Газета «Наш Мир»

    Для непосвященного укрепление доллара выглядит необъяснимым. В самом деле, американские биржи терпят триллионные убытки, кредитные рынки "замерзли", а крупнейшие банки банкротятся по принципу домино.

    На прошлой, в общем "черной" для американской экономики, неделе доллар вырос как никогда еще за этот год по отношению к евро, канадскому доллару и некоторым другим валютам. Это явление некоторые эксперты называют "контринтуитивным". Прошлые финансовые кризисы в Азии, России и Мексике были нокаутирующими для их местных валют - таиландского бата, российского рубля и мексиканского песо. Но доллар сделан из другого материала. Он является де-факто резервной мировой валютой. Поэтому ему хорошо, когда другим плохо. И даже тогда, когда среди этих "других" сами Соединенные Штаты! "Какая ирония, именно тогда, когда все смешалось в нашей экономике, иностранцы инвестируют в нас. Дело в том, что им некуда больше податься", - говорит мой коллега профессор экономики Гарвардского университета Кеннет Рогофф.

    Из всех худших выборов доллар наилучший, подобно тому, как из всех худших систем демократия наилучшая. Сколько было разговоров о том, что евро сбросит доллар с пьедестала в том числе и в России. Но сейчас европейская экономика и финансы находятся в еще более сложном положении, чем американские. Совещание западноевропейских лидеров в конце прошлой недели завершилось безрезультатно. Европейский Центральный банк агрессивно кредитует финансовые институции и даже намекает на то, что снизит, наконец, учетную ставку кредита. Канцлер Германии Ангела Меркель объявила, что ее правительство гарантирует все банковские депозиты вкладчиков, хотя никакого законодательства на сей счет еще не принято. Аналогичные гарантии выдало своим гражданам и правительство Ирландии.

    Но Германия и Ирландия не только суверенные государства. Они еще и члены Европейского союза и пула тех 15 европейских стран, где "ходит" только евро. Поэтому решения германского и ирландского правительств вызвали недовольство в других странах Европы. Там опасаются оттока капиталов в результате односторонних преимуществ, которые получат банки Германии и Ирландии. Европейский ЦБ имеет полномочия назначать учетные ставки кредита и другие права в области монетарной политики, но он не имеет права наблюдать за частными банками, как это делают их правительства. То есть Европейский ЦБ может ставить национальным центральным банкам 15 стран евро только "припарки", и они оставляют за собой широкие права внутри границ своих стран, что еще больше усложняет борьбу со всеобщим финансовым кризисом.

    Существует такое немецкое слово Schadenfreude. Оно имеет точные эквиваленты во всех языках. (По-русски - злорадство".) Когда на Уолл-стрите разразился кризис, волна Schadenfreude накрыла Европу. Премьер-министр Италии Сильвио Берлускони острил по поводу американского "спекулятивного капитализма, по поводу отсутствия у него "бизнес-этики". Премьер-министр Англии Гордон Браун говорил, что "кризисы всегда приходят из-за океана". Президент Франции Николя Саркози провозглашал, что "идея правоты свободных рынков - безумная идея. Она простовата, но опасна". Министр финансов Германии Штейнбрюк поучал: "Америка перестает играть роль финансовой сверхдержавы".

    Но не дело бросаться камнями, когда живешь в доме со стеклянными стенами. Буквально через день после того, как Штейнбрюк произнес свою тираду, ему пришлось спешно собрать $51 млрд, чтобы спасти "Hypo Real Estate" - второй по величине в Германии банк в области займов на недвижимость. Управляющий Банком Франции Кристиан Нойер, еще вчера утверждавший, что "у нас нет никакой драмы", вдруг завопил о "драматическом повороте в экономике Франции.

    Факт заключается в том, что, как и прежде, спасение приходит оттуда же, откуда и беды. Федеральная резервная система укрепила доллар. Более того, она создала сеть валютных объемов с участием Европейского ЦБ, Банка Японии и Английского банка и увеличила резервуар "спасательных активов" до беспрецедентной суммы в 620 миллиардов долларов (с 330 миллиардов). Эти суммы как раз и вызволяют сейчас из долговых ям европейские и азиатские банки.

    Итак, перефразируя старину Марка Твена, можно сказать, что слухи о смерти доллара, Уолл-стрита и Дядюшки Сэма несколько преувеличены. Означает ли это, что доллар неуязвим? Нет. Во-первых, сильный доллар делает американские товары дороже на мировых рынках, что может притормозить движущие пружины экономики США. Во-вторых, ценность доллара во многом в его символизме. Он символизирует доверие не только к экономической, но и к политической системе Америки. Если пошатнется это доверие, пошатнется и доллар. Лакмусовой бумажкой этого будет продажа владельцами американских долгов этих долгов.

    Надо иметь в виду, однако, и следующее. Когда финансовый цунами угомонится, инвесторы вновь сосредоточат свое внимание на таких непреходящих проблемах, как слабеющая экономика США и их феноменальный бюджетный дефицит. И вот тогда доллар "может вновь покатиться вниз. Парадокс заключается в том, что "выкуп" стоимостью 700 миллиардов долларов спас финансовую систему США, еще больше увеличив долг страны - перманентный корень всех долларовых зол.

Мэлор Стуруа