|
 Газета «Наш Мир»
Время новогодних вакаций на телевидении по традиции свободно от
политики, социалки, идеологии, от реальности вообще. И от всяких прочих
смысловых обертонов, в частности. То есть в эти дни нас не «грузят»
ничем, кроме развлечений. Но разве это ноша? Разве это бремя?
Впрочем,
довольно было провести полторы недели у телевизора, чтобы понять, что
это – бремя. Голова устает от пустоты не меньше, чем мышцы рук и ног от
тяжкой физической повинности.
Вообще, надо признать, что ТВ
давно уж нас не утруждает излишними интеллектуальными заботами, что
стало притчей во языцех культурной общественности.
То и дело из
всех углов отечественного культурного пространства слышны крики
«Караул!». Или: «SOS». Это по поводу «засилья» масскульта и торжества
шоу-бизнеса.
«Крики», кстати, слышны не только из наших «углов».
Из зарубежных – тоже. Но у нас они особенно отчаянны. Да и надо
признать ситуация с точки зрения развития цивилизации представляется
более драматичной, чем просто борьба за престижность между артхаусом и
мейнстримом. ***
Соотношение высоких и низких жанров в
художественном творчестве, также как и их взаимоотношения, как и их
взаимодействие, как и их взаимопроникновение – проблема вечнозеленая.
Она на все времена.
Еще в античную пору люди отдавали в ней
отчет. Такой небезызвестный автор, как Аристотель, обратил внимание на
то, что эпос, трагедия и комедия выстроились по ранжиру. Более того,
образуют что-то вроде жанровой вертикали – от более низкого, как
сегодня бы сказали, «формата» комедии к более высокому – эпосу. И
первопричина тому была публика, которая уже тогда делилась на
«благородную» и на «чернь».
Потом был найден еще один фактор,
способствующий установлению и закреплению жанровой иерархии. Комедия
как низкий жанр, по Аристотелю, уже отличается от трагедии (более
высокого жанра) не только адресатом, но еще и предметом. «Комедия, как
мы сказали, это воспроизведение худших людей, но не по всей их
порочности, а в смешном виде». Так написано у античного автора.
Следовательно,
изображение «худших людей» для невзыскательной публики («черни») – вот,
что такое низкий жанр с точки зрения автора «Поэтики».
Это,
пожалуй, одно из первых определений того явления, которое в ХХ веке
будет названо «масскультом». Задним умом можно определить еще один
фундаментальный фактор художественного неравенства жанров в античной
культуре. Высокие – более эвристичны, низкие – неизбежно вторичны. ***
Сама
жанровая вертикаль на протяжении многовекового развития культуры
испытывает довольно серьезные колебания, временами сильно кренится,
грозит обрушиться или перевернуться. Тогда как представление о ее
ценностной шкале в глазах государства и общества по сию пору остается
незыблемым.
И при монархических, и при тоталитарных и
авторитарных режимах, и в условиях рыночной демократии высокие жанры
более престижны (хотя и хуже оплачиваются), нежели низкие.
В
условиях рыночной демократии, когда государство, по идее, отказывается
от административного патронажа над культурой, шкала престижности
остается той же. Только теперь за престиж высоких жанров отвечает не
государство, а гражданское общество. Вернее, экспертное сообщество, в
которое входят на неформальной основе художественная критика,
творческие союзы, квалифицированные жюри национальных и международных
премий.
Кассовые показатели при этом могут что-то значить, но не могут играть решающей роли. И не играют ее.
Повторюсь:
не играют в глазах авторитетного общественного мнения, но не в глазах
всего народонаселения. Это обстоятельство и создает сегодня
определенные трудности в отношениях между духовно-содержательным верхом
культуры и ее телесно-материальным низом.
Повторюсь: трудности
такого рода были во все времена, но в наше время достигли высшей точки
напряжения. Это потому, что низкие жанры «обнаглели», как полагают
адепты высоких жанров, и желают быть столбовыми дворянками. Или того
пуще – владычицами морскими. И чтобы золотые рыбки служили у них на
посылках. Или того более: чтобы самим стать «золотыми рыбками».
«Столбовой
дворянкой» себя чтит Киркоров. Он называет себя Артистом. И не иначе
как с большой буквы. Владычицей морскою мнит себя Алла Пугачева. И т.д.
Тень культуры словно бы перестала знать свое место. Так, по крайней мере, кажется мастерам высокой культуры.
Мы
видим, что в наше время опасность переформулирована. Она видится в
тотальном и неостановимом наступление Масскульта, под натиском которого
сжимается прочее художественное пространство. И правда: оно постоянно
сужается. В телеэфире (самой общедоступной площадке) – до
узконаправленного луча телеканала «Культура». Кто-то называет этот
канал культурным гетто, а его аудиторию – маргинальной.
Такой
подвижке в понятиях и в приоритетах принято ужасаться; в ней люди,
преданные высокой культуре, видят некий заговор против культуры.
Между
тем, это объективный процесс. Таков ход цивилизации, которая – хотим мы
того или нет – развивается под знаком массовизации всех сфер
человеческой жизнедеятельности. В том числе и духовной.
Но, полагаю, не правы те, кто думают, что идет однозначный процесс подавления высокой культурой масскультом, ее вытеснение.
Происходит другое. Уже произошло.
Произошла
рокировка. Теперь не как раньше: не низкие жанры живут на полях и в
сносках великих созданий. Теперь высокая духовность (по-теперешнему -
«артхаус») теснится на полях и притаилась в сносках масскульта.
В
ХIХ веке у Островского трагик Демьян Несчастливцев, само олицетворение
в искусстве высокого, мог сыграть в жизни, в поместье своей дальней
родственницы Гурмыжской большого и важного барина, а его коллега,
комик-простак Аркашка Счастливцев, представляющий на сцене низкий
формат, был удостоен роли слуги – и на большее не тянул. Хотя и
обижался на такое статусное неравенство, да поделать ничего не мог.
В
ХХ веке к этой неразлучной паре вернулся драматург Григорий Горин,
написавший пьесу «Счастливцев – Несчастливцев». В ней трагик
Несчастливцев уже маститый режиссер, в силу чего еще более высокого
мнения о себе, чем персонаж Островского. Это на сцене, но по жизни и в
жизни абсолютно зависим от презираемого низкопробного комика-простака
Аркашки Счастливцева – его менеджера и антрепренера. Осталось
дождаться, когда он сам дослужится до режиссера. Да, это в сущности уже
произошло. Сегодня не такая уж редкость, когда режиссером становится
продюсер или антрепренер. Как, впрочем, и наоборот. Но не в этих
рокировках суть.
Раньше трагик был поводырем. Теперь им стал
комик. Теперь низкий жанр – хозяин ситуации. Все претензии по этому
поводу должны быть адресованы не к функционерам от культуры, не к
Государству, не к Обществу, а к самой Цивилизации.
Ее ход обязан
нескольким объективным факторам.Первый из них: массовизация
общественной жизни, начиная с республиканского Рима и кончая
демократической Америкой. Другой: глобализация всех форм и видов
жизнедеятельности, начиная от торговли, кончая спортом.Третий: бурное
развитие информационных технологий, начиная от Гуттенберга и кончая
Интернетом.
Под их непосредственным воздействием и складывались взаимоотношения высоких и низких жанров. И продолжают складываться.
…А вердикты и обличения оставим публицистам от Культуры. Это их хлеб.
В
утешение же несчастливцевым сразу можно сказать, что при всех поворотах
исторического процесса они останутся. Без элитарной культуры обречена
культура массовая. Как, впрочем, и наоборот.
Высокие жанры не
могут не отбрасывать тень, хотя бы потому, что солнце не в состоянии
все время находиться в зените. Другое дело, что на данном историческом
отрезке мы живем в мире длинных теней. И одному богу известно: нынче у
нас – восход или – закат?
Нам, смертным, об этом сообщит ТВ через год, другой.
|
