$IMAGE1-right$ Газета «Наш
Мир» Перед тем как перейти к занимательному
изучению одного замечательного фильма с участием персонажей из
кавказского региона, ненадолго обратимся к социологии и недавней войне
на Кавказе.
Абсолютизация роли государств и цивилизаций в
конфликтах в отрыве от изучения конфликтогенного потенциала этносов, их
населяющих, часто приводит исследователей и политиков к ложным выводам.
Любят у нас ссылаться на старика Хантингтона по поводу и без… Вспомним,
сколько было разговоров и скрытых надежд на личную гвардию Саддама,
отважных шахидов, готовых биться до последнего с неверными? И ничего,
вошли америкосы в Ирак, и сидят там уже который год подряд. Очевидно,
те же надежды возлагались Вашингтоном на грузинских патриотов, готовых
до последнего палить по вражеским танкам.
Однако уровень ксенофобии – это одно, а готовность
стирать в порошок объекты своих фобий – совсем другое. Планируя
нападение на Южную Осетию, эксперты вашингтонского обкома посчитали,
что уровень ксенофобии Тбилиси непременно конвертируется в длительные и
агрессивные прямые действия против соседей. Как доллар в лари. Но
просчитались: второй «Чечни» из Грузии не получилось.
Тот факт, что грузинам тяжело жить среди «НЕГРузинОВ», было известно, в общем-то, всегда. Межэтнические разборки и латентное давление на «инородцев» в Грузинской ССР в той или иной форме продолжались весь советский период. Не стала Грузия иной и после обретения «независимости». Даже
после прихода к власти политика с западным университетским образованием
не были стерты с фасада президентского дворца незримые, но раз и
навсегда отлитые фразы Гамсахурдия и Шеварднадзе.
Помимо внутренних, скажем так, архетипических
особенностей сознания грузинского народа и его элиты, объективные
внешние факторы также оказали влияние на рост ксенофобских настроений:
падение статуса грузин как совладельцев ЗАО «СССР» нанесло
им глубокую психологическую травму. От былого влияния на умы, сердца и
кошельки российско-советских граждан осталась лишь криминальная
составляющая, а также позорная необходимость делиться доходами с
чиновниками и крепкими ребятами в масках.
Сегодня ведущим бизнес в России грузинам приходится
стоять в очереди за регистрациями, отбиваться от ментов, налоговой и
скинхедов, с замиранием сердца ожидать вердикта квартирных хозяев...
Вай мэ, когда такое было?! Но сокрушаться об этом не будем, так как
халява рано или поздно заканчивается, а вместе с этим уходят в историю
бесплатные энергоносители, колоссальные финансовые вливания в бюджет
республики и открытые двери университетов, театров и библиотек
добродушного северного соседа.
Весь этот кипучий и могучий ксенофобский потенциал,
приведший Грузию к современному плачевному состоянию, прозорливо
отразил в своем фильме «Мимино» Георгий Данелия. Но еще более мастерски Данелия создал образ «чужих». Итак, рассмотрим более внимательно это наполненное символизмом и полутонами произведение, уже виденное нами десятки раз.
В фильме бравый летчик Валико Мизандари («Мимино») едет
сдавать экзамены в Москву, где встречается с армянским водителем
Рубеном Хачикяном, который – а теперь внимательно следите за руками –
приехал в Москву за грузовой машиной. То есть, как минимум, имел с
собой суточные на жизнь в столице. Однако Хачикян занимает, по
оплошности персонала, место своего однофамильца-ученого в гостинице
«Россия». Вероятно,
Рубен решил сэкономить и потусоваться красиво – иначе, зачем такие
ухищрения? Попутно также возникает интересный вопрос о недюженной
информированности простого водителя о планах однофамильца-профессора.
Вечером Рубик идет на банкет по пригласительному
билету ученого и, по его завершении, с одним неполным бокалом коньяка
«садится на хвост» грузину,
уже накрывшему поляну. Далее следуют дикие пляски и недоброе утро.
Однако – опять же, внимание – утром армянин выглядит бодро, но, осознав
довольно плачевное состояние вчерашнего хозяина застолья, предлагает
тому лишь недопитый стакан кефира. То есть фактически препятствует
эффективному опохмелу сына Кахетии.
Кстати, в «Мимино», в отличие от «Бриллиантовой руки», не
показана процедура дохождения до кондиции двух собутыльников. Хотя
количество бутылок на столе впечатляет. Получается, что гордые
кавказские хлопцы лишь символически накатили, а все остальное оставили
официантам?
У себя дома, может быть, и да. Особенно, если на
столе вино собственного изготовления или бутылка, купленная в магазине.
Но такое поведение маловероятно в ресторане: за бутылку в заведении
клиент всегда платит больше. Поэтому любой посетитель, попавший в
ресторан гостиницы «Россия» тех
лет, психологически стремился компенсировать переплату и насладиться
уникальностью момента, выжав из ситуации и из бутылки максимум
возможного.
Аналогичный компенсаторный механизм включается и на
различных официозных мероприятиях вроде съездов, по окончании которых,
народ, сметая все на своем пути, ломится на фуршет. Причем, чем более
энергозатратно мероприятие для участников, - например, по причине
скуки, - тем яростнее стремление припасть к жратве и бухлу. И наоборот.
В некоторых московских театрах отсутствуют антракты, однако это не
приводит к падению зрительского интереса.
Однако вернемся к нашим героям. На следующее утро,
встретившись в гостинице с настоящим профессором Хачикяном,
Хачикян-водитель начинает хамить, так как ничего при этом не теряет. Но
за него опрометчиво впрягается Валико, изрядно потратившийся на
вчерашнем
В итоге обоих
отправляют в сад. Зимняя Москва. Валико почти без денег. И теперь
армянин на своей грузовой тачке – хозяин положения. Сейчас он научит
этого пижона в стильной форме Родину любить!», ледяным булыжником. Ситуацию спасает грузин, вовремя обнаруживший автомобиль в соседнем дворе.
Во время поездки водитель
грузит грузина фразами о его статусной и материальной неполноценности,
при этом попутно предлагая тому переехать в солнечную Армению. Видимо,
там навыки летчика могли бы быть востребованы на какой-нибудь «стройке
века», куда
можно добраться лишь на вертолете. Несмотря на свой невзрачный имидж,
Рубик парень расчетливый, и, неторопливо крутя баранку, уже
смоделировал какую-нибудь аферу. Лоховатость и взрывной характер
летчика, - вероятно, рассуждал Хачикян, - однозначно приведут того к
материальным проблемам, а технические навыки Валико могут пригодиться и
на строительстве собственного домика в деревне.
Чтобы поправить пошатнувшееся материальное
положение, Хачикян предлагает летчику загнать кому-нибудь запасную шину
для автомобиля. В итоге, утренний фондрайзинг оборачивается еще большими
неприятностями – встречей Валико с земляком, дебошем, судом и случайным
избавлением от тюремного заключения. Искренне желая помочь Мизандари не
сесть в тюрьму, - нам такие работники самим нужны, - Хачикян своим
выступлением на суде еще больше осложняет положение подсудимого.
Экзамен пропущен, летчика ведут по коридору мрачного каземата.
Но тут, к счастью для грузина, они расстаются.
Видимо, Данелия не захотел окончательно добивать главного героя на
промерзших московских улицах. В аэропорту Валико встречает
земляков-летчиков, которые отказываются ему помочь достать билеты на
самолет. Это небольшой, но очень показательный эпизод фильма, в котором
не случайно снялся сам Данелия. Автор как бы говорит нам, как меняются
грузины в чужой среде, в чужом городе, напяливая на себя обезличенную
форму. Ведь, находясь в родной Грузии, - и это показано в начале
фильма, - Мизандари легко решал с земляками любые вопросы.
А вот в Москве какие-то азиаты-срочники тестируют в сортире его крутые «противоударные» часы, продавшица отказывается от «щедрых» чаевых.
Тотальный облом. Но неожиданно на помощь приходят русские: герои
Великой Отечественной одалживают Валентину Константиновичу денег на
дорогу домой. Это также один из самых символических эпизодов фильма. И
единственная наполненная теплом и искренностью коммуникация грузина с
русскими.
Новая работа на международных авиалиниях тоже не
приносит радости – по непонятной причине Мимино третируют русские
коллеги. На вопрос Валико, как ему доехать до города, один из
представителей «белого братства» сухо
озвучивает алгоритм передвижений из аэропорта в город и обратно.
Девушки издевательски улыбаются. Валико едет за трубой с цейсовскими
стеклами один. Туда-то он едет, а вот обратно уже идет пешком, потратив
все командировочные на международный телефонный разговор с грузином,
осевшим в Израиле. Хотел позвонить в родной Телави, а попал в чужой
Тель-Авив. Ну что за люди? Даже в магазине не сразу понимают, что он
хочет купить крокодила, пожилая туристка в самолете говорит
по-английски фразу, из которой Валико понимает лишь слово «вода». Психологический дискомфорт. Срыв.
Но все заканчивается хорошо. Вместо стягивающего
движения летного костюма - удобная кожаная куртка, взор снова ласкают
родные холмы Грузии и свои люди приветливо машут рукой. Чужих там нет,
и не предвидится.
….
08.08.08
русские войска, минуя проложенный Шеварднадзе тоннель, вошли в родной
город Сталина. Армения не признала суверенитет Абхазии и Южной Осетии,
при этом в центре Еревана был воздвигнут помпезный памятник
российско-армянской дружбы.
Мистика и в то же время железная логика.
А. Каминский |