийский царь Ираклий, приняв этого посла, сказал, что, как астролог он знал, что поднимется новая звезда монотеизма и принимает эту идею, однако ничего не может сделать, потому что является заложником церкви, армии и государства. Что касается Сасанидского Ирана, то там без долгих разговоров просто убили послов Пророка, . Это традиционная жестокость Ахеменидских и Сасанидских правителей огнепоклоннического Ирана. В ответ на это Пророк, , сказал, что Византия простоит еще около семи веков, как оно и было, а Иран падет сразу же. И Иран, по-моему, в 639 году, примерно через семь лет после смерти Пророка, , рухнул под ударами войска Ибн Кутейбы, и на 200 лет об Иране, о фарсах, о персидском языке ничего не было известно.

        — Итак, Ислам предполагает, что присоединение к общине монотеистов происходит исключительно мирным путем?

        — Да, мирным путем, но политическое взятие власти может происходить по-разному. Потому что политическое взятие власти — это не распространение власти, это распространение справедливости. Ведь в Коране есть также и такой аят: «Мы установили во всех селеньях правителей грешниками, которые интригуют во имя своей власти, но, в конечном счете, они интригуют против самих себя». Иными словами, если мы видим тирана, который попирает права людей, и который бросает вызов Божественной и человеческой справедливости, то мусульмане вынуждены вмешиваться и устанавливать законы справедливости, но без принуждений к принятию Ислама. Это происходит естественным путем, потому что люди обычно следуют за теми, кто справедлив. Таким образом, гигантское количество людей, христиан приняли Ислам. Весь Ближний Восток был поначалу христианским. Если кто-то говорит, что распространяли «огнем и мечом», пусть подумают о том, каким образом, всего несколько тысяч арабов могли распространить «огнем и мечом» Ислам на огромные территории, населенные миллионами. Возьмем Испанию. Говорят, что эту страну завоевали арабы. Это не верно. Как они могли завоевать, когда там высадилось всего 700 человек? Просто германские племена — ариане, исповедовавшие тогда единобожие в рамках Христианства уже созрели для того, чтобы, сказав «А», сказать «В». Ислам там просто выкристаллизовался.

        — А в Центральной Азии?

        — В Центральной Азии были очень жестокие столкновения, но этот регион всегда был зоной вопиющей несправедливости, таким, увы, остался в значительной мере, и сегодня, потому что в Центральной Азии очень много пережитков неисламского характера, которые как бы субстратно продолжают выживать. Между прочим, Советская власть, спекулируя на обещании помочь мусульманам установить справедливость, мобилизовала в 17— 18 годах XX века многих верующих, но потом обманула.

        — Вернемся в современность. А что же сегодня с вопросом «мусульманского меньшинства»?

        — Я считаю, что диаспора — это наиболее перспективная группа мусульман, потому что она поставлена в условия очень жесткого прессинга и обрыва племенных, родовых, и вообще, архаических связей, то есть, всего того, что, по сути, подрывает энергетику Ислама, так как Ислам — это очень динамичная политическая религия. Исламу претит архаика как возобновление архетипов традиционного типа, когда, например, существует культ старейшин и тому подобное. Ведь Ислам не признает культа и главенства старейшин. Перед тем как умереть, Пророк Мухаммад, , вручил руководство армией восемнадцатилетнему Осаме. Сам факт вручения власти над всей армией, включая старых сподвижников юноше, говорит о том, что власть старейшин, то есть власть, присущая доисламским культам, не имеет ни малейшего значения. В Исламе есть только один критерий превосходства — это «такуа» или богобоязненность, хотя это не совсем удачный перевод. Я бы сказал по-другому — это сила интуиции, сила ощущения власти Бога живого, который держит руку на твоем плече. Это то ощущение, которое пронизывает человека, то ощущение близости Бога, который говорит в Коране: «Мы ближе к вам, чем ваша сонная артерия». Вот это единственный критерий превосходства в Исламе, а не возраст, как в некоторых туземных стагнационных обществах.

        Таким образом, в диаспоре происходит разрыв таких связей, в диаспоре происходит постановка в экстремальные условия и то продвинутое поколение, которое получило западное образование, и в значительной степени освободилось из под власти и контроля рода, жуза, тэйпа и т. д., вероятно будет определять будущие судьбы политического Ислама в ХХI веке. Я видел таких людей, это арабы, родившиеся и получившие образование во Франции, но при этом крайне трепетно относящиеся к Исламу, потому что у них есть ощущение того, что они находятся под сапогом государственной системы. Они новые люди, мусульмане, чувствующие себя более образованными, чем их французские сверстники, они французские граждане, говорящие на двух языках, но они ощущают себя заложниками системы, людьми «второго сорта», а Ислам — их право на превосходство, потому что Коран говорит: «Мы соберем по земле ослабленных, и сделаем их наследниками, сделаем их имамами». Ослабленные — это те, которые лишены наследства, доли, отброшены на обочину истории, но Бог обещает им, что соберет их и сделает лидерами человечества. И вот это острое ощущение как раз есть у диаспоры. Поэтому Ислам — это религия меньшинства. И хорошо бы, чтоб это диаспорное ощущение распространилось на так называемые страны Ислама, чтобы, например, египтянин ощущал себя не махалинским (от слова махаля — округ) мусульманином, а человеком диаспоры в том окружении, которое он должен переделывать, вспахивать и перерабатывать.

Беседа первая
Беседа вторая
Беседа третья
Беседа четвертая
Беседа пятая
Беседа шестая
Беседа седьмая

        Рустам Арифджанов,

        Таир Адилов