Известный чилийский философ Мигель Серрано в одной из своих работ писал: «Наше видение мира, наше мировоззрение просто и грандиозно — это космическая война». А если так, то фронт «космической войны» в геополитике — это противостояние Евразии и Атлантики. И частью подобного противостояния является поп-культурная «оккультная война» США против Европы и России-Евразии.

Вряд ли у кого-то из здравомыслящих людей есть сегодня сомнения в том, что Голливуд — это не просто «фабрика грез», новый «опиум для народа», или, если угодно, культурный центр, но и эффективный инструмент идеологической пропаганды. Голливудскую продукцию можно было бы рассматривать как «всего лишь искусство», если бы не навязчиво и бесконечно повторяющиеся одни и те же сюжеты и идеологические тренды. Безусловно, базовых сюжетов не так уж много: по некоторым подсчетам — всего лишь четыре, плюс комбинации. Тем не менее, с точки зрения «чистого искусства» довольно сложно ответить на такой простой геополитический вопрос: Если фильм посвящен предотвращению очередного завоеванию мира силами зла, почему в их роли с неизбежностью выступают мусульмане, немцы и русские?

Для всех, кто знаком с азами геополитики, никакого секрета нет. Мусульманские страны (Иран, Ирак и др.) — препятствие на пути к всемирной гегемонии США, Pax Americana, а также — источники сырья, которые необходимо контролировать; Германия — основная сила в Объединенной Европе (т.е. потенциальная соперница США); Россия — доминирует в Евразии и противостоит расширению НАТО. Разумеется, русские, немцы и арабы гораздо лучше подходят для роли злодеев, чем соседние мексиканцы или канадцы.

С успехом демонстрирующийся по всему миру фильм «Индиана Джонс и королевство хрустального черепа» также не стал «геополитическим исключением». События фильма разворачиваются в 1957-ом году: по мысли режиссера, в то время как все человечество, затаив дыхание, наблюдало за полетом первого искусственного спутника Земли, русские агенты КГБ (в униформе, стилизованной под нацистские штурмовые отряды) пытались завладеть магическим артефактом, дарующим колоссальную власть.

Противостояние профессора археологии Индианы Джонса и нацистов, а также характерное «одесское» осмеяние важнейших евразийских тем — исследований в области наследия предков (первый фильм), традиционных форм евразийской духовности (второй), герметических поисков «святого Грааля» (третий) — сменилось борьбой с «рукой Москвы» и «кровавой гэбней». В более широком смысле, профанизация темы «оккультных корней нацизма» сменилась на вульгаризацию темы «мистических корней коммунизма».

С геополитической точки зрения, любопытен, конечно, не сюжет, но наблюдаемая несколько последних лет тенденция: «незабываемые девяностые» (период тотальной капитуляции ельцинского режима перед Западом) благополучно завершились; Россия вновь устремилась к былому величию; Голливуд вернулся к выпуску фильмов, ранее классифицировавшихся как «антисоветские». Говоря «антисоветские», подразумеваем, конечно, «антирусские». По крайней мере, если следовать аргументации известного антисоветского политолога Збигнева Бжезинского, в своих работах (см., например, его книгу «Великая шахматная доска») не раз указывавшего на определенную тождественность двух понятий. Стоит, однако, уточнить «антирусские» стоит сегодня понимать как «антиевразийские», т.к. врагами американцев выступают и украинцы, и татары, и евреи.

Само слово «Индиана» напоминает «бондиану», и это не случайно. Сюжет предыдущих трех фильмов о приключениях профессора Джонса всем прекрасно известен, однако, 19 лет назад мало кто расценил появление Шона Коннери (наиболее известного исполнителя роли агента 007) как знаковое. Тем не менее, это так — Стивен Спилберг неявно подчеркнул преемственность двух персонажей, сделав Коннери Джонсом-старшим в третьей серии эпопеи.

В этой связи интересно проанализировать не столько фильмы о Джонсе (их и так все неплохо помнят), но историю появления фильмов о Джеймсе Бонде. Напомним, что первый фильм «Доктор Ноу» появился в 1962-ом году. За год до этого, в 1961-ом британскую разведку потряс ряд скандалов, связанных с разоблачением советской агентуры, т.н. «коминтерновской пятерки». Приверженность одних высокопоставленных сотрудников британских спецслужб коммунистическим идеалам (Филби) и других — гомосексуализму и алкоголизму (Берджесс, МакЛин) создавала негативный имидж британской разведки в глазах мирового сообщества. Необходимо было как-то исправить ситуацию, было принято решение экранизировать некоторые из выходивших с 1953-го года книг бывшего сотрудника разведки Яна Флеминга о суперагенте Джеймсе Бонде. Те, кому не повезло читать романы Флеминга, знают, что они не более интересны, чем книги какого-нибудь Юлиана Семенова. Тем не менее, в качестве основы для сценария все это вполне подходило.

Агент Джеймс Бонд, чей образ базировался на приятеле-ботанике Флеминга, на оккультисте Алистере Кроули и на иных безобидных персонажах, в фильме, как известно, предстает всепобеждающим мачо. Впоследствии этот момент сыграл негативную роль: психологи упрекнули главного героя в скрытом гомосексуализме (вполне типичном, впрочем, для англичан), маскируемым главным героем от самого себя посредством многочисленных побед над женщинами. С другой стороны, женские организации посчитали пропаганду подобного типажа оскорбительной и выразили протест.

«Бондиана» не так давно была перезапущена — ее «антисоветские» сюжеты еще впереди. Сегодня весь мир смотрит нового «Индиану». Профессор Джонс спасает хрустальный череп из рук «агентов КГБ», Атлантика переигрывает Евразию… Они так видят. Они так снимают.

Но, задумаемся — нужен ли был нам, русским, евразийцам этот самый «хрустальный череп»? Мертвая голова, вместилище рацио? Да мы никогда и не охотились за ним! Он — тот фетиш, что интересен лишь Западу. Недаром Запад так часто выбирал его своим символом (английские пираты, масоны шотландского обряда, СС). Что ж, забирайте! Не жалко. В Евразии есть свои символы, свои «священные артефакты». Но — пустым черепам с мухами внутри их не понять никогда.

Герман Светозаров