Абдул Кадир Хан, отец пакистанской атомной бомбы, рассказывает об отношениях с Ираном и Ливией и обвиняет власти Исламабада: "Я всего лишь подчинялся приказам"

"Я подчинялся приказам..." Человек, которого обвиняют в том, что он предоставил секреты создания атомной бомбы всем государствам-изгоям планеты, ученый, который создал первый исламский ядерный заряд благодаря тайной мировой сети, утверждает, что ему не в чем раскаиваться. Из дома в Исламабаде, в котором он находится под домашним арестом, Абдул Кадир Хан, 76 лет, отвечает на вопросы L'espresso. Официально, он погребен в этом доме заживо, но он продолжает настаивать на том, что его деятельность была направлена на службу Пакистану: "Когда Иран и Ливия захотели начать программы по обогащению урана, они обратились к нам, пакистанцам. Мы им посоветовали обратиться к тем же поставщикам, тем же специалистам и тем же посредникам, услугами которых мы пользовались при реализации нашего ядерного плана. Мы им передали базовую информацию и некоторое оборудование. Но все это делали, лишь следуя указаниям высшего пакистанского руководства. Я не совершил ничего, в чем должен раскаиваться".

Хан – самый неоднозначный инженер-ядерщик в истории. По словам бывшего директора ЦРУ Джорджа Тенета, "он так же опасен, как бен Ладен". Но для пакистанцев он национальный герой, превративший страну третьего мира в атомную державу.

Он был арестован в 2004 году, после того как признался, что продал ядерные секреты аятоллам из Тегерана, диктатору Северной Кореи и лидеру ливийской революции. В течение четырех лет он живет в заточении в своей резиденции в Исламабаде, где инспектора МАГАТЭ, агентства по атомной энергии ООН, так и не имеют возможности допросить его. Теперь он представляет свою версию событий, обвиняя Европу и Соединенные Штаты в том, что они подогревали распространение атома.

"Вы должны понять, что всю технологию, все ноу-хау Пакистан получил с Запада. Мы хорошо заплатили и получили то, что хотели. Что может помешать другим странам поступить подобным образом?" Именно это и пугает: легкость, с которой Хан обошел все проверки и барьеры, застав врасплох международное сообщество своим зарядом. Никто не думал, что Пакистан может прийти к созданию бомбы. Этот успех пакистанского ученого превратился в своего рода проект "под ключ", который многие беспринципные сильные мира сего пытались приобрести. Хан всем обязан Европе. Он обучался в лучших университетах континента, затем был принят в голландскую Urenco: компания – лидер по обогащению урана, основного процесса для создания электростанций, но и для производства бомбы тоже. За многие годы он обзавелся ценными знакомствами, встречался с руководителями самых современных предприятий, знакомился со специалистами, лишенными предрассудков. Так родилась "сеть": паутина компаний, предприятий, бизнесменов, раскинувшаяся на пяти континентах, которая при помощи перекрестных обменов и подставных фирм доставляла в Пакистан необходимые материалы для создания заряда, повергшего мир в шок.

В 1998 году Исламабад произвел точный удар: первое успешное ядерное испытание. Вашингтон был разгневан, последовали международные санкции. Но Хан не остановился. Иран, Северная Корея, Ливия его обхаживали, и он не отказал им – передал информацию, благодаря которой число запрещенных предприятий увеличилось. А мир между тем менялся. 11 сентября стало началом конфликта между интегралистским исламом и Соединенными Штатами. И вот в Таранто, одной загадочной ночью, 4 октября 2003 года фортуна отвернулась от Хана. В апулийском порту был задержан сухогруз Bbc China: на борту находилось пять контейнеров со специальным оборудованием. Это были компоненты для центрифуг, использующихся для обогащения урана, груз направлялся в Триполи. С этой операции все еще не снят гриф секретности. Известно, что она проводилась во взаимодействии с ЦРУ, британской MI-6 и итальянской военной разведкой Sismi, которую возглавлял Николо Поллари. С этого момента позиция ученого была сочтена недопустимой пакистанским правительством, которое на фоне конфликта в Афганистане возобновило отношения с Белым домом. Национальный герой оказался под арестом.

"Это долгая и страшная история, – комментирует Хан. – Между мной и президентом Мушаррафом произошла личная ссора". Хан описывает, как изменилась остановка в его стране, каким весом теперь обладают Соединенные Штаты: достаточно было одного звонка от Ричарда Армитиджа, второго номера в Госдепартаменте, чтобы Мушарраф встал по стойке "смирно". "Президент переложил всю ответственность на меня. По его словам, от меня исходила угроза: на родине моя популярность была огромна, некоторые даже хотели, чтобы вместо него президентом был избран я". Сегодня Хан утверждает, что его публичное покаяние было вырвано у него силой, оно передавалось по телеканалам всего мира в 2004 году: "Ко мне были направлены эмиссары. Я должен был признать все обвинения во имя национальных интересов. В обмен мне было обещано помилование президента, реабилитация и свободное перемещение по территории Пакистана". Хан утверждает, что знаменитая речь-признание была составлена для него Strategic Plans Division – структурой, которая контролирует выполнение ядерной программы и докладывает непосредственно главе государства. Но признание не вернуло ему свободы: ученый обвиняет Мушаррафа в том, что он не выполнил обещания, оставив его под арестом.

Он не раскаялся, и он наносит удар по американской разведке. Джордж Тенет, бывший директор ЦРУ, рассказывает о том, как агентству удалось внедриться в группу Хана: "Мы были у него дома, в его лабораториях, в его гостиной". Ученый отвечает: "Если им все было известно, почему же они ничего не сделали, чтобы остановить западные компании, поставлявшие все необходимое Ирану и Ливии?" И продолжает: "Сколько они придумали про оружие массового поражения Ирака? Тенет и его сотрудники ничего не знали о нашей ядерной программе, о том, как она продвигается, о поставщиках, пока некоторые предатели не передали им секретную информацию. Среди этих предателей – Мушарраф и его друзья, которые слили сведения о пакистанской программе ради своего выживания".

Да и в отношении той ночи в Таранто у Хана имеется своя версия. Он указывает на "предателей", внедрившихся в организацию Бухари Сиеда Абу Тахира, предпринимателя из Шри-Ланки, который, по утверждениям следователей, играл ключевую роль в "сети": "Какие супершпионы! Они были в руках информаторов. Если они все контролировали, почему же они не перехватили груз, шедший из Турции? Они ничего не знали".

Однако виновность он не признает, Хан категорически отрицает свою личную ответственность. Он вспоминает о появлении на рынке иранских эмиссаров, после окончания ирано-иракской войны. Первые контакты провалились из-за коррумпированности уполномоченных: тогда говорили, что иранцы просили огромные комиссионные за поставки. Чтобы обогатиться и получить отступные, добытчики стучались в двери ненадежных фирм. Иными словами, им не удавалось продвинуться вперед. "В 1996 году они возобновили ядерную программу, но я понятия не имею, что они купили и когда закончили покупки. Думаю, что они остановились в 2002 году, когда у них уже было все необходимое, предположительно закупленное в западных странах, от России до Китая". А вклад Хана? Только информация о надежных компаниях, передававшаяся по приказу высшего руководства? И все?

Даже перед опровержениями независимых экспертов, таких как бывший инспектор ООН Дэвид Олбрайт, пакистанец отвечает, твердо придерживаясь избранной линии: "Вся технология и ноу-хау, доставленные в Пакистан, прибыли с Запада. Если поставщики одни и те же, то и товар один и тот же. Так к чему удивляться, что все центрифуги одинаковые, что в Иране, что в Пакистане, Ливии, Китае, Северной Корее... И это не означает, что именно я распространил их повсюду. Вначале мы передавали наши проекты и планы надежным западным поставщикам, чтобы узнать мнение, получить советы и рекомендации. Они были экспертами, мы – учениками".

Таким образом, Хан перекладывает ответственность на западные компании-поставщики: это они распространили определенные смертельно опасные сведения. Он не называет имен, но он их знает: адреса в Соединенных Штатах, Европе, даже в Италии. В рамках расследования, проведенного малазийскими властями в отношении центрифуг для Ливии, стало известно, что "оборудование для лабораторий было поставлено из Испании и Италии". Это правда? Хан предпочитает указать на двух предпринимателей: сначала Питер Гриффин, а потом Урс Тиннет добывали материалы для создания центрифуг. Вполне вероятно, что они приобретали их в Италии и Испании. "Италия создает прекрасное оборудование для этих целей". Потом добавляет, чтобы еще больше скрыть свою роль: "Мы никогда не имели дела с итальянскими предприятиями. Мы чаще закупали все необходимое у немцев, англичан, южных корейцев и японцев. Но Пакистанское агентство по атомной энергии имело контакты с некоторыми итальянскими компаниями".

После этого речь зашла об обогащении урана, важном процессе, который, однако, не обязательно используется для производства атомного оружия. Washington Post формулирует различные и подробные обвинения, основываясь на расследовании Олбрайта: Хан и его партнеры продали проекты по созданию атомных зарядов. Боеголовка маленьких размеров, которая прекрасно подходит для иранских и корейских ракет. Планы на cd-rom, предлагавшиеся лучшим покупателям. "Это как в "Поправке 22", – говорит ученый, ссылаясь на роман Джозефа Хеллера. – В моих лабораториях никогда не модифицировали, не уменьшали и не вносили никаких изменений в первый проект 1983 года. Вам следует попросить Олбрайта провести расследование по поводу разработчиков и поставщиков такого типа проектов ядерного оружия".

Это провокация. Потому что Хан не имеет никакого желания сотрудничать с МАГАТЭ. И пока что Вашингтон не ответил на запросы швейцарских судей, занимающихся расследованием в отношении Тиннерз, швейцарских предпринимателей, в компьютерах которых были обнаружены документы, цитировавшиеся Washington Post. Сегодня эти данные уничтожены, но ЦРУ не ограничилось лишь требованием об уничтожении этих документов, несколько дней назад швейцарские власти подтвердили этот факт. Американцы настояли на том, чтобы эти документы были превращены в пыль. "Они так поступили, чтобы скрыть, что значительная часть этих технологий поступила из США и от их союзников. Западные поставщики продавали их любому, кто был способен заплатить, – атакует инженер-ядерщик. – Легко превратить доктора Хана в каналью и козла отпущения".

Ученый завершает беседу гимном национализму. Каким он должен остаться в истории? "Меня не волнует то, что обо мне думает Запад. Я пакистанец с железным патриотизмом, и я горжусь тем, что помог моей стране обрести ядерную мощь, которая гарантирует ей суверенитет, существование и мир". Он не отказывается от последнего удара по Мушаррафу: "Тот факт, что нам не удается воспользоваться этим шансом и экономически развиваться, в первую очередь развивать промышленность, является следствием диктатуры в последние девять лет. Во главе нашей страны стояли коррумпированные и недееспособные лидеры, и они довели ее до разорения".