|
 Газета «Наш Мир»
Сегодня одной из серьезнейших проблем Запада является отсутствие единой энергетической стратегии. Такая ситуация углубляет разногласия между европейскими субъектами и ведет к поразительным шагам, примеры которых привести нетрудно: бывший канцлер Германии стал сотрудником концерна, являющегося по сути дела органом российского государства; премьер Италии, недавно вернувшийся к власти, очень любит раболепствовать перед Путиным; в свою очередь, венгерское правительство на удивление уступчиво перед требованиями России, а, может, даже перед финансовыми стимулами, которые склоняют его к тому, чтобы встать на невыгодную для ЕС позицию по вопросу трубопровода 'Набукко'; наконец, в последнее время в том же самом направлении развивается ситуация в Австрии. Реализация партикулярных интересов отдельными странами ЕС была бы невозможна, если бы атлантическое сообщество проводило единую стратегию по главным вопросам, в том числе, в области энергетической политики.
Отсутствие интереса к этой проблематике у высших властей Соединенных Штатов достойно глубочайшего сожаления. Хуже того, от них поступают двузначные сигналы зарубежным партнерам. Порой они дают понять, что стратегическое партнерство с Россией - это уже реальность, в то время, как оно в лучшем случае только формируется. Американские власти не реагируют на призывы некоторых европейских стран, которые хотели бы взять на себя инициативу в области общей энергетики и нуждаются в видимой для всех американской поддержке, в том числе, в ходе споров со своими партнерами по ЕС. Недавно мы имели дело с еще худшим сигналом: а именно, некая дама, сенатор от Нью-Йорка предложила нам заключить соглашение с Россией по иранскому вопросу, что по сути означало бы передачу в сферу влияния Кремля всего постсоветского пространства. Сложно было сделать более обескураживающее европейцев заявление.
У такой неблагополучной ситуации имеется несколько причин. Во-первых, отношения между Европой и США уже несколько лет находятся не на самом лучшем уровне, что в общем и целом осложняет формирование единой политики. В конечном итоге, решение этой проблемы зависит от того, как будет развиваться ситуация в Соединенных Штатах, а также от того, на каком уровне и насколько энергично Америка займется выработкой последовательной стратегии. Если она возьмет на себя такую инициативу, то европейцы, скорее всего, преодолеют внутренние разногласия и сформируют единую позицию. Это очень важно примерно для половины государств-членов, но несколько важных стран в состоянии это заблокировать, а в крайних случаях достичь особых договоренностей с Россией.
Опасная асимметрия
На выход из нынешнего тупика могут указать выборы в Соединенных Штатах, но только в том случае, если смена власти будет связана с новой политической линией, целью которой будет реализация последовательной энергетической политики Запада. В долгосрочной перспективе эта линия должна опираться на тот факт, что между Россией и остальной Европой существует принципиальное культурно-историческое единство. Поэтому в будущем нас будут объединять все более глубокие и широкие интересы, и можно надеяться, что в конечном итоге возникнет сообщество от Ванкувера до Владивостока. В таком более широком контексте укрепление сотрудничества между Западом и Россия, в рамках которого Россия поставляет энергоносители, а Запад - прямые иностранные инвестиции - в интересах обеих сторон и может принести позитивные геополитические результаты. Рассмотрим вопросы мировой энергетики в контексте долго- и краткосрочных отношений с Россией.
Хотя в долгосрочной перспективе обоюдный интерес может показаться очевидным, нет сомнений в том, что в настоящее время отношения с Россией складываются непросто. В более краткосрочной перспективе вышеупомянутый общий интерес крайне осложнился, и не исключены конфликты. Я имею в виду проводимую Россией политику: она руководствуется монополистическими устремлениями, то есть, стремлением к максимизации контроля над месторождениями энергоносителей на территории всего бывшего Советского Союза. Россия достигает этой цели, прежде всего, вынуждая центральноазиатские государства пользоваться российской транспортной инфраструктурой, а также угрожая перекрыть вентиль. В бизнесе стремление к монополии - нечто естественное, но у Запада есть все причины этому противодействовать, поскольку долгосрочные последствия являются потенциально опасными.
Кроме того, бессмысленно рассчитывать на то, что Запад сможет легко оказывать влияние на нового президента России. Да, Медведев сменил Путина на посту главы государства, однако это не изменило реальный расклад сил. С тех пор, как Путин перешел из Кремля в кабинет премьера, все чаще звучит термин 'национальный лидер'. В фашистской Италии национальным лидером был премьер, а главой государства - не обладающий реальной властью король. В Советском Союзе при Сталине главой государства был человек, имя которого, вероятно, мало кто помнит, а реальным лидером был человек, не занимавший ни одной государственной должности: Сталин.
В свете вышесказанного следует обратить особое внимание на следующие черты российской политики: во-первых, Россия последовательно ограничивает роль Запада в сегменте добычи, а вместе с тем энергично расширяет свою роль в сегменте распределения. Эта асимметрия представляет собой серьезную проблему. Во-вторых, она активно стремится к тому, чтобы отрезать Центральную Азию от прямого доступа к мировой экономике, а особенно, к энергетическому рынку. В-третьих, она многократно оказывала давление на Украину: давление, мотивированное исключительно политическими соображениями. В-четвертых, Россия ведет агрессивную политику в отношении Грузии. Общеизвестно, что между этими странами существует территориальный спор, однако в действительности для Москвы важен контроль над трубопроводом Баку-Джейхан. Если бы в Грузии произошла дестабилизация власти, то это означало бы ограничение доступа Запада к Баку, Каспийскому морю и центральноазиатскому пространству. Наконец, после 2002 г. у нас было несколько примеров приостановления поставок энергоносителей на Украину и в Грузию.
Помимо этих конкретных проблем в отношениях между Европейским Союзом и Россией существует потенциально опасная асимметрия. А именно: ЕС безусловно нуждается в российских энергоносителях, а Россия безусловно нуждается в прямых инвестициях из ЕС. Однако, если бы Россия приостановила поставки нефти и газа, то последствия этого решения проявились бы немедленно, а приостановление потока прямых западных инвестиций почувствовалось бы спустя довольно продолжительный отрезок времени.
Стратегические цели
Поэтому новая политика в отношении России, которая способствовала бы как улучшению отношений в краткосрочном плане, так и приближению представленного мною долгосрочного видения, должна состоять из следующих элементов: прежде всего, Запад должен более последовательно и на более высоком уровне сотрудничать со странами Центральной Азии. Лидеры эти стран охотно идут на такое сотрудничество, но они находятся в изоляции, и их международная позиция слаба. Существует, например, возможность повышения диверсификации поставок посредством получения непосредственного доступа к ресурсам в Туркменистане. Похоже, его новый президент этим заинтересован. Следовательно, задачей Запада было бы укрепление связей и получение более непосредственного доступа к ресурсам. Это также означает отстаивание идеи транзитной линии из Баку в прибалтийские страны - через Турцию и Черное море, а также изучение возможности строительства трубопровода из Центральной Азии через Афганистан на юг. Это вело бы к максимизации доступа мирового сообщества к центральноазиатским ресурсам энергоносителей.
Также мы должны иметь в виду - в более далекой перспективе - энергетическое сотрудничество с Ираном, особенно, в области поставок газа. Это государство потенциально может способствовать повышению энергетической независимости Запада. Совершенно очевидно, что нынешний иранский режим имеет переходный характер. Огромное большинство молодых иранцев - а в настоящее время это важнейший сегмент иранского общества - выступает против фундаменталистского фанатизма и во все большей степени предпочитает, скажем так, западный образ жизни. Иран - страна, находящаяся на высоком уровне цивилизационного развития, и потенциально он мог бы играть роль стабилизатора ситуации на Ближнем Востоке, каковую он когда-то уже выполнял. Когда-то у Тегерана были очень хорошие, стратегические отношения с Израилем, основанные на принципе 'сосед моего соседа - мой друг'. Считаю, что с геополитической точки зрения эти отношения естественным образом должны иметь именно такой характер. Если мы не спровоцируем конфликт с Ираном, который, вероятно, оказался бы гораздо более продолжительным, чем война в Ираке, то шансы на изменение геополитической ориентации Ирана в более далекой перспективе очень велики. Однако по этому вопросу мы должны вести себя разумно и терпеливо. Последствия непродуманных шагов были бы крайне дестабилизирующими. Встревоженное и разгневанное общество в большей степени поддавалось бы демагогии, что осложнило бы принятие рационального решения, например, в случае выборов.
Однако, если бы в конечном итоге, мы способствовали смене ориентации в этой сфере, то иранские ресурсы частично решили бы энергетическую проблему, и диверсификация, к которой мы стремимся, могла бы также опираться на этот элемент. Иран занимает второе место в мире по запасам газа, обладает еще не полностью выработанным потенциалом нефтяной промышленности и отсталой инфраструктурой добычи и транспортировки. Если мы включим эту страну в мировую торговую систему, то цены на энергоносители упадут, а энергетическая безопасность Европы повысится. Разумеется, этот фактор не может предопределять нашу стратегию в отношении ядерной угрозы со стороны Ирана, но мы должны принимать его в расчет.
Далее, Соединенные Штаты должны поддержать прибалтийские страны, Швецию и Польшу в их возражениях относительно строительства северного газопровода из России в Германию. Если будет создан так называемый Nord Stream, то мы должны склонять Германию к тому, чтобы открыть и другим странам ЕС доступ к этим дополнительным поставкам. Заметим, что факт работы бывшего канцера Германии на "Газпром" представляет собой осложнение, которое нельзя просто игнорировать.
Также мы должны отстаивать идею транспортировки энергоносителей из региона Каспийского моря и Центральной Азии через Одессу до городка Броды, а оттуда - на север, на нефтеперерабатывающий завод в Польше или Западную Европу. Кроме того, Запад должен более активно требовать от Украины допуска западных инвестиций в ее энергетический сектор, отличающийся коррумпированностью и неэффективностью.
Запад должен продолжать оказывать поддержку Украине и Грузии, поскольку, если бы эти страны были тем или иным образом ограничены в своей свободе действий, то это влекло бы за собой серьезные угрозы для Запада, например, в уже упомянутом контексте контроля над трубопроводом Баку-Джейхан и прямого доступа к Азербайджану. Также необходима симметрия между инвестициями России в распределительный сектор и возможностями Запада по добыче в этой стране
Наконец, не будем забывать о том, что - в более долгосрочной перспективе - если бы Америка стала участником гипотетического конфликта, который охватил бы Ирак, Иран, Афганистан и, вероятно, Пакистан - то она погрязла бы в нем на долгие годы, что не позволило бы ей играть конструктивную глобальную роль, а те страны, с которыми у нее уже сегодня непростые отношения, наверняка бы воспользовались этой ситуацией, укрепив свое влияние. Подобного рода конфликт был бы невыгоден для интересов США и всего Запада, а мир вступил бы в гораздо более хаотичную фазу.
Как мы видим, проблема крайне сложна, требует от Запада более продуманных действий и большей, а, прежде всего, более видимой вовлеченности Америки. Поэтому необходимы активные переговоры на высшем уровне, которые будут видны странам, желающим открыться миру, но испытывающим с этим трудности в связи с геополитическими реалиями. Как правило, лидеры этих стран также состоят в руководстве энергетических компаний и, торговля энергоносителями, по-видимому, приносит им материальную выгоду. В этих переговорах нужно принимать во внимание культурные и политические особенности этих стран. Однако я надеюсь на то, что после президентских выборов победят рациональность и здравый рассудок, и никто не захочет воспользоваться напряженным международным положением для достижения краткосрочной выгоды на американской внутриполитической арене.
Иран может стать союзником Запада
Чтобы повысить энергетическую независимость от России, Запад в будущем должен будет принимать во внимание возможность сотрудничества с Ираном как поставщиком энергоносителей, - утверждает Бжезинский. 'Совершенно очевидно, что нынешний иранский режим имеет переходный характер. Огромное большинство молодых иранцев выступает против фундаменталистского фанатизма и во все большей степени предпочитает западный образ жизни. Когда-то у Тегерана были очень хорошие, стратегические отношения с Израилем, основанные на принципе 'сосед моего соседа - мой друг'. Считаю, что с геополитической точки зрения эти отношения естественным образом должны иметь именно такой характер. Если мы не спровоцируем конфликт с Ираном, который, вероятно, оказался бы гораздо более продолжительным, чем война в Ираке, то шансы на изменение геополитической ориентации Ирана в более далекой перспективе очень велики', пишет американский политолог.
Збигнев Бжезинский
|
