Роль религии в американской жизни это, пожалуй, наиболее непонятный аспект культуры Нового Света. Мусульмане и христиане Ближнего Востока, зачастую обвиняют американцев в коллективном безбожии: Америка, как утверждают многие, является гедонистической страной с минимумом морали и безграничной жаждой секса.

Такой анализ может очень даже удивить европейцев, которые полагают, что религиозность в американской политической культуре дошла до предела. Европейские политики крайне редко цитируют Священное Писание, либо говорят о Боге. Американские же делают это постоянно.

Этот тезис верен и в отношении Барака Обамы, постоянно говорящего об отношениях со своим пастором, или Джорджа Буша, отрицающего, что по вопросам политики он консультируется с отцом, бывшим президентом, и называющего в качестве своего консультанта “Высшего Отца”.

Выступления Обамы, касающиеся его вероисповедания, сегодня сравнивают с выступлением президента Кеннеди во время предвыборной кампании около 50 лет назад. Кеннеди, как известно, был последователем римско-католической церкви и должен был дать избирателям ответ на прямой вопрос, будет ли он как президент США следовать указаниям Папы Римского. Сейчас это звучит достаточно странным, но до 1960 года Америка никогда не имела президента-католика, и в обществе существовал серьезный страх перед тем, что Белый Дом будет контролироваться из Ватикана.

Кеннеди четко отрезал эти страхи и стоявшую за ними неприязнь на собрании евангелических проповедников в Техасе. Аудитория была выбрана точно: враждебная, которую нужно было убедить. В конце концов, он завоевал Белый дом, и католицизм как политическая проблема отмер.

Но факты об отношении к религии, которые Кеннеди пришлось поставить на первое место, или Обама, которому постоянно задают вопросы о религиозной принадлежности, говорят о том, как американцы, будучи наиболее “воцерковленным” народом в западном мире, рассматривают религию в общественной сфере.

Является Барак Обама мусульманином или нет — вопрос тривиальный и несущественный для общества, где секуляризм (разделение религии и политики) и демократия применяются в равной степени ко всем, независимо от расы, пола и религии. Но это отнюдь не будет несущественным для американского общества.

В некоторых аспектах США напоминают Ближний Восток. Эта страна, где религия находится в центре жизни многих ее граждан, как в культурологическом, так и собственно в религиозном смысле. Уважение общества обретается религиозной практикой, причем это касается даже тех лидеров, о которых лишь немногие скажут, что они верующие в частной жизни. Таким образом, центральная роль религии транслируется в политическую жизнь. Однако на этом сходство с Ближним Востоком для Америки кончается. Несмотря на то, что американские церкви заполнены в обыденной общественной жизни.

Наряду с декларируемой свободой слова и прессы, свобода религии является одним из коренных аспектов американской жизни. В Конституции особенно указывается, что не требуется религиозного экзамена при занятии государственной должности. Все это хорошо. Но так же и имеет оборотную сторону, ибо порождает социальное табу на обсуждение религии с людьми, которые хорошо в ней не разбираются, а таких в США немало. И это не самый позитивный аспект.

Итак, Америка религиозная страна, в которой, тем не менее, религия редко обсуждается. В которой люди толерантны, но при этом не обязательно открыты. И эта скрытая правда американской жизни особенно проявляет себя во время президентских выборов.

Как сказал бывший губернатор Арканзаса Майк Хакаби, мы, американцы, очень хотим, чтобы наш президент оказался религиозным, однако чувствуем неудобства, если он окажется слишком религиозным. Иными словами, американцы требуют от кандидата укорененности в религии, но находят излишним, когда религия начинает определять его карьеру и амбиции.

Это очень американская идея, считать хорошим делом, когда политик верит в нечто более высокое, нежели государственные бумаги. Как говорил Дуайт Эйзенхауэр: “Американская форма правления не имеет никакого смысла, если глубоко не укоренена в религию, неважно в какую”.

По разным подсчетам, в сегодняшнем мире проживают от 1,2 до 1,8 миллиарда мусульман, из них 8 миллионов проживают в США. Но мусульмане чувствуют себя под угрозой, и это вполне обоснованно. После трагических событий 11 сентября 2001 года мусульманские сообщества были бесстыдно заклеймены как враги в западном медиапространстве, и такие понятия, как “мусульманин” и “патриот”, стали активно представляться как две несовместимые вещи.

Одновременно события 11 сентября, как ни одно другое в прошлом, политизировали религию, причем в стране, где она традиционно была влиятельным фактором в политических делах. Выпускник Гарварда, военный журналист Крис Хеджес, работавший в таких газетах, как Dallas Morning News и New York Times, а ныне научный сотрудник исследовательского центра Nation Institute, автор скандальной книги “Христианский фашизм”, которую, по его словам, он написал в гневе и страхе от фундаменталистов — христиан-протестантов, старающихся установить теократию в Америке и использующих республиканскую партию для достижения этой цели. Он сравнивает их мессианскую задачу с итальянским и германским фашизмом прошлого века.

В такой невеселой обстановке значимость вопроса об отношении Обамы к религии резко возрастает. Возможный кандидат в президенты от демократической партии постоянно в фокусе внимания по поводу своей религиозной принадлежности. Его часто обвиняют в том, что он “скрытый мусульманин” и вынашивает коварные планы по разрушению Ислама изнутри. Его хулители акцентируют подобные моменты, понимая, что у них достаточно обширная аудитория и это позволит им создать ощутимые препятствия для демократического кандидата на его пути к президентскому креслу.

“Суммируя общеизвестные факты, можно предположить, что Обама родился мусульманином от отца — непрактикующего мусульманина — и некоторое время получал мусульманское воспитание у своего отчима-индонезийца. В какой-то степени он обратился в Христианство”, — пишет известный своими правыми и антимусульманскими взглядами публицист Даниэль Пайпс.

Подобные комментаторы забывают, роясь в “темном” прошлом Барака Обамы и установив, что третий класс средней школы он кончал в Индонезии (а, значит, рос и воспитывался как мусульманин и посему его нельзя принять как президента для протестантской Америки), тем самым подрывают суть толерантности, являющейся для американского общества одним из основополагающих принципов.

Эти люди, хотя и косвенно, представляют свой альтернативный взгляд на будущее Америки как страны, управляемой нетолерантными религиозными фундаменталистами, борющимися со всяким, кто не разделяет их идеологии и предпочитает конкретные действия. Также, принимая во внимание то, насколько тесно в индивидуальной внутрипартийной гонке тесно связаны расовая принадлежность и голосование, можно предположить, что быть черным и мусульманином означает представлять альтернативу узким взглядам протестантов-фундаменталистов.

Обама, конечно, нарушает те самые принципы, которые он неустанно проповедует, отвечая на “обвинения” о своем мусульманском происхождении так, как будто бы он защищается от страшной болезни. Такие заявления являются, по его словам, “клеветой” и “ложью”, и в теледебатах Oбама так рьяно опровергал эту “клевету”, что его собственные расизм и нетерпимость были бесстыдно забыты.

“Я принадлежу к одной и той же христианской церкви вот уже 20 лет”, — заявил Обама под аплодисменты аудитории. — Я присягал на фамильной Библии, которую держал в руке”. Среди предвыборных материалов Обамы, распространявшихся в марте, была большая фотография молящегося президента с надписью: “Благочестивый христианин”.

Все это говорит за то, что Обама станет президентом, “руководствующимся своей христианской верой”, если также вспомнить сказанную им фразу: “Я верю во власть молитвы”.

Выступая в синагоге во Флориде, Обама старался уверить иудейскую аудиторию, что его имя Барак имеет те же семитские корни, что и еврейское имя Барух. Правда, его сторонники настаивают на том, что его имя имеет всего лишь африканское, а не арабское происхождение. Явно семитские корни имени кандидата в президенты объяснялись, в основном, африканским и только позднее — семитским происхождением. Выступая в одной из аудитории, в ответ на реплику из зала, что удобнее было бы голосовать за человека по имени Барри, нежели за того, которого зовут Барак, Обама предпочел вместо обвинений в нетолерантности вновь бороться со слухами вокруг своего имени и происхождения. И вообще, что касается вопроса о мусульманском происхождении, Обама тратит много времени, энергии и ресурсов для опровержения слухов о том, что он мусульманин. Для этого он даже открыл спецмальный интернет-сайт “Fightthesmears.com”.

16 июня, во время предвыборной встречи в Детройте, двум мусульманским женщинам, посетившим мероприятие, было отказано в том, чтобы стоять рядом с Обамой. Одной — по причине того, что была одета в хиджаб, а другой популярно объяснили, что не хотели бы по политическим соображениям появления кандидата Обамы на ТВ в окружении мусульман. Об этом сообщило Национальное общественное радио.

Очевидно, за этим стоит все, что угодно, но только не кризис идентичности сообразительного политика-реформатора и выпускника Гарварда. Обама рано или поздно должен понять неявные пределы толерантности в своей стране и напрямую обратиться к сторонникам расизма и насилия, причем сделать это в неапологетической и вежливой форме. Например, так: “Для меня большая честь быть связанным с религией Ислама, которую исповедует четвертая часть всего человечества, которая является религией моих предков, а также миллионов американцев. Но я в равной степени горд быть христианином, членом Церкви, представителем той религии, которая, как и все мировые религии, научила меня принципам мира, толерантности и равенства, принципам, которые я буду исповедовать всю свою жизнь”.