$IMAGE1-right$ Газета «Наш
Мир» Перед тем
как перейти к занимательному изучению одного замечательного фильма с
участием персонажей из кавказского региона, ненадолго обратимся к
социологии и недавней войне на Кавказе. Абсолютизация
роли государств и цивилизаций в конфликтах в отрыве от изучения
конфликтогенного потенциала этносов, их населяющих, часто приводит
исследователей и политиков к ложным выводам. Любят у нас ссылаться на
старика Хантингтона по поводу и без… Вспомним, сколько было разговоров
и скрытых надежд на личную гвардию Саддама, отважных шахидов, готовых
биться до последнего с неверными? И ничего, вошли америкосы в Ирак, и
сидят там уже который год подряд. Очевидно, те же надежды возлагались
Вашингтоном на грузинских патриотов, готовых до последнего палить по
вражеским танкам. Однако
уровень ксенофобии – это одно, а готовность стирать в порошок объекты
своих фобий – совсем другое. Планируя нападение на Южную Осетию,
эксперты вашингтонского обкома посчитали, что уровень ксенофобии
Тбилиси непременно конвертируется в длительные и агрессивные прямые
действия против соседей. Как доллар в лари. Но просчитались: второй
«Чечни» из Грузии не получилось. Тот факт,
что грузинам тяжело жить среди «НЕГРузинОВ », было
известно, в общем-то, всегда. Межэтнические разборки и латентное
давление на «инородцев» в Грузинской ССР в той или иной форме
продолжались весь советский период. Не стала Грузия иной и после
обретения «независимости». Даже после прихода к власти политика с
западным университетским образованием не были стерты с фасада
президентского дворца незримые, но раз и навсегда отлитые фразы
Гамсахурдия и Шеварднадзе. Помимо
внутренних, скажем так, архетипических особенностей сознания
грузинского народа и его элиты, объективные внешние факторы также
оказали влияние на рост ксенофобских настроений: падение статуса грузин
как совладельцев ЗАО «СССР » нанесло им
глубокую психологическую травму. От былого влияния на умы, сердца и
кошельки российско-советских граждан осталась лишь криминальная
составляющая, а также позорная необходимость делиться доходами с
чиновниками и крепкими ребятами в масках. Сегодня
ведущим бизнес в России грузинам приходится стоять в очереди за
регистрациями, отбиваться от ментов, налоговой и скинхедов, с
замиранием сердца ожидать вердикта квартирных хозяев... Вай мэ, когда
такое было?! Но сокрушаться об этом не будем, так как халява рано или
поздно заканчивается, а вместе с этим уходят в историю бесплатные
энергоносители, колоссальные финансовые вливания в бюджет республики и
открытые двери университетов, театров и библиотек добродушного
северного соседа. Весь этот
кипучий и могучий ксенофобский потенциал, приведший Грузию к
современному плачевному состоянию, прозорливо отразил в своем фильме
«Мимино » Георгий
Данелия. Но еще более мастерски Данелия создал образ «чужих». Итак,
рассмотрим более внимательно это наполненное символизмом и полутонами
произведение, уже виденное нами десятки раз. В фильме
бравый летчик Валико Мизандари («Мимино ») едет
сдавать экзамены в Москву, где встречается с армянским водителем
Рубеном Хачикяном, который – а теперь внимательно следите за руками –
приехал в Москву за грузовой машиной. То есть, как минимум, имел с
собой суточные на жизнь в столице. Однако Хачикян занимает, по
оплошности персонала, место своего однофамильца-ученого в гостинице
«Россия». Вероятно, Рубен решил сэкономить и потусоваться красиво –
иначе, зачем такие ухищрения? Попутно также возникает интересный вопрос
о недюженной информированности простого водителя о планах
однофамильца-профессора. Вечером
Рубик идет на банкет по пригласительному билету ученого и, по его
завершении, с одним неполным бокалом коньяка «садится на
хвост » грузину,
уже накрывшему поляну. Далее следуют дикие пляски и недоброе утро.
Однако – опять же, внимание – утром армянин выглядит бодро, но, осознав
довольно плачевное состояние вчерашнего хозяина застолья, предлагает
тому лишь недопитый стакан кефира. То есть фактически препятствует
эффективному опохмелу сына Кахетии. Кстати,
в «Мимино », в отличие
от «Бриллиантовой руки», не показана процедура дохождения до кондиции
двух собутыльников. Хотя количество бутылок на столе впечатляет.
Получается, что гордые кавказские хлопцы лишь символически накатили, а
все остальное оставили официантам? У себя дома,
может быть, и да. Особенно, если на столе вино собственного
изготовления или бутылка, купленная в магазине. Но такое поведение
маловероятно в ресторане: за бутылку в заведении клиент всегда платит
больше. Поэтому любой посетитель, попавший в ресторан гостиницы
«Россия » тех лет,
психологически стремился компенсировать переплату и насладиться
уникальностью момента, выжав из ситуации и из бутылки максимум
возможного. Аналогичный
компенсаторный механизм включается и на различных официозных
мероприятиях вроде съездов, по окончании которых, народ, сметая все на
своем пути, ломится на фуршет. Причем, чем более энергозатратно
мероприятие для участников, - например, по причине скуки, - тем
яростнее стремление припасть к жратве и бухлу. И наоборот. В некоторых
московских театрах отсутствуют антракты, однако это не приводит к
падению зрительского интереса. Однако
вернемся к нашим героям. На следующее утро, встретившись в гостинице с
настоящим профессором Хачикяном, Хачикян-водитель начинает хамить, так
как ничего при этом не теряет. Но за него опрометчиво впрягается
Валико, изрядно потратившийся на вчерашнем party
. В итоге
обоих отправляют в сад. Зимняя Москва. Валико почти без денег. И теперь
армянин на своей грузовой тачке – хозяин положения. Сейчас он научит
этого пижона в стильной форме Родину любить! », ледяным
булыжником. Ситуацию спасает грузин, вовремя обнаруживший автомобиль в
соседнем дворе. Во время
поездки водитель грузит грузина фразами о его статусной и материальной
неполноценности, при этом попутно предлагая тому переехать в солнечную
Армению. Видимо, там навыки летчика могли бы быть востребованы на
какой-нибудь «стройке века », куда
можно добраться лишь на вертолете. Несмотря на свой невзрачный имидж,
Рубик парень расчетливый, и, неторопливо крутя баранку, уже
смоделировал какую-нибудь аферу. Лоховатость и взрывной характер
летчика, - вероятно, рассуждал Хачикян, - однозначно приведут того к
материальным проблемам, а технические навыки Валико могут пригодиться и
на строительстве собственного домика в деревне. Чтобы
поправить пошатнувшееся материальное положение, Хачикян предлагает
летчику загнать кому-нибудь запасную шину для автомобиля. В итоге,
утренний фондрайзинг оборачивается еще большими неприятностями –
встречей Валико с земляком, дебошем, судом и случайным избавлением от
тюремного заключения. Искренне желая помочь Мизандари не сесть в
тюрьму, - нам такие работники самим нужны, - Хачикян своим выступлением
на суде еще больше осложняет положение подсудимого. Экзамен пропущен,
летчика ведут по коридору мрачного каземата. Но тут, к
счастью для грузина, они расстаются. Видимо, Данелия не захотел
окончательно добивать главного героя на промерзших московских улицах. В
аэропорту Валико встречает земляков-летчиков, которые отказываются ему
помочь достать билеты на самолет. Это небольшой, но очень показательный
эпизод фильма, в котором не случайно снялся сам Данелия. Автор как бы
говорит нам, как меняются грузины в чужой среде, в чужом городе,
напяливая на себя обезличенную форму. Ведь, находясь в родной Грузии, -
и это показано в начале фильма, - Мизандари легко решал с земляками
любые вопросы. А вот в
Москве какие-то азиаты-срочники тестируют в сортире его крутые
«противоударные » часы,
продавшица отказывается от «щедрых» чаевых. Тотальный облом. Но
неожиданно на помощь приходят русские: герои Великой Отечественной
одалживают Валентину Константиновичу денег на дорогу домой. Это также
один из самых символических эпизодов фильма. И единственная наполненная
теплом и искренностью коммуникация грузина с русскими. Новая работа
на международных авиалиниях тоже не приносит радости – по непонятной
причине Мимино третируют русские коллеги. На вопрос Валико, как ему
доехать до города, один из представителей «белого
братства » сухо
озвучивает алгоритм передвижений из аэропорта в город и обратно.
Девушки издевательски улыбаются. Валико едет за трубой с цейсовскими
стеклами один. Туда-то он едет, а вот обратно уже идет пешком, потратив
все командировочные на международный телефонный разговор с грузином,
осевшим в Израиле. Хотел позвонить в родной Телави, а попал в чужой
Тель-Авив. Ну что за люди? Даже в магазине не сразу понимают, что он
хочет купить крокодила, пожилая туристка в самолете говорит
по-английски фразу, из которой Валико понимает лишь слово «вода».
Психологический дискомфорт. Срыв. Но все
заканчивается хорошо. Вместо стягивающего движения летного костюма -
удобная кожаная куртка, взор снова ласкают родные холмы Грузии и свои
люди приветливо машут рукой. Чужих там нет, и не
предвидится. …. 08.08.08
русские войска, минуя проложенный Шеварднадзе тоннель, вошли в родной
город Сталина. Армения не признала суверенитет Абхазии и Южной Осетии,
при этом в центре Еревана был воздвигнут помпезный памятник
российско-армянской дружбы. Мистика и в
то же время железная логика. А.
Каминский |