Редкие двусторонние отношения отличаются такой же частотой и амплитудой колебаний, как те, что сложились между Сирией и Израилем. Прямых дипломатических связей нет вовсе, и потому атмосферу определяют громкие заявления политиков, военные маневры на границе и сообщения, проходящие по тайным каналам. Почти ежегодно соседи оказываются на грани войны, неожиданно обнаруживают готовность мириться, а затем понимают, что мириться никак нельзя. Исключением не стал и текущий год. Все завершилось не менее бесперспективно, чем обычно, хотя новые тенденции все же наметились.

Последняя глава саги о Голанских высотах началась с саммита ЛАГ в конце марта и завершилась в этот вторник. Месяц назад президент Сирии Башар Асад пригрозил, что «если мирная инициатива останется заложницей в руках Израиля», Дамаск будет искать альтернативы дипломатии. Реакцией стали маневры израильской армии у границы и громкие угрозы командования. Это в свою очередь привело к тому, что в первых числах апреля Сирия начала расширенные военные учения и объявила призыв резервистов. В арабской прессе появились сообщения, что Израиль готовится к нападению, и радикальная шиитская организация «Хизбалла» даже «отказалась от акций возмездия», чтобы не дать повода для атаки на Дамаск. 17 апреля Асад в очередной раз заявил, что «никто не исключает вероятность войны».

В дело решили вмешаться США. Поездка в Сирию чиновников из Госдепартамента была заранее исключена, так как для официального Вашингтона Асад – изгой. В Дамаск отправился экс-президент Джимми Картер, что было со стороны США весьма символичным жестом. В 1979 году в Кемп-Дэвиде Картер добился подписания мирного договора между Израилем и Египтом. Одному из подписантов – египетскому президенту Садату – на родине это стоило жизни. Повторять его подвиг Асад не собирался. Тем не менее, готовый воевать еще пару дней назад, он объявил Картеру, что «85% противоречий между Сирией и Израилем разрешены, и осталось лишь прийти к окончательному соглашению».

Переоцененный оптимизм

Оказалось, можно видеть стакан на 85% полным, а не пустым на 15%. Для этого достаточно вспомнить, что снят вопрос о водопользовании на озере Кинерет (знаменитое Галилейское море), определены контуры пограничной «зоны безопасности», и решена проблема международного присутствия на Голанских высотах, удерживаемых Израилем с 1967 года. Оставался «сущий пустяк» – передача Голан Сирии в обмен на мир. Отвести этому вопросу 15% означало сильно приуменьшить его значимость. Более того, сами переговоры по нему, образно выражаясь, остаются на конце иглы, которая хранится в яйце, заключенном в утку, спрятанную в сундуке на дубе.

«Асад сказал мне, что единственное препятствие, стоящее на пути прямых переговоров между Сирией и Израилем, – это упорство Израиля по поводу того, что переговоры должны быть тайными, в то время как Сирия настаивает на открытых переговорах», – рассказывал Картер, приехав в Иерусалим из Дамаска. На самом деле все сложнее. Израиль желает открытых мирных переговоров без всяких предварительных условий. Сирия же, прежде чем садиться и говорить, требует гарантий того, что Израиль уступит Голаны. Будь у нее такие гарантии, она согласилась бы на переговоры без всяких прочих условий. Пока их нет, Асад сильно рискует.

Если верить нынешнему президенту Израиля Шимону Пересу, отец Башара Асада – Хафез – в 1979 году мог составить компанию Садату в Кемп-Дэвиде, и тогда в обмен на мир Сирия получила бы Голаны, как Египет получил Синайский полуостров. Хафез Асад отказался разговаривать с израильтянами, и на Голаны распространилась израильская юрисдикция, а военная администрация была заменена гражданской. Теперь сесть и поговорить о мире предлагают его сыну Башару, но условия игры уже сильно изменились.

Сирия – военный союзник Ирана, постоянно угрожающего Израилю. Естественно, израильтяне захотят, чтобы Голаны остались демилитаризованной зоной или, по крайней мере, чтобы там не было ничьих ракет – ни иранских, ни сирийских. Но Голаны – стратегическая высота, дающая в случае войны колоссальное преимущество тому, кто ими владеет. Представить, что Сирия согласится на выдвинутое условие, очень сложно, да и в Иране этого не поймут. Итак, Асад в процессе переговоров с Израилем получит неприемлемые для себя условия, начнет упираться, переговоры зайдут в тупик и прекратятся. Окажется, что он нарушил священное табу (речь идет о памяти его отца) просто ради того, чтобы безрезультатно поговорить с теми, с кем ему говорить нельзя. Во-первых, он опозорится, а во-вторых, – испортит отношения с единственными союзниками – Ираном и шиитами Ливана («Хизбаллой»), для которых переговоры с Израилем невозможны в принципе.

Где правит Меркурий, нет места Марсу

Понимая, что начать открытые переговоры с Асадом не удастся, Иерусалим нашел удобный дипломатический канал для передачи сообщений – Анкара. Неразрывные экономические связи между Сирией и Турцией с одной стороны, и между Турцией и Израилем – с другой – не параметр, а константа в ближневосточной политике. Сложившаяся система торговых отношений гарантирует Дамаску и Иерусалиму беспристрастность Анкары – та не станет жертвовать ни одним партнером в угоду другому. Ее интерес – повысить престиж Турции в мире и обеспечить надежность ее инвестиций сразу в двух соседних странах. Для Сирии же канал удобен тем, что без риска для чести и достоинства Асад может узнать условия Израильтян и выдвинуть в ответ свои.

Обмен сообщениями по косвенным каналам означал, что фактически переговоры без предварительных условий начались. Это уже произраильский сценарий, и как раз поэтому Асад настаивает на открытых переговорах (после израильских гарантий). Тайные связи с Иерусалимом не приблизили его к Голанам и к тому же вызвали серьезное недовольство Ирана.

В одном из интервью Асад пообещал, что даже если согласится поддерживать скрытые контакты с Израилем посредствам Турции, в первую очередь будет обсуждаться возврат территорий. Таким образом, Сирия надеялась выяснить искренность израильских намерений. Но посулить Голанские высоты через турок – это, в отличие от письменных гарантий, ни к чему не обязывающий шаг. Израильский премьер Ольмерт пошел на него, хоть и навлек на себя бурю негодования внутри страны. О его готовности отдать Голаны в обмен на мир Асаду сообщил турецкий премьер Эрдоган. Сирийцы неделю боролись с соблазном рассказать эту новость миру, видимо, опасаясь подозрений Тегерана. Но, в конце концов, следовало проверить, как отреагируют на сообщение Ольмерт и Белый дом.

Лови момент

Момент для раскрытия секрета Дамаск выбрал удачный. Сенсационное заявление главы сирийского МИДа Валида аль-Муаллема прозвучало 23 апреля – всего через несколько часов после того, как Вашингтон объявил о разоблачении израильского шпиона. На этом фоне новость о продолжающихся целый год сирийско-израильских контактах выглядела особенно неприятной для США и сильно подставляла Израиль. Впрочем, саму себя Сирия подставила не меньше.

Вашингтон и Тегеран были не на шутку встревожены известиями о тайной связи между своими подопечными и отреагировали на нее моментально. ЦРУ поспешило объявить, что 6 сентября 2007 года израильские ВВС нанесли удар по сирийской территории, уничтожив реактор, построенный при помощи КНДР и готовый производить ядерный плутоний. Сирийцев, которые и без ЦРУ прекрасно помнили, что устроили им израильтяне в сентябре, напоминание не задело. 24 апреля уже сам Асад подтвердил готовность израильского премьера отдать Голаны в обмен на мир, а Ольмерт не стал ничего отрицать.

Для Тегерана отсутствие у Сирии Голан и мира с Израилем – гарантия верности Дамаска. Сирийско-израильский договор (на любых условиях) вряд ли вписывается в оборонную доктрину Ирана. Стоит ли удивляться, что в тот же день (24 апреля) сирийский министр иностранных дел уже стоял в Иране подле Ахмадинежада и слушал лекцию о вреде связей с Израилем и США (Сирии, видимо, припомнили и визит Картера в Дамаск).

Эндшпиль. Продолжение следует

Выкрутиться из неудобной ситуации сумели и Асад, и Ольмерт. Первый в очередном интервью заметил, что время для мира еще не настало, поскольку нет никаких гарантий с израильской стороны. Что до уничтоженного ядерного реактора, то сирийский президент нашелся и здесь: «Где бы мы применили ядерное оружие? Если против Израиля, то погибли бы палестинцы – это не логично». Пользуясь случаем, он даже защитил ядерную программу Тегерана, отметив, что Иран в отношении ядерного оружия рассуждает так же. Канцелярия Ольмерта в ответ на критику припомнила лидеру «правых» Биньямину Нетаниягу, как он, возглавляя правительство в 90-е, отправил к тогдашнему президенту Сирии Хафезу Асаду американского бизнесмена, чтобы тот предложил от имени Израиля Голаны еще до начала всяких переговоров.

В минувший понедельник турецкий министр иностранных дел Али Бабаджан пообещал, что контакты между Сирией и Израилем при поддержке Анкары будут продолжены. Турецкий премьер Эрдоган, посетивший в конце прошлой недели Асада, на этой неделе отправит посланника в Иерусалим, чтобы тот обновил дипломатическую информацию. По данным израильских источников, турки пытаются найти формулировку, которая позволила бы усадить обе стороны за стол переговоров. Один из вариантов предполагает, что Израиль, не гарантируя ничего Асаду письменно, самостоятельно и открыто объявит о готовности отдать Голаны в обмен на мир.

Впрочем, Турция исходит из того, что Израиль и Сирия абсолютно самостоятельны в принятии решений. На деле же Иерусалим и Дамаск вынуждены считаться с интересами США и Ирана. Ситуация с Тегераном здесь особенно важна, поскольку США в отличие от Ахмадинежада не имеют принципиальных возражений против сирийско-израильского соглашения. Во вторник Сирия должна была еще раз доказать Ирану и «Хизбалле» верность союзническим обязательствам.

Самир ат-Таки – сирийский дипломат, отвечающий за проблему Голанских высот, дал интервью контролируемому «Хизбаллой» телеканалу «Аль-Манар», объяснив поведение Дамаска. Он рассказал, что Сирия приняла участие в мирной конференции в Аннаполисе (США, ноябрь 2007) и раскрыла информацию о «новой позиции Израиля», «поскольку должна заявлять свои права на Голаны». Также он пообещал, что Сирия ни за что не отклонится от своих стратегических союзников, поскольку взаимодействие с ними не только обусловлено арабо-израильским конфликтом, но и отвечает стратегическим интересам страны в целом.

Верность Тегерану остается единственной альтернативой для Асада. Из Вашингтона доносится лишь критика, и в свете последних открытий ЦРУ в Сирии (тайная ядерная программа) добра ему ждать не приходится. К тому же США весь апрель задабривали Пхеньян на переговорах, чтобы в дальнейшем тот не поставлял Дамаску опасных игрушек. Надежды Асада на собственный ядерный реактор разрушены. Можно полагаться лишь на иранский.

Итак, даже беседа о начале сирийско-израильских переговоров в силу внешних и внутренних причин весьма затруднена для обеих сторон. В то же время Турция угадала отведенное ей место уникального посредника и, наконец, заняла его, что позволило проблеме Голан сдвинуться с мертвой точки впервые за много лет. США здесь миротворчеством заняться уже не смогут. После возвышения Тегерана и образования сирийско-иранской коалиции ни один американский президент не станет таким посредником, каким был Картер в сентябре 1979 года – как раз в те дни, когда в Иране завершалась Исламская революция.

Максим Василенко