Газета «Наш Мир»

    Итак, летом 1221 г в Талькане произошло совещание Чингисхана с его сыновьями. После его окончания Чагадай, Угэдэй и Тулуй остались с отцом, а Джучи ушел на Иртыш. Причем в цитированном ранее отрывке из «Сборника летописей» Рашид ад-дина прямо говорится о том, что сделал он это вопреки приказу Чингисхана, который де повелел ему завоевать весь Дешт-и Кыпчак и чуть ли не всю Восточную Европу. Не выполнив этого повеления, Джучи, якобы, вызвал гнев отца, который даже решил казнить ослушника. Здесь все или неверно, или напутано. Совершенно очевидно, что Джучи-хан не мог самовольно уйти с приданным ему войском. Такой поступок стоил бы ему головы. В данном же случае, как мы убедимся далее, не последовало не только кары, но и возмущения действиями Джучи. Значит, его уход был санкционирован отцом.

    Сложнее выяснить, какую задачу поставил Чингисхан старшему сыну. В любом случае — не организацию грандиозного похода на Запад. Для этого у Джучи-хана просто не было необходимых сил. Такую задачу могло решить только объединенное монгольское войско.

    Между тем нет ни одного свидетельства того, что уже в то время Чингисхан дал указание готовить армию вторжения на Запад.

    По моему мнению, Чингисхан поставил перед Джучи-ханом две задачи: во-первых, подчинить кыпчакские племена, обитавшие к западу от Балхаша; во-вторых, создать систему управления на территории нынешнего Казахстана, уже включенной в Монгольскую империю. Именно этим он и занимался, пока Чингисхан, разгромив в ноябре 1221 г на берегах Инда войска наследника хорезмшаха Мухаммада Джелал ад-Дина, неторопливо возвращался обратно в Монголию.

    Лето 1222 г. Чингисхан провел с армией в районе Гиндукуша. Через год он находился вблизи Сырдарьи, на берегах которой летом 1223 г. созвал большой курултай. Джучи-хан на нем не присутствовал. Однако его отсутствие не явилось следствием обострения отношений с отцом.

    Как известно, Чингисхан разделил Монгольскую империю на четыре улуса, поставив во главе каждого своих сыновей от Борте, т.е. Джучи, Чагатая, Угэдэя и Тулуя. Но когда он это сделал — неизвестно. Считается, что в конце жизни. У меня же сложилось мнение, что разделение империи на улусы не было единовременным актом. Первым улус получил в управление Джучи-хан. И произошло это во время встречи царевичей с Чингисханом летом 1221 в Талькане.

    В своем предположении, что улус был выделен Джучи-хану в 1221, я не одинок. Подобного мнения придерживался автор труда «Списки устроителя мира» («Нусах-и-джеханара») Гаффари Казвини (1565г.). В нем констатируется следующее: «Чингисхан во время похода на Таджиков дал ему (Джучи) Дешт-и-Кипчак и Хорезм до крайнего севера».

    Еще ранее в XV в., об этом же писал анонимный автор книги «Родословная тюрок» («Шаджарат ал-тюрк»). В достоверных книгах истории, — говорится в ней, — записано, что после завоевания Хорезма, по приказу Чингисхана, Хорезм и Дешт-и Кипчак от границ Каялыка до отдаленнейших мест Саксина, Хазара, Булгара, Алан, Башкир, Урусов и Черкесов, вплоть до тех мест, куда достигнет копыто татарской лошади, стали принадлежать Джучи-хану, и он в этих странах утверждался на престоле ханства и на троне правления».

    История западных походов монголов после смерти Чингисхана и Джучи-хана выходит за рамки данной статьи, а потому вернемся к лету-осени 1221 г. Рашид ад-дин полагал, что именно тогда Джучи-хан, якобы, получил от Чингисхана приказ захватить весь Дешт-и Кыпчак, Русь и т.д. О необоснованности такого предположения речь шла выше. Но ведь когда-то и кому-то такое поручение было дано. Э. Хара-Даван считает, что оно было дано Чингисханом на курултае летом 1223 г. сыновьям в целом. «На этом торжественном и многолюдном собрании…Чингисхан — пишет Э. Хара-Даван, — восседал на мухаммедовом золотом троне, доставленном из Самарканда. На курултай прибыл и Субэдэй, возвратившийся из южно-русских степей со своим отрядом. Летописец рассказывает, что Чингисхан был так заинтересован докладом о совершенном набеге, что выслушивал его ежедневно в течение нескольких часов, решил тогда же завещать своим наследникам задачу покорения Европы». Это уже ближе к истине, особенно в части, касающейся лиц, которым Чингисхан завещал организацию грандиозного по масштабам и целям Западного похода. Но в цитированном отрывке содержится серьезная ошибка. Встреча Чингисхана с Субэдэй-нойоном произошла не в 1223 г., а летом-осенью 1224 г., и не на Сырдарье, а в Прииртышье. Именно тогда и там Чингисхан принял принципиальное решение о проведении Западного похода. То, что решение о проведении Западного похода было принято не в 1221 г., а в 1224г., и при том без привязки к определенному сроку, позволяет прояснить и запутанный средневековыми, и не только, авторами вопрос о взаимоотношениях между Чингисханом и Джучи-ханом. Позволяет потому, прежде всего, что средневековые нарративы связывают их резкое обострение именно с отказом Джучи-хана выполнить приказ отца о проведении похода с целью завоевать территорию от нынешнего Центрального Казахстана до, как минимум, Дуная. Следовательно, оно (обострение отношений сына с отцом) никак не могло произойти до второй половины 1224 г., ибо нельзя выполнить не отданного приказа. Более того, осмелюсь предположить, что оно случилось не ранее 1226 г. И совсем не из-за отказа Джучи-хана ринуться в совершенно бесперспективную авантюру на Западе. Но об этом чуть позже.

    Сейчас же вернемся в 1223 г., когда, согласно распространенной точке зрения, отношения между Чингисханом и Джучи-ханом из-за строптивости и непослушания последнего уже были на грани разрыва. Ведь неспроста же Джучи-хан не присутствовал на курултае 1223г. на Сырдарье. Действительно, неспроста, но не из-за ссоры с отцом. Причина была иной. Еще до начала курултая было решено завершить его грандиозной облавной охотой на куланов. И именно Джучи-хану отец поручил пригнать табуны последних к месту охоты, что тот и сделал, пригнав еще отцу в подарок 20000 белых коней. А вскоре после охоты Чингисхан вместе со всеми сыновьями отправился в верховье Иртыша, где сделал длительную остановку. Затем Чингисхан с тремя младшими сыновьями и армией ушел в Монголию, куда и прибыл в середине 1225 г. А Джучи-хан остался в Дешт-и Кыпчаке, и не потому, что разорвал с отцом, а потому, что должен был управлять своим улусом. Кроме того, видимо, именно в 1224 г. на Иртыше он получил от отца задание, но не то, о котором с легкой руки Рашид ад-дина пишут многие, а куда как более скромное: завоевать Восточный Дешт-и Кыпчак до Волги включительно и тем самым подготовить плацдарм для Западного похода. Вот это задание Чингисхана Джучи и не выполнил, но совсем не потому, что сознательно решил проигнорировать его, а потому, что у Джучи-хана просто не было сил даже для ограниченных завоеваний на западе — отец выделил ему всего четыре тысячи воинов. И Чингисхан это прекрасно понимал.

    У читателей может возникнуть вопрос: не отрицаю ли я того, что в последние годы жизни Чингисхана и Джучи-хана отношения между ними приняли конфликтный характер? Нет, не отрицаю. Но я решительно возражаю против того, что они (отношения между отцом и сыном) кардинально испортились еще в 1221-1222 г. и что причиной этого стало невыполнение Джучи-ханом повеления Чингисхана о проведении большого похода на Запад. В результате анализа всех имеющихся в моем распоряжении фактов и их оценок как средневековыми, так и современными авторами, я пришел к следующему:

    Во-первых, отношения между Чингисханом и Джучи-ханом обострились не ранее второй половины 1225 г., скорее в 1226 г.

    Во-вторых, первопричиной обострения стало не недовольство отца поведением сына, а отчуждение Джучи-хана от Чингисхана.

    «Когда Туши (Джучи), старший сын Чингисхана, — читаем у ал-Джуздани, — увидел воздух и воду Кипчакской земли, то он нашел, что во всем мире не может быть земли приятнее этой, воздуха лучше этого, воды слаще этой, лугов и пастбищ обширнее этих. В ум его стало проникать желание восстать против своего отца; он сказал своим приближенным: «Чингисхан сошел с ума, что губит столько народа и разрушает столько царств. Мне кажется, наиболее целесообразным умертвить отца на охоте и сблизиться с султаном Мухаммедом, привести это государство в цветущее состояние и оказать помощь мусульманам».

    А ведь раньше Джучи-хан жестокостью мало чем отличался от Чингисхана и своих братьев. Видимо, кровь, страдания, смерть десятков и десятков тысяч мужчин, женщин, стариков, детей, истребляемых монголами, в том числе и по приказу Джучи-хана, постепенно вызвали у него такой психический шок, что он не мог более принимать участия в подобных злодеяниях. Чтобы остановить их, он даже, если верить ал-Джуздани, был готов пойти на отцеубийство.

    К какому году относится выше-приведенное высказывание Джучи-хана, из текста ал-Джуздани понять нельзя. С одной стороны, он пишет, что оно было сделано после того, как Джучи-хан уже успел освоиться в Дешт-и Кыпчаке, т.е. не ранее 1222 г.; с другой стороны, в то время, когда Джучи-хан хотел замириться с хорезмшахом Мухаммадом, но тот скончался еще в 1220 г. Но и это еще не все. Далее ал-Джуздани пишет: «Проведал о таком замысле (Джучи) брат его Чакатай и известил отца об этом изменческом плане и намерении брата. Узнав, Чингисхан послал доверенных лиц своих отравить и убить Туши», что и было, якобы, сделано. Но Джучи-хан погиб только в феврале-марте 1227 г. и отнюдь не от яда.

    Эта путаница с событиями и датами не позволяет точно определить время начала отчуждения Джучи-хана от Чингисхана. Достаточно уверенно можно лишь утверждать, что это стало происходить к 1226 г. Джучи-хан уже настолько отдалился от отца, что, ссылаясь на болезнь, неоднократно отклонял требования Чингисхана прибыть в его ставку. И это, видимо, было единственным реальным проявлением отчуждения Джучи от отца. Но большего он сделать и не мог.

    Теперь рассмотрим вопрос о реакции на поведение старшего сына Чингисхана. Как было обосновано выше, до 1225 г. он сохранял к нему полное доверие и благосклонность. Это, между прочим, означает, что сообщение о том, что Чагатай каким-то образом узнал о намерении Джучи-хана, которого он ненавидел, убить Чингисхана, и сообщил об этом отцу, просто выдумано. В противном случае Джучи-хана быстренько бы убрали. Что было, так это нараставшее у Чингисхана раздражение тем, что Джучи-хан так ни разу и не побывал в ставке отца. Оно, впрочем, до известной степени смягчалось тем, что Джучи-хан не просто отвергал приглашение отца, а извинялся за то, что не может выполнить его волю по болезни.

    Тогда недруги решили «подогреть» раздражение Чингисхана и организовали против Джучи не сложную, но достаточно эффективную провокацию. Ее целью было убедить Чингисхана в том, что Джучи-хан здоров, а, следовательно, отклоняет приглашение посетить ставку отца потому, что хочет отделиться от него. В последнем они были правы.

    Вот как описывает эту провокацию, инициатором которой был, скорее всего, Чагатай, Рашид ад-дин: «(С) Джучи приключилась болезнь, и когда отец, возвратившись из областей таджиков, прибыл в свои орды (середина 1225 г.), то он (Джучи), вследствие этого не мог явиться к отцу, и отправил (к нему в подарок) несколько харваров охотничьей добычи и просил извинения (за неприбытие). После этого Чингисхан несколько раз приказывал вызвать его к себе, но он (Джучи), вследствие болезни, не являлся и приносил извинения. Затем какой-то человек из племени мангкут направлялся (к Чингисхану) из пределов Джучиевых юртов. Джучи, перекочевывая из юрта в юрт, таким больным прибыл к горе, которая была местом его охоты. Так как он чувствовал в себе слабость, то отправил охотничьих эмиров, чтобы они охотились. Увидев такое сборище людей, занимавшихся охотой, тот человек (мангкут) вообразил, что это (сам) Джучи. Когда он прибыл к Чингисхану и (последний) спросил его о болезни Джучи, то он ответил: «о болезни сведений не имею. Но он на такой-то горе занимался охотой».По этой причине вспыхнуло пламя гнева Чингисхана, который вообразил, что он (Джучи) возмутился и потому не обращает внимания на слова отца. Он сказал: «Джучи сошел с ума, что выделывает такие штуки», и приказал, чтобы войско выступило в поход в его сторону и чтобы в авангарде отправились Чагатай и Угетай, а сам собирался выступить в поход вслед (за ними). В это время пришло известие о смерти Джучи… Чингисхан от этого обстоятельства очень опечалился, загрустил и произвел расследование. Слова того человека оказались ложью, и выяснилось с несомненностью, что Джучи в то время болел и на охоту не ходил. Стали искать того человека, из мангкутов, чтобы казнить его, но не нашли».

    Как мы уже неоднократно убеждались, принимать за истину все, что пишет Рашид ад-дин, было бы непозволительно. Но так же непозволительно было бы вообще отвергать его информацию. Я полагаю, что его рассказ о мангкуте правдив. Такого просто не придумаешь. Что же касается распоряжения Чингисхана выдвинуть против Джучи армию во главе с Угэдэем и Чагатаем, то, с моей точки зрения, это вымысел. Как видно из текста Рашид ад-дина, мангкут побывал у Чингисхана незадолго до смерти Джучи-хана, т.е. либо в конце 1226 г., либо в самом начале 1227 г. В то время Чингисхан вел тяжелую войну против тангутского государства Си-Ся и отвлекать значительные силы против Джучи-хана не мог. Не мог он и поставить во главе армии, якобы, направленной в Дешт-и Кыпчак, Угэдэя и Чагатая: первый находился при отце, второй — в Монголии. А уж тем более не мог он в разгар войны присоединиться к ним сам. Да и необходимости посылать для устранения Джучи-хана армию у Чингисхана не было. Его власть и авторитет в Монгольской империи были абсолютными, и прикажи он доставить ему или убить Джучи, то его приказ без колебаний выполнили бы командиры того четырехтысячного корпуса, что был выделен Чингисханом Джучи-хану. Не сомневаюсь, что информация о походе монгольских войск во главе с Чагатаем и Угэдэем против Джучи-хана, если бы он имел место, дошла бы до нас отнюдь не одной строкой в сочинениях Рашид ад-дина.

    Итак, похода не было. Были гнев, возмущение, желание сурово наказать, но никаких карательных действий против Джучи-хана предпринято не было. Никак не были наказаны после смерти Джучи-хана его сыновья и приближенные.

    Народная память сохранила до нашего времени три версии смерти Джучи-хана. Вот они. В первой версии утверждается, что Джучи-хан был убит по приказу Чингисхана во время охоты на куланов; посланные последним убийцы, якобы, переломили Джучи хребет. Во второй говорится о том, что во время охоты на куланов Джучи-хан упал с коня и разбился насмерть. По третьей версии Джучи-хана во время охоты стащил с коня кулан, который и растерзал его, оторвав у него правую руку.

    Последняя версия была подтверждена в ходе обследования мавзолея Джучи-хана специальной комиссией Академии наук КазССР во главе с А. Х. Маргуланом. При вскрытии захоронения она обнаружила труп человека, у которого отсутствовала правая рука. «Это, — говорится в Казахской советской энциклопедии, — подтверждает легенду, которая сохранилась в народе, о том, что Джучи был убит куланом, который оторвал у него руку».Спустя полгода, в августе 1227г., скончался и сам Чингисхан.

Искандер Ундасынов