Чистота питьевой воды – подходящая тема для последних дней Великого поста. Это также хорошая тема и для весны в целом – именно в это время в водохранилища устремляются талые воды, неся с собой все, чем успел «напитаться» за зиму снег. Поэтому редакция ИА «Росбалт» решила в страстную пятницу пригласить на брифинг двух крупных специалистов по чистой воде — директора главного испытательного центра питьевой воды (ЗАО ГИЦ ПВ) Юрия Гончара и вице-президента Союза производителей бутилированных вод России Вадима Алтаева.

Разговоры о том, что «нас травят через воду» — преднамеренно или непреднамеренно, по халатности, — широко распространены и по-человечески очень понятны. Трудно себе представить, чтобы гигантские потоки водопроводной воды, – а десятимиллионная Москва до сих пор берет воду из открытых водохранилищ — в нашу индустриальную эпоху были чистыми.

Согласно социологическим данным, которые привел Вадим Алтаев, лишь 14% опрошенных пьют воду из-под крана, 36,5% фильтруют ее домашними фильтрами «кувшинного типа». 29% участников опроса предпочитают на работе воду из кулеров, 20% — покупают воду в бутылках.

Так вот, как настаивают эксперты, водопроводную воду, особенно кипяченую, пить можно. Хотя, по словам, Юрия Гончара, фильтры кувшинного типа полезны. Они снижают содержание железа и хлора и слегка «умягчают» воду: понижают содержание солей калия, кальция, магния и т.д. Повышенным содержанием железа страдает вся российская вода: водопроводы у нас в стране ржавые. Но большой беды в этом нет, ведь железо – не свинец.

«Жесткой воды» многие тоже боятся — говорят, что она «технику разъедает». Действительно, жесткая вода вредна для паровых котлов: накипь забивает их самые нежные детали. В прежние времена машинисты, любившие свои паровозы, даже нарушали циркуляры и заправлялись водой не там, где бюрократ-начальник приказал, а там, где она помягче. Но, оказывается, у паровоза и человека немножко разные требования к воде. Как пояснил Юрий Гончар, соли калия и кальция человеку нужны: для костей. Так что с «умягчением» воды усердствовать не стоит, к тому же слишком мягкая вода имеет кисловатый вкус. Что касается пленки на поверхности, то это практически то же, что и накипь: ее образуют «соли жесткости».

Единственная реальная претензия к московской и петербургской воде – высокое содержание хлора. Как отметил Гончар, «в Москве вода хлорируется в 20 раз сильнее, чем в Париже». А хлор, к сожалению, образует хлорорганические соединения, в определенной степени канцерогенные. В столицах, однако, все это выдерживается на разумном уровне. А вот, в устье реки Волхов сложилась печальная ситуация. Из-за того, что волховская вода, по словам Гончара, стала содержать «полный компот органических веществ», местные власти были вынуждены хлорировать ее сверх всякой меры, и заболеваемость раком в этом регионе подскочила (в устье Волхова находится Великий Новгород – ИА «Росбалт»).

Вообще, провинциальная вода, по словам директора ГИЦ ПВ, тоже в основном чистая, но, как водится, «имеются и недостатки». Так, в воде из неглубоких скважин находят нитраты, которые входили в состав минеральных удобрений. В воде из болотистых почв встречаются гуминовые кислоты. Но все это не смертельно.

Сам Юрий Гончар, по его словам, пользуется водопроводной водой, пропущенной через фильтр кувшинного типа, а в офисе пьет воду из кулера. Вадим Алтаев также в основном пользуется водопроводной водой, но иногда покупает «воду одного кавказского производителя в пятилитровых бутылях».

Кстати, оба эксперта отметили, что еще 15-20 лет назад казалось немыслимым, чтобы наши граждане покупали в магазине питьевую воду. Как рассказал Вадим Алтаев, в начале антиалкогольной кампании Горбачев поставил задачу довести к 1990 году потребление минеральной воды до полутора литров на человека в год, а к 2000-му – до двух литров. Сегодня средний гражданин РФ выпивает в год около 20 литров бутилированной воды. Естественно, они распределяются очень неравномерно: кто-то воду из бутылок вообще не пьет.

В 2007 году в России было произведено около 340 млн декалитров бутилированной воды: сюда относится как минеральная, так и простая питьевая вода. Но эта цифра не включает воду для кулеров, — а ее, по прикидкам, уже выпускается практически столько же.

Процент поддельной воды эксперты оценивают в 10-15%. Отличить эрзац непросто. Те характеристики воды, которые должны быть на этикетке (номер скважины, адрес производителя, сведения о сертификации, химический состав, показания по лечебному применению) – как правило, присутствуют и на этикетках подделок.

Тем не менее, по словам Вадима Алтаева, больше доверие вызывает сложно оформленные бутылки: например, надпись не только на этикетке, но и на крышке, выдавленные торговые знаки на таре. Подпольные цеховики, по словам Алтаева, не желают тратиться на богатое оформление. Алтаев также отметил, что поддельная вода может быть разлита и в бутылки престижных марок, используемые вторично, но это – не более 1-2%.

Юрий Гончар высказал доверие к «новым российским брэндам»: по его словам, это молодые фирмы, которые энергично ищут источники свежей воды и доводят ее до покупателя неиспорченной. А вот к дорогим иностранным водам эксперт уважения не высказал. «Большинство престижных зарубежных марок к природной воде имеют весьма отдаленное отношение», — отметил Юрий Гончар, напоминая, что минеральная вода вообще-то должна добываться из природных источников. По его словам, дорогие импортные марки – это, как правило, очищенная дистиллированная вода с добавкой минералов. «Радиологический анализ показывает, что с камнями Альп эти жидкости не соприкасались», — рассказал Гончар.

Он также заметил, что чистота простой питьевой воды в среднем выше, нежели минеральной, так как для чистой воды существует около 90 нормативных показателей. Минеральная же вода проверяется лишь по трем параметрам: на соли тяжелых металлов (свинец, кадмий, ртуть), на радиоактивность и на микробиологию. По словам Гончара, бывают случаи, когда не слишком добросовестные производители переводят свою продукцию из разряда обычных столовых вод в минеральные.

В заключение беседы был затронут вопрос о Байкале – тема весьма давняя. По словам Вадима Алтаева, «целюлозно-бумажный комбинат не смог испортить Байкал» в силу того, что озеро очень большое, а комбинат в сравнении с ним очень маленький. Однако у побережья, вблизи человеческих поселений, вода загрязнена.

Основной же объем байкальской воды – вполне чистый. Она уже довольно давно бутилируется в качестве питьевой. Как пояснил Алтаев, в столичных магазинах встречаются байкальские воды, но редко — слишком дорого их доставлять из Восточной Сибири. Кстати, Юрий Гончар отметил, что информация производителей о том, что байкальская вода «добыта с глубины 200 или 400 метров» внушает серьезные подозрения. Во всяком случае, проверить это невозможно.

Гончар также опроверг распространенное мнение об «особых свойствах» байкальской воды. По его словам, Байкал остается крупнейшим в мире источником пресной воды, но это именно чистая пресная вода, без каких-то там особо полезных веществ. 

Леонид Смирнов