Газета «Наш Мир»

    Потеряв СССР и его спорт, мы потеряли и спортивную идеологию. Но может ли спорт без нее существовать? Могут ли идеологию заменить лишь деньги или надежда получить черный БМВ?

    Вспоминается эпизод Олимпийских игр: российская спортсменка выигрывает золото, а на телетабло стадиона появляется ее тренер, сидящий на трибуне: он счастливо улыбается, демонстрируя всей планете золотые зубные коронки. Зарубежный журналист в этот момент поинтересовался у меня, не являются ли эти золотые зубы специально задуманной счастливой приметой. Я не стал объяснять, что у этого немолодого тренера вряд ли хватит средств, чтобы воспользоваться услугами современных дантистов и поставить имплантаты и металлокерамику. А золотые зубы—просто наследие социалистической стоматологии. Можно было бы сказать, что весь российский спорт держится на зубах, на нечеловеческих усилиях старых тренеров. Они, к счастью, уходят медленно и чаще всего не на пенсию, а непосредственно со стадиона—в мир иной. Потому что на пенсию не прожить и нужно работать до последнего вздоха.

    После развала СССР мне казалось, что Россия продержится на пьедестале недолго: уйдут спортсмены, взращенные прежней эпохой, а воспроизводить достойный резерв система не в состоянии—рынок разрушил стадионы. Но процесс распада растянулся, потому что в строю оставались тренеры-ветераны, они продолжают свое дело: вместо выбывших мастеров набирают новичков, заражают их олимпийскими мечтами, как могут заставляют трудиться. Но когорта опытных спортивных педагогов убывает в силу естественных причин, а восполнения нет, потому что выпускники спортивных вузов становятся менеджерами, агентами, промоутерами, то есть занимаются продажами, а не воспроизводством чемпионов. Я намеренно сгущаю краски, ведь по телевизору показывают новые спортивные дворцы, вручение олимпийским призерам премиальных машин, торжества и государственные заседания с физкультурно-спортивной общественностью. Но все это символы, выставочные образцы, а наша спортивная повседневность и наша спортивная провинция предстает совершенно иной—серой и сирой. Советский спорт для нее закончился, а новый не начался. Даже олимпийцы, неплохо устроенные в жизни, тренируются в допотопных условиях, в спортзалах, не ремонтировавшихся полвека, в прохудившихся бассейнах. Недавно я был в командировке в Сухуми, съездил на знаменитую олимпийскую базу «Эшеры», вернее, на ее руины. Это была сказка: на морском берегу, на 63 гектарах—многоэтажная гостиница, 50-метровый плавательный бассейн, крытая легкоатлетическая дорожка, теннисные корты и футбольные поля, медицинские корпуса, не говоря уже о климате, в который вписано это великолепие… Сейчас «Эшеры» можно использовать разве что для съемок фантастического фильма о конце цивилизации, декорации возводить не нужно—они в наличии. Правда, спортивные руководители Абхазии говорят, что Путин обещал выделить средства на восстановление этого колосса советского спортивного движения. Если сбудется, то сборные команды России получат на территории дружественной республики идеальный тренировочный лагерь, расположенный недалеко от Сочи.

    Парадоксально, но российский спорт сейчас может двигаться вперед путем возвращения к прошлому. Это касается не только реконструкции старых баз, но и реанимации идей и методик советского спорта, которые в полной мере переняты, например, китайцами и выборочно—американцами. Хотим мы этого или нет, но в большом спорте без армейской дисциплины не обойтись, китайские олимпийцы вообще живут на казарменном положении, правда, вместо казарм у них—современные отели с круглосуточным шведским столом. В развитых странах подобный тоталитаризм вроде бы не приветствуется, в них хорошо развит профессиональный спорт на уровне клубов, а сборные национальные команды существуют в большей мере факультативно, за результаты их выступлений на Олимпиадах и мировых чемпионатах никто особой ответственности не несет. Но геополитическая интрига ныне развивается так, что турнирное место той или иной страны все больше волнует ее руководителей и общественность. Канадцы и англичане, готовящиеся принимать у себя две ближайшие Олимпиады, хотят слышать свои государственные гимны не только во время церемоний открытия, а по многу раз каждодневно—идеи патриотизма начинают преобладать. Конечно, штатные должности комсоргов ни в наших сборных, ни в зарубежных никто вводить не будет, но ясно уже, что спортсменов, даже великих, нужно не только тренировать, но и воспитывать. Этого требует и такое новое обстоятельство, как суровая необходимость бороться с допингами: одними карательными мерами здесь не справиться.

    Мы потеряли не только воспитательную систему, но и жесткую систему управления большим спортом. Отсюда—крайняя самостийность в спортивном сообществе страны, когда каждый за себя, за свой интерес, за свои блага и славу. У нас много профессиональных клубов, которые потребляют нереально большие деньги. Дело не только в баснословных гонорарах игроков. Во времена СССР руководство, например, футбольной команды мастеров состояло из начальника команды, старшего тренера, тренера дублирующего состава; плюс врач, массажист, два водителя автобуса—в целом состав административной группы не превышал 10—15 человек. Ныне российский футбольный или хоккейный клуб—это сотни человек, целая фабрика, это офис с множеством кабинетов, это юристы, охранники, секретарши, агенты, специалисты по связям с общественностью, маркетологи. А еще есть затраты на чартерные авиарейсы, на всевозможные VIP-сервисы в аэропортах, отелях—везде, где постоянно или временно пребывает команда. Затраты зашкаливают. И это при том, что у нас нет ни одного рентабельного футбольного, хоккейного, баскетбольного или волейбольного клуба, все они существуют и благоденствуют за счет владельцев, спонсорских вспомоществований. Можно сказать: ну и что с того, средства ведь тратятся частные, спонсорские? Нет, во-первых, не только частные, а и из региональных, местных бюджетов, то есть из кармана налогоплательщиков, подавляющему большинству которых плевать на весь этот профессиональный спорт. А даже и спонсорские деньги—они же могут быть потрачены не только на миллионодолларовые зарплаты звезд, а и на детские спортивные школы.

    С профессиональными клубами вообще творится что-то непонятное. Если мыслить в государственном масштабе, то на какую политику, на какую идею они работают? Дмитрий Лекух, бизнесмен, писатель и знаток отечественного фанатского движения, рассказал мне, что во время матча европейского Суперкубка «Зенит»—«Манчестер Юнайтед» подавляющее большинство фанатов московских клубов болели за англичан, то есть против питерцев. Раньше и представить себе такое было невозможно. Болельщики московского «Спартака», например, радовались международным победам киевского и тбилисского «Динамо», внутренние распри временно забывались. Как преодолеть эту нынешнюю осознанную разобщенность в спорте, своего рода ксенофобию? Это веяние распространяется на владельцев и руководителей клубов и в какой-то мере на игроков: сборная команда страны в их представлении—это дело десятое (или по крайней мере второе), корпоративный патриотизм—прежде всего, а Родина—там, где больше платят.

    Спортивный рынок России растет—благодаря тому, что руководство страны у нас молодое и спортивное, что город Сочи получил Олимпиаду, что более или менее состоятельные граждане хотят быть здоровее, жить и любить (даже и Родину) как можно дольше. Министры, депутаты, сенаторы, губернаторы, олигархи играют в футбол, в хоккей, в теннис, занимаются дзюдо и самбо, плавают, качают пресс. Внимание государственных мужей к спорту проявляется и в увеличении бюджетных расходов на него, в принятии государственных программ на десять и двадцать лет вперед, но это в основном техническая, неодушевленная сторона спорта—спортсооружения, инвентарь, лечебная физкультура. Новый министр спорта Виталий Мутко, будучи одновременно президентом РФС, придумал хороший девиз: «Футбол—это больше чем футбол». По отношению ко всему спорту это еще более справедливо и применимо. Конечно, нам не нужен отдел пропаганды ЦК КПСС, который в числе прочего отслеживал и курировал спортивную жизнь страны. Но без идеологии в спорте, даже самой простенькой, ненавязчивой, нам не победить. 

Геннадий Швец