$IMAGE1-right$ Газета «Наш
Мир» Ровно два года назад Бенедикт XVI произнес свою скандальную “антимусульманскую” речь в родном Регенсбурге. Посещая на прошлой неделе Францию, Папа уклонился от визита в мечеть, демонстративно посетив синагогу. Впрочем, мусульманское духовенство на него уже не обижается. За эти два года оно нашло общий язык с Папой-ортодоксом Во-первых, вспомним, как все начиналось. После кончины либерального Иоанна Павла II, который любил каяться за “исторические грехи” Католической церкви, на папский престол вступил жестковатый немец, глава Конгрегации вероучения, вошедшей в историю под мрачным именем “Священная инквизиция”. Кардинал Йозеф Ратцингер, принявший имя Бенедикта XVI, уже в инаугурационной речи “забыл” мусульман, перечисляя конфессии, с которыми намерен сотрудничать. Один из первых своих папских визитов Бенедикт нанес в Регенсбург, где много лет преподавал догматику на богословском факультете. Вот самая скандальная часть папской речи в Регенсбурге—это цитата из письма византийского императора Мануила II Палеолога: “Покажи мне, что нового принес Мухаммад, и ты найдешь там только нечто злое и бесчеловечное, как его приказ распространять мечом веру... Кто желает привести кого-то к вере, нуждается в способности хорошо говорить и правильно мыслить, а не в умении творить насилие и угрожать”. Поняв, что их оскорбили, а их пророка назвали бесчеловечным, мусульмане провели ряд стихийных митингов и демонстраций на пространстве от Марокко до Индонезии. Вскоре Папа извинился — и мусульмане, точнее их духовенство, принялось доказывать, что Исламу не свойственно насилие, а пророк Мухаммед — не кровожаден. Провокация Бенедикта XVI сработала на 100 процентов, даже больше — он вовлек исламские интеллектуальные круги в дискуссию на языке католической схоластики. Пауза и замешательство после регенсбургской “выходки” Папы длились недолго. Уже в ноябре 2006-го Бенедикт XVI едет в Турцию, где совершает массу ритуальных жестов, выражающих дружбу с мусульманами. Но проходит еще почти год, прежде чем в октябре 2007-го рождается на свет сенсационное послание 138 мусульманских богословов, предложивших христианам — и Папе в первую очередь—вместе побороться с вызовами секуляризации и глобализации. Оно официально называется “Общее слово для вас и нас” и занимает 29 страниц. Сенсация была, во-первых, в том, что послание подписали практически все исламские авторитеты — от ректора каирского Университета Аль-Азхар до главы Совета муфтиев России. А во-вторых, все это почтенное собрание узрело своего главного партнера в лице нового Папы, которого годом ранее исламский мир проклинал как богохульника. Улемы начинают с констатации статистического факта — мусульмане и христиане составляют более половины населения Земли. Значит, “будущее планеты зависит от мира между” этими общинами. Основа же такого мира—не общая догматика, не принятие Иисуса как Бога или Мухаммеда как пророка, а только “любовь к Богу Единому и любовь к ближнему”. Вот вам и “жестокая религия огня и меча”! Далее мусульманские богословы делают совершенно уж неожиданный для западных представлений об Исламе вывод: “Религиозная свобода—наиболее важная часть любви к ближнему”. Заканчивается все предложением о сотрудничестве. Первый сколько-нибудь серьезный ответ на инициативу исламских муфтиев и улемов последовал не от Папы-консерватора, а от либеральной группы священников-католиков и протестантов. Конечно, и они первым делом напомнили об иудаизме - о том, что иудеев надо любить хотя бы за то, что им первым Бог открыл истину. Далее христиане-либералы вполне в духе Иоанна Павла II начинают бурно каяться перед “мусульманскими братьями” за Крестовые походы и прочие обиды. Потом следует довольно пространный “гимн любви”, причем авторы, среди которых сторонники однополых проявлений этого чувства, не скрывают своего глубокого удивления тем, что, оказывается, и для Ислама любовь—главный принцип отношений с Богом и ближним. Раньше они считали, что такое возможно лишь в Христианстве.Папа, как и ожидалось, ответил более конкретно. Признав позицию мусульманских богословов вдохновляющей и интересной, он инициировал новый богословский диалог Католической церкви с Исламом. Причем сделал это Бенедикт XVI в торжественной обстановке, пригласив исламских улемов на официальную аудиенцию в свой дворец. В общем, год между регенсбургской речью и посланием 138-ми не прошел даром. Папская аудиенция стала результатом кропотливого труда тысяч ватиканских дипломатов, направленного на усиление позиций Ватикана в западном мире за счет “эксклюзивного” контакта Папы со столь пугающим Запад миром фундаменталистского Ислама, под знаменами которого выступают около полутора миллиардов жителей Азии и Ближнего Востока. Уже почти год прошел, но официальный диалог, предложенный Папой, пока не начался. В рамках подготовки к нему христианской стороны в Вене этим летом прошел международный форум “Постхристианская Европа и рост Ислама”. Самое время перейти от “теоретических” разговоров о том, как они там, за границей, пытаются дружить религиями, к “практическому” для нас вопросу, а как бы этим религиям подружиться еще где-нибудь, ну хотя бы в России. Несмотря на упомянутую выше мудрую политику, большинство россиян, доверяя западной и российской телепропаганде, убеждены, что от мусульман, их же соотечественников, исходит больше угроз и опасностей, чем любви. Об этом говорится в ответе Патриарха Алексия II на послание 138 улемов, появившемся в начале года. Несмотря на общее потепление православно-католических отношений, конкуренция между Папой Римским и Патриархом Московским за бренд “христианский традиционализм” усиливается. Аккурат в тот день, когда улемы подписывали свое послание, Алексий II обличал нравственное падение западной цивилизации с трибуны ПАСЕ в Страсбурге, намекая, что западное Христианство от этого падения не убереглось, а вот Россия, с ее особым путем, знает выход. В отношении к посланию улемов большая консервативность Алексия II по сравнению с Бенедиктом XVI проявилась в том, что он выступил против любых компромиссов в вере - грубо говоря, против решения вопроса, в одного ли Бога веруют православные и мусульмане. “Иначе, - говорит глава РПЦ МП, - происходит размывание собственной религиозной идентичности и возникает опасность движения по пути смешения вер” (читай растворения Православия в Исламе). Рим в диалоге с Исламом оказался более циничен и хитер, чем Москва. К тому же российские мусульмане не чувствуют себя равноправными, их претензии к “православной власти” в Москве - серьезное препятствие для православно-мусульманского диалога. В общем, “неоконсервативный синтез” Ислама и Христианства ради преодоления конфликта цивилизаций, если ему суждено состояться, пока лучше получается у Рима. Александр Солдатов |
