Газета «Наш Мир»

     Казахское кино: что есть в наличии, что делать и чего ждать…Последние годы все разговоры о казахстанском кинематографе начинаются и заканчиваются эпическим проектом «Кочевник» - как правило, пересудами на тему «сколько дали денег, и что на это сняли». Сняли, конечно, не бог весть что, но, на мой взгляд, «Кочевник» стал тем проектом, который внес хоть какую-то освежающую нотку в стоячие воды казахстанского кинематографа. До «Кочевника» наш кинематограф и наши зрители представляли собой две не пересекающиеся и практически не входящие в контакт системы. До «Кочевника» мы лишь слышали, что «казахстанское кино» на каких-то там эстетских фестивалях крутят и вроде как даже хвалят. И награждают призами. И зовут посетить. А то, что мы его не видим, так на то воля злодейских кинотеатральных владельцев, которые не идут навстречу такому успешному кинематографу, как казахстанский, несмотря на то, что его где-то там хвалят высоколобые кинокритики и заграничные мастера арт-хауса. Таким образом, основная проблема казахстанского кинематографа состоит в следующем: отсутствует четкое понимание, что киноискусство и кинобизнес — это два разных поля. Советское кино полностью было рассчитано на идеологию государства, поэтому государство само оплачивало, само же и потребляло самое «наиважнейшее» и массовое искусство. Поэтому государство и выращивало кинохудожников, но не кинопродюсеров. Сегодня «иных уж нет, а те - далече».  Само кинопроизводство до сих пор ориентировано на кинофестивали, а не на прокатный рынок. Но вот нам показали «Кочевника», и нам стало ясно, насколько же все плохо в казахстанском кинематографе. А потом открылась калитка, в которую стали просачиваться такие фильмы как «Карой», откровенно не рассчитанные на массовый показ, но в него вышедшие. Мы знаем, что такое казахстанский кинематограф советского образца, врезавшийся в память яркими лентами «Наш милый доктор», «Меня зовут Кожа», «Алпамыс идет в школу», «Балкон» и так далее. Никогда старые фильмы не изливали на зрителя потоки мрачной депрессии и безысходности, не вызывали животного омерзения к главному герою, как, например, это происходит при просмотре упоминавшейся уже картины «Карой». Получается, современное казахстанское кино — это либо арт-хаус, либо депрессняк с шаблонными видами «загибающегося аула»? И кто это будет смотреть? Кинематограф считали новым средством для философского осмысления мира лишь первые несколько лет его шествия по планете — в позапрошлом веке. Фактически, все важное кинематограф уже сказал — еще в прошлом веке. С тех пор он все больше служит делу развлечения. «За жисть» снимается гораздо меньше фильмов, чем банальных «ужастиков», комедий, детективов и боевиков. Арт-хаус снимается вообще за счет создателя картины, а наши «непопсовые» художники сосут деньгу из родного республиканского бюджета, опосредованно — из наших карманов. Чтобы развлечь узкую группу поклонников кляксы на экране, символизирующей высокий художественный полет мысли автора. «Казахфильм» продолжает оставаться монополистом на содержании у государства, структурой по «распилке» бюджетов, на опилки от которых и снимаются «шедевры» вроде «Кочевника» и еще пары-тройки таких же проектов «в никуда» в год.

     Отчасти ситуацию может исправить долгожданный закон, позволяющий инвесторам, спонсорам и меценатам вкладывать средства в кинопроизводство с выгодой для себя. Но неизбежно  встанет вопрос о квалифицированных кадрах, способных производить качественный продукт, а также о дееспособных студиях, могущих предложить рынку востребованный контент.  Для того чтобы стало возможно появление совместных кинопредприятий и картин, сами казахстанские производители должны основательно капитализироваться — ни один серьезный западный продюсер не станет вкладывать ни цента в пустое место. А для этого должны произойти и серьезные подвижки в менталитете отечественных инвесторов, до сих пор кроме стройки и тендеров другого бизнеса себе не представляющего. Между тем строительство и кинобизнес — очень схожие сферы деятельности, но в пользу последнего — риски здесь не так велики, как в строительстве.  Особенно в кризисные времена - хлеб и зрелища продаются всегда. Если, конечно, «архитектура» правильная и все «смежники» и «подрядчики» имеют немалый опыт - каждый в своей области. 

     Поэтому, государство, если хочет хоть что-то сделать для развития хотя бы этой отрасли культуры, должно прекратить спонсировать «Казахфильм» на безвозмездной основе. Министерству культуры больше подойдет роль продюсера, который дает деньги только на потенциально окупаемый проект. Режиссерам, если хотят творить и дальше за счет государства, придется позаботиться о возврате этих средств государству же после выпуска своей продукции на экраны. В этом смысле показателен пример «Рэкетира». На частные средства был снят фильм, причем снят то практически на «одном барабане» (допустим, не были задействованы павильоны «Казахфильма» и прочая вспомогательная среда), но «выхлоп» фильм сделал.   Отечественное кино нашло отечественного зрителя. Пусть даже в рамках отдельно взятого города — южной столицы. Вот здесь мы выходим на тему емкости нашего внутреннего рынка. И всегда неизбежен скулеж на тему «недостаточности потребителей», который неизбежно приведет к неокупаемости больших проектов. Но это — если зацикливаться только на казахстанском рынке. Да, если мыслить только «по горизонтали», то вроде как совершенно ясно, что, собственно у казахстанского кино и рынка,  как такового, нет. Я обратился с таким вопросом к своему хорошему знакомому, профессиональному киношнику и он мне традиционно-пессимистическом ключе выдал, мол: «наше кино на внешнего потребителя не может выйти по коммерческим требованиям и техническим стандартам, а внутреннее потребление ограничено телепоказами (не несущей никакой выгоды производителю) или тиражированием DVD. Последнее тоже не может окупить расходов на производство, не то что принести прибыль — в стране по-прежнему процветает пиратский рынок  носителей. Мизерный рекламный рынок не позволяет (как это происходит в России, например) развиваться частным независимым продакшн студиям, ориентированным на производство продукта для телеэфира. Телевещатели  не готовы покупать такой продукт у отечественных студий ввиду его низкого качества и высокой себестоимости. А крупных игроков театрального кинопроката в стране просто не существует — свои еще не появились, а зарубежные не видят пока здесь своего интереса». Но, ведь всегда есть место подвигу, т.е. перемене участи! Даже тот факт, что наши ребята выстреливают на самом высоком уровне (последний пример — Тимур Бекмамбетов) говорит  о потенциале. В следующий раз, следующий «Тимур Бекмамбетов» тоже будет мотаться по белу свету — но жить уже в Алматы. На худой конец — в Астане. Ведь на самом деле современное казахстанское кино, такое, каким оно видится в свете существующих уже жанров и направлений (к чему изобретать велосипед, когда в Голливуде уже ездят на «джипах»), может быть интересно зрителю практически любого постсоветского государства. В конце концов, единое информационное поле еще никто не отменял.

     Ну и последнее. И самое главное! Кино в большей степени, нежели другой вид искусства, характеризует креативный, творческий потенциал государства. Казахстан в этом смысле демонстрирует удручающее отсутствие этой самой потенции. За державу не обидно?Или точнее — державе самой-то не обидно?

Джанибек СУЛЕЕВ, координатор проекта