|
 Газета «Наш Мир»
Теперь уже понятно: мир не вернулся к холодной войне. Даже Джордж Буш, американский президент, сказал об этом на прошлой неделе. Конфликт между Россией и Грузией в Южной Осетии и Абхазии – не чета тем конфликтам, которые вплоть до падения Берлинской стены вели два идеологически противостоящих блока, начавших безумную гонку вооружений с целью достичь некоего подобия равновесия, основанного на взаимном страхе.
Но война в Грузии, первая война России за ее пределами с момента распада СССР и его поражения в Афганистане, тем не менее, станет поворотным моментом в международных отношениях. Она хоронит – во всяком случае, на данный момент – попытку партнерства между Москвой и Вашингтоном, начавшегося вырисовываться после терактов 11 сентября 2001 года. Использовав в качестве предлога вторжение грузинских войск в Южную Осетию 8 августа, Владимир Путин громко заявил: Россия не готова быть американским партнером второго сорта и не потерпит никакого расширения НАТО на так называемое "ближнее зарубежье".
Вход российских танков вглубь бывшей советской республики создает еще больше проблем для стремления Тбилиси войти в Североатлантический альянс. В ходе последнего саммита НАТО в апреле Грузии не удалось добиться присоединения к МАР, как и Украине. Причина этой неудачи – разногласия между Соединенными Штатами и новыми восточными членами альянса, поддерживающими идею прохождения Грузией и Украиной последнего предшествующего вступлению этапа, с одной стороны, и Германией и Францией, обеспокоенных вступлением в организацию нестабильных стран, – с другой. Российское давление оказалось бесполезным, когда члены альянса приняли компромиссное решение, признав, что однажды Грузия и Украина все равно войдут в НАТО.
И хотя Владимир Путин с легкостью выиграл этот раунд и ослабил так называемое западное "кольцо" вокруг России, ей еще надо доказать, что она в состоянии на равных состязаться с Америкой. Что сегодня не так-то просто.
Разумеется, ни Тбилиси, ни прозападное правительство в Киеве, не могут – как некогда не могли и Венгрия с Чехословакией – оказать настоящее военное сопротивление российским танкам. Но у России много ахиллесовых пят. Ее внешняя политика является, в первую очередь, реакцией на наступление НАТО и признание большинством западных держав суверенитета Косово. Цитируя слова бывшего главкома ВВС Петра Дейнекина, российская газета "Известия" в конце июля писала о возможном размещении российских стратегических бомбардировщиков на Кубе в ответ на размещение в Европе американского противоракетного щита. Что это, возвращение к Карибскому кризису 1962 года? До этого еще далеко.
В отличие от холодной войны, Россия не использует "мягкую силу", как в свое время поступал СССР при посредничестве коммунистических партий Западной Европы и национально-освободительных движений. Сила убеждения России за границей распространяется исключительно на русскоговорящее население бывших советских республик. Даже Сербия сегодня разрывается между своим стремлением в Евросоюз и симпатиями к России.
Проект создания новой архитектуры безопасности от Ванкувера до Владивостока, нацеленный, по мнению России, на достижение равноправных отношений с НАТО, как объяснял в июле в Брюсселе российский посланник в Брюсселе Дмитрий Рогозин, не рассматривается 26 членами альянса всерьез. "Геополитическая вездесущность России сопровождается ее глубоким политическим одиночеством", – считает Тома Гомар, директор Центра изучения России во Французском институте международных отношений. Немногие страны поддержали вторжение российских солдат в Грузию во имя поддержания мира, осуществленное, по утверждению Москвы, в соответствии с дагомысскими соглашениями 1992 года между Грузией и Россией для стабилизации ситуации в Южной Осетии.
Изолированная, Москва, тем не менее, смогла вмешаться, воспользовавшись серией благоприятных факторов, ставших следствием ошибки Саакашвили, поверившего, что Запад поддержит его в противостоянии с русским медведем. Один из этих факторов – экономического порядка, он связан с потрясающим восстановлением российской экономики при Путине, в основном, благодаря газовой манне. Другой скорее политический. Российское предостережение на Кавказе произошло в момент, когда власть американского президента, завершающего свой второй срок, традиционно слаба.
Но у танковой дипломатии есть свои пределы. Тем более что после падения Берлинской стены расклад сил изменился. Речь идет, прежде всего, о появлении стран с растущей экономикой, таких, как Китай, Индия и Бразилия. Конечно, Россия совершила значимые дипломатические шаги навстречу Китаю, но эти две страны еще далеки от преодоления взаимной настороженности. Да и Индию, которую Путин считает "естественным союзником", сегодня уже не назовешь верным другом.
Война в Грузии, напротив, усилила одиночество России. Грузия, или, по крайней мере, то, что от нее остается, решила выйти из СНГ, объединившего 11 бывших советских республик. Ее примеру могут последовать Украина и Молдавия. Кроме того, вторжение еще более усилило – если в том была необходимость – проамериканские настроения бывших сателлитов покойного СССР, таких как Польша и Чехия. России грозит исключение из "большой восьмерки", на котором настаивает республиканский кандидат в президенты США Джон Маккейн.
И если на повестке дня не стоит возвращение холодной войны, этот многополярный мир должен найти новую систему равновесия. Она, конечно, должна охватывать Москву, Вашингтон, который должен будет найти выход из своей иракской авантюры, Брюссель, а также Пекин, Нью-Дели и Бразилия. До достижения этой цели пока далеко.
|
