В регион вкладывается все больше нефтяных денег, но они тратятся отнюдь не там, где в них есть наибольшая потребность

     Казалось бы, цена нефти в 140 долларов за баррель может стать благом хотя бы для одного региона мира – Ближнего Востока. Пока рано говорить об этом с уверенностью, но вполне может получиться так, что эта часть нашего мира пострадает от роста цен больше всех.

     Хотя нынешний (или предстоящий) спад экономики из-за роста нефтяных цен для американцев окажется болезненным, он убеждает нас в необходимости идти на жертвы и снижать нашу зависимость от нефти. В долгосрочной перспективе это может стать великим благом для нашей экономики, окружающей среды и национальной безопасности.

     Но на Ближнем Востоке ситуация может оказаться прямо противоположной. Сейчас регион этот переживает экономический бум, получая возможности для решения глубоко укоренившихся политических, экономических и социальных проблем, породивших такие террористические группировки как «Аль-Каида». Безусловно, именно на это возлагают свои надежды жители региона.

     Но опасность заключается в том, что методы использования постоянно растущих доходов со временем вполне могут усилить нестабильность в данном регионе.

     И это вполне серьезно, поскольку проблемы на Ближнем Востоке имеют дурную привычку становиться проблемами всего мира. Ближний Восток не Лас-Вегас: происходящее там не остается в его пределах.

     В 70-е и 80-е годы, во время первого большого нефтяного бума нефтедобывающие страны Ближнего Востока в основном разбазарили свое богатство. Кое-кто создал крупные системы социального обеспечения, которые способствовали развитию здравоохранения (важная причина мощного демографического скачка последних 30 лет). Но в основном они направляли деньги за рубеж, вкладывая их в иностранную недвижимость и швейцарские банки. Этим они никак не способствовали развитию (не говоря уже о диверсификации) своих экономик. Поэтому, когда в 90-е годы бум превратился в крах, экономические проблемы стали расти как на дрожжах. Вместе с ними появилось политическое недовольство, терроризм и возмущения.

     На сей раз некоторые нефтедобывающие страны Ближнего Востока стараются быть умнее. Они инвестируют миллиарды долларов у себя дома, создавая промышленные отрасли, ремонтируя дороги и заводы, расширяя сферу социальных услуг. Это привело к тому, что региональная элита и многочисленные представители международного финансового сообщества поспешили объявить о начале новой эры на Ближнем Востоке, когда поступающие доходы от продажи нефти будут диверсифицировать экономику стран региона, создавать рабочие места для всех и каждого и превращать арабские страны в единую мировую экономическую сверхдержаву.

     Звучит неправдоподобно, потому что до правды здесь и впрямь далеко. В регион вкладывается все больше нефтяных денег, но они тратятся отнюдь не там, где в них есть наибольшая потребность. В результате такие инвестиции не оказывают большого влияния на действительно важные сферы, и это даже создает проблемы.

     Макроэкономические показатели зачастую выглядят просто великолепно. Валовой внутренний продукт, торговля, прямые иностранные инвестиции – все это существенно увеличивается. Но полная и частичная безработица снижаются крайне медленно, а инфляция растет быстрыми темпами. А существующие на микроэкономическом уровне серьезные проблемы омрачают ту розовую картину, которую рисуют нам неглубокие по своему значению макроэкономические показатели.

     Кроме того, значительная часть денежных средств реинвестируется в проекты, которые призваны давать быструю прибыль инвесторам, а не долгосрочные политические и экономические выгоды. Существенная доля при этом вкладывается в непроизводственные сектора, такие как недвижимость и переработка нефти. На многих строящихся на нефтяные деньги предприятиях будет высочайшая степень автоматизации, благодаря чему рабочих мест там появится совсем немного.

     А те отрасли, которые создают большое количество рабочих мест, такие как туризм, сельское хозяйство и строительство, завозят рабочую силу из южной и юго-восточной Азии вместо того, чтобы нанимать местных рабочих. Точно так же, нефтяные доходы вкладываются в расширение систем образования, но, за редким исключением, отнюдь не в их реформирование. Поэтому количество студентов и учащихся растет, как растут и их надежды на лучшую жизнь. Но в итоге они выясняют, что не обладают теми знаниями и навыками, которые необходимы для получения рабочих мест, на которые они рассчитывали после учебы. Во всем регионе средний показатель молодежной безработицы составляет как минимум 25 процентов, то есть, почти в два раза выше среднемирового.

     Рост цен на энергоносители и приток нефтяных доходов подстегивают инфляцию. В Катаре ее уровень составляет 14 процентов, что на 11,4 процента выше, чем в 2002-2004 годах. Как всегда, больнее всего инфляция бьет по среднему классу и бедным слоям населения. Во многих арабских странах она просто уничтожает средний класс, опуская его представителей до уровня бедноты. А это толкает многих в объятия исламских экстремистов, стремящихся к свержению существующих режимов.

     Рост мировых цен на продовольствие также нанес мощный удар по Ближнему Востоку.

     Хлебные бунты сотрясают Египет и Йемен (это не главные нефтяные производители, но наиболее густонаселенные страны арабского мира, и они являются важными элементами региональной экономики). В Саудовской Аравии страх перед бунтами заставил власти выступить с угрозой ареста и конфискации имущества у тех пекарей и владельцев магазинов, которые продают муку по ценам выше установленных государством.

     Для борьбы с последствиями инфляции Саудовская Аравия, Катар, Оман и Объединенные Арабские эмираты повысили зарплаты в государственном секторе на 15-70 процентов. На какое-то время это поможет госслужащим, но одновременно приведет к дальнейшему росту инфляции, и никак не будет способствовать решению структурных экономических проблем.

     Иностранные рабочие, на которых все больше полагаются арабские государства из-за дешевизны и более высокой продуктивности по сравнению с их собственными гражданами, все чаще демонстрируют недовольство тем, как с ними обращаются.

     Иностранные рабочие в маленьких странах Персидского залива составляют от 80 до 95 процентов рабочей силы в частном секторе. В последние месяцы они устраивали забастовки в Бахрейне и Объединенных Арабских Эмиратах, протестуя против инфляции, которая съедает их накопления. А поскольку иностранцы составляют примерно 40 процентов населения на Аравийском полуострове, такие выступления рабочих представляют серьезную опасность.

     Тем временем, богачи региона все более непристойно богатеют благодаря возможности пользоваться неожиданно свалившимися на них нефтяными доходами, причем пользоваться и законно, и незаконно. Самые состоятельные измеряют свое богатство миллиардами, а самые бедные настолько нищи, что многие из них не могут себе позволить даже вступить в брак.

     Поскольку деньги текут в регион рекой, но река эта не просачивается до низших слоев населения, возникает опасное социальное неравновесие. Люди надеются, что нефтяные доходы их стран помогут им решить экономические проблемы, но в итоге узнают, что огромные суммы уходят на взятки, утекают за границу на частные счета, тратятся на предметы роскоши, оружие и боевую технику, на нерентабельные проекты или просто разбазариваются.

     Следует помнить самые негативные примеры из истории ближневосточного нефтяного бума. При шахе Мохаммеде Реза Пехлеви Иран пытался использовать приток нефтяных доходов после роста цен в 1973 году, чтобы строить новые предприятия, искоренять безработицу, трансформировать экономику и модернизировать общество.

     На бумаге попытки шаха выглядели великолепно. Как и в ближневосточных арабских странах в настоящее время, макроэкономические показатели иранских успехов – ВВП на душу населения, развитие системы образования, иностранные инвестиции смотрелись просто феноменально.

     Но эти проекты утонули в бесхозяйственности и злоупотреблениях. Приближенные шахской семьи становились сказочно богатыми, а невзгоды рядовых иранцев усиливались из-за мощной безработицы, на которую накладывалась быстро растущая инфляция. Вместо того чтобы решить иранские проблемы, нефтяной бум породил иранскую революцию.

     Мало кто из лидеров в регионе усвоил эти уроки. Король Саудовской Аравии Абдалла продолжает демонстрировать острое понимание того, что соответствует долгосрочным интересам его страны. Он вкладывает большие деньги в города с мощной экономикой, превращая их в «центры преимуществ», привлекающие значительные инвестиции, которые со временем смогут вырвать саудовскую рабочую силу из опасного состояния депрессии. Он создает Университет короля Абдаллы, привлекая туда профессоров со всего мира, чтобы те разрабатывали учебные программы с упором на науку, технику и инновации.

     Но и здесь есть ложка дегтя. Абдалле 83 года, и довольно сомнительно, что его наследники будут продолжать эти проекты с такой же прогрессивной решимостью

     Как регион может изменить положение вещей?

     Для начала те люди, которые отвечают за управление фондами национального благосостояния и частными инвестициями, должны перейти от финансирования гарантирующих высокую прибыль инвестору капиталоемких отраслей промышленности к вложению средств в трудоемкие отрасли, которые увеличивают занятость населения и создают более квалифицированную рабочую силу.

     На определенном этапе это заставит задуматься о региональных капиталовложениях как о форме целенаправленного перераспределения богатства, о социальной инженерии и о благотворительности.

     Безусловно, в первые годы это снизит итоговые показатели. Но если те, кто держит в кармане ключ от денежных закромов, проявят достаточную мудрость и пойдут на такие шаги, это в более отдаленной перспективе даст бесценную политическую отдачу. А такая отдача вполне может им понадобиться, если они не хотят быть изгнанными из власти разгневанными толпами.

     Избежав такого рода внутренних потрясений и устранив гнев и отчаяние народа, на котором наживаются террористы и экстремисты, мир получит огромные преимущества и выгоды, поскольку он еще многие десятилетия будет зависеть от ближневосточной нефти и, соответственно, от всех превратностей судьбы этого региона.