Газета «Наш Мир»

    Одна из основных проблем Соединенных Штатов в отношениях с Россией – это то, что они слишком серьезно относятся к тем самым пропагандистским стереотипам, которые создавали во времена холодной войны.

    Они так долго твердили, что Советский Союз – это империя, поработившая десятки народов, что сами в это поверили. С точки зрения борьбы против СССР это имело некий инструментальный смысл. Но более или менее очевидно, что этот штамп не имеет никакого отношения к реальности. Ведь никто не сможет указать, в чем конкретно проявлялось порабощение или угнетение, скажем, грузин, или туркмен, казахов или латышей.

    Между тем, даже тогда, когда этот стереотип удалось использовать для разрушения СССР, в самопровозглашенных на его территории государствах на деле сохранились массовые пророссийские настроения. Где-то они меньше, где-то больше, но значимым фактором они остаются даже в республиках Прибалтики.

    Точно также и для массового политического сознания России, утратившей эти территории, они остаются не "потерянными колониями", не "отобранными плодами завоеваний", а огромными массивами родной земли, отобранной и отторгнутой на абсолютно непонятных основаниях.

    Поэтому и США, и Запад в целом, противостоя тем или иным, достаточно робким попыткам России даже не то чтобы восстановить свою территориальную целостность, а просто сохранить свое влияние на пространстве бывшего СССР, не понимают, что в глазах российского общества становятся не просто конкурентами страны, борющимися за перераспределение зон влияния, а прямым агрессором, покушающимся на родную для граждан СССР территорию.

    При этом они чуть ли не всерьез утверждают, что борются за независимость "новых демократий" и сохранение их суверенитета и территориальной целостности. Как ни странно, значительная часть американского политического класса действительно верит в эту нелепость. Причем подчас именно те, кто в целом выступает за развитие американо-российского сотрудничества.

    Они, скажем, всерьез считают, что Южную Осетию и Абхазию нельзя сравнивать с Косово. Потому что, хотя президент Грузии и был неправ, начав обстрел Цхинвала, но в целом "Саакашвили не Милошевич". Исходя из этого, Россия на Кавказе не имела оснований действовать так, как НАТО действовало в Югославии.

    При этом они не могут понять, что уже произносить такие фразы значит вызывать резко негативную реакцию в российском сознании, самой их артикуляцией работать на ухудшение отношений России и США.

    Как не могут понять, что с точки зрения российского сознания Саакашвили и правда не Милошевич, но только потому, что Милошевич для этого сознания – национальный герой, а Саакашвили – мерзавец и маньяк.

    Они оказываются в плену собственных штампов по нескольким причинам. Во-первых, когда долго говоришь одно и тоже другим, есть опасность, что начнешь и сам в это верить.

    Во-вторых, в ряде случаев американцы и европейцы оказываются в плену собственных структур, работающих в тех или иных республиках, в частности, в Грузии. Для многих американских специалистов, работающих там, их объект работы – это их источник обогащения. И уж они, искренне рассматривая местное население и местные элиты как "варваров-туземцев", рассматривают их и как источник собираемой дани, а сами эти республики – как вотчины, выделенные им в длительное пользование. Поэтому они всячески формируют и поддерживают "добросовестные заблуждения" тех или иных американских политиков.

    В третьих, американцы уже привыкли судить о настроениях в России по оценкам разгромленных и маргинализированных осколков прозападно ориентированного сектора российского политического класса. А те давно уже оказались в таком отрыве от реальных общественных настроений, что до сих пор уверены, будто общество мыслит именно так, как они (что имело место, и то не в полной мере, разве что два десятка лет назад), и только злыми кознями и цензурой Кремля лишено возможности дружно славить мудрость американской политики и верность наставлений каких-либо странных личностей вроде Новодворской или Альбац.

    В результате США формируют свои представления о России на основании мнений и рекомендаций тех, кто давно утратил с ней интеллектуальную связь. Поэтому они не понимают, что происходит в России, не понимают, что сегодня не столько власть формирует общественное мнение, сколько она сама вынуждена выстраивать свой курс в соответствии с общественными ожиданиями.

    Мужественно защитив некогда целостность своего государства в войне Севера и Юга, они искренне возмутились бы, если бы эту героическую страницу их истории оппоненты сегодня представляли бы как "порабощение авторитаризмом Линкольна новых демократий Юга". Но при этом они не понимают, что для постсоветского сознания, образовавшиеся на территории СССР самопровозглашенные государства – это всего лишь сепаратистские режимы, причем в основном сугубо авторитарного или марионеточного типа.

    Им кажется, что это "авторитаризм Путина-Медведева" возрождает "российский империализм" и хочет силой вернуть получившие независимость молодые государства в лоно Российской империи. И они не понимают, что это общественное сознание современной российской республики начинает созревать для требования восстановления территориальной целостности страны и ждет соответствующих действий от современной российской власти, которая, считать ее хорошей или плохой, обладает силой и сумела разгромить своих политических оппонентов именно потому, что научилась в своих собственных целях и стремлениях вписываться в ожидания и социокультурные запросы российского общества.

    А, в результате, они не понимают, чему пытаются противодействовать, и, в конечном счете, не могут объективно рассчитать необходимые для этого ресурсы и возможные перспективы.

    Главная ошибка западных оппонентов России в этом случае заключается в том, что они полагают, будто противостоят лишь более или менее умелой политической группе российской элиты, сумевшей монополизировать власть в своих руках. И не понимают, что ввязываются в противостояние с историческими закономерностями, со стремлением огромного народа к самоопределению в форме восстановления целостности своей исторической родины.

    Можно прикинуть, кто выиграл бы в результате столкновения американского народа с народами постсоветского пространства, в первую очередь, российским. Можно прикинуть, кто выиграл бы в результате столкновения правящих групп США и РФ.

    Но бесполезно было бы одному из правительств этих стран противостоять воле и стремлениям народа другой: как российская власть ничего не смогла бы навязать народу США и, скажем, отторгнуть у него вновь те же Южные Штаты, так и воля власти США при всех своих возможностях и ресурсах не способна, в конечном счете, воспрепятствовать стремлению даже одного российского народа к восстановлению территориальной целостности своей страны.

     Такие процессы можно затормозить, можно им до предела сопротивляться, можно надолго испортить отношения с той страной, которой ты мешаешь восстановить свою целостность, но, в конечном счете, помешать этому нельзя.

    Думая, что речь идет о стремлении России кого-то поработить, США возлагают надежды на то, что на их стороне окажутся народы "новых демократий".

    Но половина украинцев хотела бы вернуться в Советский Союз, и лишь четверть возражает против этого. А резко и скандально выступивший против действий России в Южной Осетии Вахтанг Кикабидзе уже в депрессии рассказывает журналистам, насколько его огорчает невозможность в настоящее время петь для российской аудитории. "Мне будет очень трудно не петь для россиян, у меня сейчас стресс, я ночью плохо сплю. Я очень люблю для россиян петь, я не могу выразить, в какой степени для меня это горе", говорит певец.

    И, как оказывается, по данным Gallup, до августовской войны 41 % жителей Грузии заявили, что для их страны важнее поддерживать хорошие отношения с Россией, даже в случае, если это повредит отношениям Тбилиси и Вашингтона. Ровно столько же уверены, что Грузия должна поддерживать ровные отношения со всеми членами международного сообщества, не давая предпочтения никому. 11 % считают, что Грузия должна опираться на дружбу с США, даже если это будет вызывать негативную реакцию Москвы.

    Причем, особо стоит отметить, что пророссийские взгляды наиболее часто выражают беднейшие жители Грузии, а проамериканские – богатейшие.

    А после войны уже 64 % грузин считают, что их страна должна невзирая ни на что поддерживать добрые отношения с Россией. В 2007 году аналогичные взгляды выражали 59 % респондентов, в 2006-м – 53 %.

    Да и уважением, как оказывается, наибольшим среди стран СНГ в Грузии пользуется Россия – так считают 40 % жителей республики. А вот поставлявшую Грузии оружие "братскую Украину" уважает лишь 29 % грузин. На третьем месте находится Азербайджан с 5 %.

    Американцам необходимо понять одну простую вещь: одним из ведущих факторов, как во внешней политике России, так и во всем мировом процессе является объективный процесс стремления к восстановлению территориальной целостности страны. Это не только то, что вело народ Америки в его борьбе за сохранение единства страны при Линкольне. Это то, что вело Россию к созданию единого государства через преодоление феодальной раздробленности. То, что вело немцев при Бисмарке к объединению Германии. То, что вело итальянцев при Гарибальди в борьбе за единство страны. Эти процессы объективны и их нельзя остановить.

    Это примерно то же, что описывает Толстой, объясняя ход войны 1812 года. Сначала мировая история ведет французов к Москве – и никакой героизм и самоотверженность русских солдат не могут сдержать это движение. А затем пружина начинает распрямляться – и ни гений Наполеона, ни храбрость и умение его солдат, ни боевое мастерство его маршалов не могут остановить движение на Запад.

    Точно также и сегодня пришло время подспудного, не всегда осознаваемого желания восстановления целостности российского государства.

    Те, кто будут вставать на его пути, в конечном счете, обречены в своем противодействии естественному ходу политического процесса, хотя они и могут его притормозить. Каждый здесь сам выбирает свою роль и место: становится поперек движения истории – и оказаться под ее ходом, либо содействовать ее ходу.

    Этот же выбор есть и у США. Они могут пытаться встать на пути воссоединения России и надолго испортить с ней отношения. А могут попытаться понять, что такой выбор контрпродуктивен, и встать на путь содействия России в ее стремлении восстановить целостность своего государства. И тем самым надолго обеспечить себе место исторического союзника России. Ведь в свое время Россия тоже помогла пораженным расколом Соединенным Штатам, когда именно русский флот блокировал попытку Англии оказать военную помощь сепаратистским режимам Юга.

Сергей Черняховский