Часть 6.

    Мы продолжаем цикл бесед, посвященных роли и значению Ислама в современном мире, о месте этой религии в жизни каждого человека и общества в целом, о прошлом, настоящем и будущем… Наш собеседник председатель Исламского Комитета России Гейдар Джемаль.

    — Тема, о которой хотелось бы поговорить сегодня, достаточно сложна. Говорят: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» Среди наиболее развитых стран мира нет государства, где большинство исповедует Ислам. Почему так?

    — Вопрос, который вы задали, очень интересен и достаточно часто задается, потому что сравнение экономического, и, скажем так, инфраструктурного несоответствия Запада и исламского мира в основном не в пользу последнего. Так было, конечно, не всегда, и надо сказать, что еще в XVI и XVII веках, и даже в XVIII веке превосходство Запада над исламским миром было отнюдь не очевидным. Считается, что оно впервые обозначилось с высадкой Наполеона в Египте в 1799 году, когда стало понятным, что это два разнородных пространства в плане инфраструктуры, военной организации, способности к мобилизации и отпору, это две разные цивилизации. Одна цивилизация каре, артиллерии и т.д., а другая цивилизация «конной лавы».

    Но, тем не менее, еще в XVII веке Османский халифат нависал над Европой примерно так же, как Советский Союз над НАТО. И это была сверхдержава, я имею в виду Османский халифат, который внушал ужас. Впервые проблема в военном и цивилизационном превосходстве Османского халифата обозначилась тогда, когда был поставлен вопрос о реальности и объективности этого превосходства. Когда в 1682 году Ян Собески (король польско-литовского княжества) остановил турок у ворот Вены. Это был конец исламского и османского наступления на Европу.

    Когда мы говорим о том, что экономическое развитие современных западных государств превосходит исламское, то мы подразумеваем, что за этими государствами имеется двести лет индустриального и капиталистического развития. Это массовое товарное производство, серийное производство, отчужденное от человеческих технологий, от касты ремесленников, работающих руками. Сначала это мануфактуры, а в XX веке — поточное производство, конвейер, «Форд» и т.д. То есть большинство людей не вкладывают в идею экономического превосходства постиндустриальный период, период информационного общества, период, так сказать, тонких технологий и интеллектуальной экономики. Потому что этот вопрос для обывателя, для большинства людей совершенно не очевиден. Когда не понятно, кто кого может превзойти. А вот инфраструктура: небоскребы, самолеты, подъездные пути, транспортные артерии, технологии производства умных машин и т.д. — это другое дело, это можно увидеть невооруженным глазом.

    Следует просто отдать себе отчет в том, что для того, чтобы создать капиталистическое общество индустриального типа, необходимо применить достаточно бесчеловечные техники трудовой мобилизации населения. Что такое современный капитализм? Это социальные техники мобилизации и принуждения масс людей к вынужденному, организованному, жестко навязанному людям труду. То есть, жестко навязанная система отчуждения, когда существуют экономические и неэкономические стимулы, в частности, например, культ денег. Культ денег и рост потребностей при обнищании широких крестьянских масс, которые выбрасываются в города, и не имеют другого пути, кроме как продавать свой труд на мануфактурах. Это такой «хороший» способ мобилизации населения, и превращения всего этого в продвинутую индустриальную цивилизацию.

    Ислам просто никогда не развивал бесчеловечные техники такой мобилизации, и в исламском пространстве, даже при суровых амирах и султанах не было таких правителей, которые бы проводили политику сознательного обнищания крестьянских масс и вышвыривания их в города.

    Возьмем классический пример государственного капитализма, который назывался социализмом — это Сталин времен коллективизации. Это прохождение западного пути ускоренными темпами, вместо ста лет, скажем, за десять. Что при этом происходит? Происходит, прежде всего, укрупнение крестьянских хозяйств, их коллективизация, создание ГУЛАГа с практически рабовладельческим трудом и выброс огромного количества рабочей силы в города, где до 34-го года биржа труда не способна была поглотить ее излишки. Несмотря на тогдашние достаточно высокие темпы индустриализации существовала безработица. После 34-го года безработица исчезла, потому что ГУЛАГ заработал на такую промышленную мощность, что все эти городские «излишки» были освоены. Но все это эксцессы прохождения капиталистического пути сверхускоренными темпами. Ислам никогда на это не шел.

    Ислам никогда не стал бы сгонять крестьян, да и прав таких у Ислама не было и нет. Невозможно даже представить чтобы, какой то исламский правитель начал делать то, что творили, например, предводители обезземеливания крестьянства в Англии, которое привело к тому, что мануфактуры наводнились даровой силой. В исламском мире такого правителя никто не стал бы терпеть, поскольку существовало, скажем так, гуманное отношение к широким низам. Одно из двух, либо вы занимаетесь техниками мобилизации, и у вас все строятся в фаланстеры и производят громадное количество чайников и утюгов в промышленном масштабе, либо вы гуманно относитесь к этим людям, они у вас не мобилизуются и живут сами по себе. Но тогда, извините, экономически вы имеете зеленные луга, водопады, цветочки, лепешки на дастархане, а компьютер или «джип чероки» где-нибудь покупаете.

    То есть, здесь вопрос состоит в том, насколько правящие классы готовы прессовать свои низы в интересах выжима из них потогонной системой какого-то лишнего масла. Ислам не стал прессовать свое население, Ислам пошел другим путем.

    Индустриальная эпоха прошла, сегодня индустриальное товарное производство вытесняется на окраины мира, причем, заметьте, на окраины мира не исламские. При этом Запад входит в сферу, так называемой новой интеллектуальной экономики, когда два человека без всяких дополнительных затрат за компьютером производят товар, который стоит половину того, что производит, к примеру, Уганда в плане производства кофе и других продуктов. Пусть это будет неэквивалентный обмен, но сегодня этот неэквивалентный обмен является фактором рынка. Вот в этой теме исламский мир далеко не является отсталым, далеко не является миром, который оказался позади. Потому что стадия первоначального накопления капитала исламским миром давно пройдена. Он может мобилизовать ресурсы для подготовки специалистов. И здесь исламское сознание дает совершенно неожиданное преимущество перед мышлением традиционных технологов, инженеров и прикладных ученых западного мира. Потому что, оказывается, взгляд на идею информации, на природу информации, на технологию мышления в исламском мире гораздо более свежий, и там есть некие невостребованные ресурсы. В то время как Запад сегодня страдает от крушения системного понимания мира, от крушения философии реальности, философии природы. Сегодня западное мышление вошло в стадию постмодернизма, когда человек не верит в преимущество ни какой системы и ни какого метода перед другим и отказывается от них всех, играя в них как в игрушки, инфантильно переставая воспринимать ценность интеллектуального.

    Ислам принципиально застрахован от постмодернизма, то есть, экзистенциальное пространство Ислама, сохраняет ценность интеллектуального продукта на самом высоком уровне. Поэтому, до тех пор, пока Запад будет пробуксовывать в кризисе собственной цивилизации, доставшейся ему в наследство от греков, от Платона и Аристотеля, Ислам имеет шансы создать совершенно новые подходы к изучению природы, к формулированию новых, прорывных технологий в вопросах понимания Вселенной, в том числе, и в физике, и в математике. И это частично делается, потому что очень многие индийцы исламского вероисповедания сегодня являются выдающимися новаторами в области физики и математики. Но, к сожалению, работают в американских лабораториях.

    — Вы нарисовали такую идиллическую картину того, как должно быть, а что для этого нужно — воля правителей?

    — Воля правителей обычно оказывает такое допинговое воздействие, но не долгосрочное. Вот была, допустим, в России воля правителя Петра I. Он посылал учиться, он призывал немцев, чтобы они учили и делали, он поставил Россию на дыбы, он построил Санкт-Петербург, создал массу академий и школ и т.д. Но Петр умер, и после 1725 года началась стагнация — восемьдесят лет «бабьего царства», когда фактически все, что он сделал, было демонтировано. И потом весь XIX век было пробуксовывание, вялое собирание: один правитель пожожче, другой помягче… В 1853 году Россия была бита на своей территории экспедиционным корпусом Франции, Англии и Турции в Крыму. Это была позорная война и позорное поражение, которое Петр, уж конечно бы, не допустил, находясь в своем времени, и в своем формате. Это вот воля одного правителя. Другой пример, Надыр-шах в Иране, который довел до Инда масштабы иранской империи. Но умер Шах Надыр и что дальше? Все его достижения впали в жалкое состояние. Поэтому здесь необходима политическая воля руководящего класса, который находится в исламском пространстве только на стадии формирования. Если у вас нет устойчивого класса, естественно, не пролетариата и не буржуазии, то его надо стараться создавать. Таким классом я бы назвал авангардное городское население, очень специфическое население мегаполиса, которое беспокойно, которое стремится реализовать смысл собственной жизни. Которое стремится решить вопросы этого смысла через радикальные, в хорошем понимании, инновации интеллектуального метода, и вбрасывает эти интеллектуальные инновации в свою жизнь. Этот класс должен осознать себя как некое единое волевое и авангардное объединение, которое в Исламе представляет собой, скажем так, передовой отряд или партию. Без этого никакие правители не помогут.

    Возьмем Советский Союз. После 17-го года начала формироваться такая особая энтузиастическая молодежь, которая шла в «Рабфаки», в «ДОСААФы», занималась спортом, наукой, т.е. это был огромный подъем новой городской молодежи, нового мегаполиса. Это были люди с крестьянскими корнями, городскими разночинными корнями, но все они осознавали себя населением будущего «Города солнца». Это были мегаполисные люди, это была новая молодежь. В Исламе она есть, но в Советском Союзе была партия, которая все это направляла, строила в ряды… В Исламе такой партии, увы, нет. Поэтому в Исламе процесс кристаллизации идет естественным путем. Но я уверен, что вектор показывает в ту сторону, о которой я сказал, потому что молодежь в Исламе, в силу демографических особенностей, является наиболее активной и многочисленной группой, и мегаполисность, как измерение, т.е. ориентация на городскую культуру и интеллектуальную экономику — это все время повышающаяся в этой среде установка. Поэтому, я думаю, что за счет вот такого нового субъекта экономический прорыв в постиндустриальной экономике будет сделан именно исламским миром.

    — Спасибо, продолжим в следующем номере.

Беседа первая
Беседа вторая
Беседа третья
Беседа четвертая
Беседа пятая
Беседа шестая
Беседа седьмая

Рустам Арифджанов, Таир Адилов, Гейдар Джемаль