|
 Газета «Наш Мир»
Надругательство России над Грузией требует не просто вновь задуматься над тем, каким образом Запад сможет защитить другие бывшие республики СССР от вновь окрепшего Кремля. Отныне приобретают дополнительную грань все международные кризисы, с которыми как-то связана Россия. В случае с ядерной программой Ирана это значит: настоятельные требования ЕС о том, что санкции в отношении Тегерана должны быть одобрены ООН, возможно, уже не просто наивны, но и своенравно игнорируют суть дела.
Вера ЕС в урегулирование конфликтов при посредничестве ООН в значительной мере держится на предположении, что после краха коммунистического режима Россия, член Совета Безопасности, имеющий право вето, разделяет основополагающие ценности и интересы Запада. Но это заблуждение – тому порукой мародерство российских солдат в Грузии.
Если России нельзя доверять в ее "ближнем зарубежье", нет резонов думать, будто ей можно в дальнейшем доверять на Ближнем Востоке. Напротив, контакты Москвы с правящими муллами уже давно должны были убедить Европу, что Россия не разделяет ее цели по предотвращению создания иранской атомной бомбы. Как иначе объяснить тот факт, что Москва строит в Иране атомный реактор, поставляет Тегерану сверхсовременные ракеты "земля-воздух" и отказывается голосовать за любые санкции, кроме самых легких экономических?
И все же, ЕС руководствуется основополагающим предположением, будто по иранскому вопросу мы можем доверять Москве. Согласно этим рассуждениям, российская сторона тоже никак не может быть заинтересована в превращении Ирана в ядерную державу. Но это тоже заблуждение. Правда, Москва должна опасаться попадания радиоактивных веществ в руки исламских террористов, учитывая, что она применяла тактику "выжженной земли" в своей войне с сепаратистской республикой Чечня, где большинство жителей – мусульмане. Но Кремль, поддерживая Иран, наверняка приобрел взамен для России достаточно крупные гарантии от передачи Тегераном "грязной бомбы" какому-нибудь чеченскому повстанцу.
Напротив, Москва может вполне правомерно предполагать, что ядерный Иран повредит интересам Запада больше, чем российским. А согласно атавистическим расчетам баланса сил, практикуемым Москвой, пока Запад теряет больше, чем Россия, Россия остается в выигрыше.
Если Иран станет ядерной державой, то главной угрозой он станет для Израиля и американских войск в Ираке. Однако тот факт, что в воскресенье Тегеран запустил ракету в космос, – это еще одно напоминание о том, что в радиусе досягаемости рано или поздно могут оказаться континентальная территория США и вся Европа.
Возможно, для того чтобы сеять разрушения, Ирану даже не понадобится применить ядерное оружие. Исламская Республика может возомнить, что атомная бомба делает ее неуязвимой, и вывести поддержку террористов на новый уровень – или даже нанести непосредственные удары (с применением обычных вооружений) по западным и израильским объектам. Под угрозой может оказаться и район Персидского залива. Под "зонтиком безопасности", который создает атомная бомба, – подражая действиям Москвы в Грузии – Тегеран сможет уверять, что пришел на помощь своим братьям-шиитам в соседних государствах, где большинство населения составляют сунниты.
Разумеется, самый мрачный сценарий остается прежним: исламисты могут устроить ядерный Армагеддон, чтобы провести в жизнь апокалиптические идеи шиитского ислама. Любая вспышка напряженности в районе Персидского залива повлечет за собой астрономический взлет цен на энергоносители. В этом свете становится понятно, почему Россия тянет канитель в Совете Безопасности ООН. Тем самым она повышает шансы Ирана обзавестись бомбой и одновременно увеличивает вероятность превентивного удара Запада по иранским ядерным объектам. В любом случае Россия – крупный добытчик нефти и газа – наживется на неизбежной панике на мировых рынках энергоносителей.
Многие европейцы до сих пор полагают, что лишь одобрение ООН делает коллективные действия законными и нравственно-верными. Но, очевидно, режим, действующий с такой жестокостью и презрением к нормам международного права, как действует в Грузии Россия – между прочим, член Совета Безопасности – недостаточно законен, чтобы наделять легитимностью какие-то решения. У ООН как института тоже почти не осталось легитимности, поскольку ООН, в том числе благодаря вето России (и Китая), бездействует перед лицом геноцида в Судане и преступлений режима Мугабе в Зимбабве.
Европейцы также утверждают, что западные "односторонние" санкции бесплодны, так как они позволят России и другим странам занять освободившуюся нишу и заменить западных поставщиков. Но не всякого поставщика можно заменить. Иран хочет получить западные технологии, так как западные технологии до сих пор обгоняют российские, китайские или плоды других развивающихся экономик.
В этом смысле у Европы есть и количественное, и качественное преимущество. ЕС – основной партнер Ирана по торговле, особенно активно участвуют в этом Германия и Италия. В начале августа стало известно, что Берлин дал "зеленый свет" сделке на сумму 100 млн евро, согласно которой некая немецкая компания поставит в Иран три комбината по сжижению газа.
Тегеран никак не сможет быстро подыскать адекватные альтернативы своему импорту из Европы. "Иранская промышленность примерно на две трети использует оборудование и заводы немецкого производства, – сообщил немецкому еженедельнику Focus в 2006 году тогдашний директор Германо-иранской торгово-промышленной палаты Михаэль Токусс. – Иранцы определенно зависят от немецких поставщиков и поступлений запчастей из Германии".
Вторжение Москвы в Грузию правомерно потрясло ЕС. Евросоюз осознал, что граничит с беспощадным режимом, которому в буквальном смысле сходят с рук убийства – преимущественно благодаря его арсеналу ядерных ракет.
Если только Европа не хочет получить на своем южном фланге еще более опасную ядерную державу, ей придется перестать прятаться за московским вето и "затянуть гайки" в своих отношениях с Ираном.
Дэниэл Швамменталь – редактор колонки "Положение дел в Евросоюзе"
|
