|
 Газета «Наш Мир»
Легкой и стремительной походкой первый чернокожий президент с
удивительным тройным именем впорхнул в церемонию инаугурации. Это была
походка победителя, который вдруг как бы ниоткуда появился на
политическом горизонте первой и единственной мировой сверхдержавы.
Огромная, невиданная в Вашингтоне толпа не то в полтора или два
миллиона участников радостно взревела в едином крике: "Обама!",
"Обама!" Так встречали не просто нового президента США — встречали
"мессию", "спасителя". Потому что за последние полвека никогда еще
"средний американец" не находился в столь жуткой социальной и
экономической ситуации. И все участники церемонии по запеву её главного
героя скандировали, как единая секта: "Да, ты можешь!", "Да, ты
можешь!"
Процедура инаугурации — вещь несомненно полезная. Потому
что она делает видимыми те, обычно скрытые силы, под водительством
которых находится тот или иной облекаемый государственной властью
человек.
Конечно, никаких ауспиций по поводу вступления в
должность 44-го президента США не проводилось: коллегию авгуров (от
имени которых, собственно, и происходит термин "инаугурация")
благополучно заменили представители конфессий, крайне далёких от
традиционных верований Древнего Рима. Здесь был и
епископ-гомосексуалист, был и раввин, и мусульманский муэдзин, который,
правда, как бы терялся в слаженном хоре голосов. Последний штрих
вносило в эту жизнерадостную картину зрелище вице-президента Дика Чейни
в инвалидной коляске. А распоряжалась всей церемонией, которая длилась
непрерывно 12 часов, напоминая то ли римский триумф, то ли советскую
демонстрацию на Красной площади образца этак 1951 года, сенатор от
Калифорнии и сторонница однополых браков Диана Файнштейн.
Впрочем, новый руководитель крупнейшей державы мира
оговорился в своей клятве на верность американской конституции, не
положил руку на Библию (раритетную, Авраама Линкольна — привет из
времен Гражданской войны!), да вдобавок ко всему он еще и левша, —
казалось бы, всё это мелочи, но это мелочи, которых, во-первых,
достаточно много и которые, во-вторых, складываются во вполне
определенную и узнаваемую систему.
Барак Обама, несомненно, харизматичен, прекрасно говорит
и умеет увлечь за собой множество людей — даже независимо от содержания
собственных речей. В принципе, люди того же склада прекрасно реализуют
себя в качестве протестантских проповедников и миссионеров, собирающих
полные стадионы слушателей и многомиллионные телевизионные аудитории.
Но Обама вовсе не "реализует себя". Он должен служить живым воплощением
новейшей "американской мечты", её символическим продуктом — тем
"сверхобщечеловеком", который должен выйти из созданного на территории
США всемирного "плавильного котла" рас, национальностей и верований.
Барак Обама — не просто политик. Вернее, он — вообще не
политик. Он — идеальный брэнд, образец для клонирования, что лишний раз
подтверждает почти повсеместная "обамамания". Если США, в конце концов,
будут населять триста пятьдесят миллионов Обам, а весь мир — семь
миллиардов Обам, "конец истории", о котором мечтал еще один Обама по
имени Фрэнсис Фукуяма, действительно состоится, а "великая американская
мечта" победит в общепланетарном масштабе.
Пока, возможно, в Барака Обаму на самом деле не заложено
каких-то особенных и равносильных сверхъестественным умений, способных
вознести его в реальные повелители мира, но то, что президентом США
стал "человек из ниоткуда", "поварившийся" в тамошней "большой
политике" всего четыре года — это уже чудо в духе пресловутого Дэвида
Копперфильда. "Человек-обложка", "человек-экран, на который каждый
волен проецировать свои ожидания", — все эти и множество других
определений можно считать не более чем политическими метафорами. Точно
такими же, как, например, "президент кризиса" или "президент войны".
Ничего ложного во всех этих определениях, впрочем, нет. Но нет в них и
главного смысла. Барак Хусейн Обама — это прежде всего президент
компромисса. Компромисса внутри правящей верхушки американского
общества. Компромисса, обусловленного необходимостью противостоять тем
грозным вызовам, с которыми сегодня столкнулись Соединенные Штаты.
Впрочем, если быть более точными, столкнулись не только
Соединенные Штаты и вовсе не сегодня — налицо кризис всего способа
человеческого бытия, которые больше всего бьёт по его нынешнему
"глобальному лидеру".
Прежде всего, США — уже очень давно не самодостаточная
страна. Если вы создаёте около 10% мировой продукции (это не считая
выпуска долларов и прочих "ценных бумаг"), а потребляете около 40%,
ситуация в любых Сомали с Непалами способна сказаться на вас неожиданно
сильно. "Патрон" оказывается критически зависим от своей "клиентеллы" и
обречен втянуться в "имперский круг", когда решение каждой проблемы
вызывает несколько других, порой более крупных и значимых. В конце
концов, дело заканчивается, как правило, крахом патрона и выстраиванием
новой системы отношений. В истории можно найти сколько угодно примеров
подобного рода.
Проблема усугубляется еще и тем, что весь нынешний способ
производства, основанный на использовании невозобновляемых ресурсов, а
потому работающий на свалку и пустыню, в принципе исчерпал свой
потенциал, а Соединенные Штаты, которые на протяжении последнего
полувека приоритетно, а начиная с расчленения Советского Союза —
исключительно, пользовались всеми его преимуществами и благами, не
создали никакой эффективной альтернативы глобального развития. 80%
мирового научно-исследовательского потенциала было сосредоточено в США.
Как и для каких целей он использовался? По большому счету, миллионы
наиболее активных и интеллектуально одаренных людей, разными способами
собранных со всего света, направленно были заняты созданием новых
оборонных, информационных и биологических технологий, которые, в
конечном счете, должны были обеспечить не просто статус-кво, а
глобальный диктат и формирование мирового правительства во главе с США.
Тем самым американская элита негласно взяла себе роль
вовсе не лидера, но демиурга человеческой цивилизации. Явлением Обамы
Соединенные Штаты, по большому счёту, показывают, что сами они уже
полностью модифицированы в "Обамаленд" и потому имеют не только право,
но и реальную возможность аналогичным образом модифицировать остальной
мир. С этой точки зрения ничего сильнее, чем чернокожий президент,
предъявить миру было нельзя, но размеры мировой "обамамании", при всей
её стимуляции глобальными масс-медиа, выглядят пока явно
недостаточными. Оставим в стороне вопрос о том, сколько здесь Обамы, а
сколько — обмана. Хотя, глядя на состав его президентской команды, куда
попали практически все сотрудники 42-го президента США Билла Клинтона
во главе с его супругой Хиллари, можно сделать вполне определенные
выводы. Гораздо важнее, что лишь в свете такой модификации возникает
надежда на выход из "имперского круга" и на преодоление множества
конкретных, существующих "здесь и сейчас" вызовов Соединенным Штатам —
того "сопротивления материала", с которым неизбежно сталкиваются
американские "демиурги".
Прежде всего, это даже не конфликтные зоны типа
Афганистана, Ирака, Ирана или Пакистана, а проблема американского долга
— долга, взятого "под залог будущего". Как известно, сегодня его
величина стремительно приближается к отметке 60 трлн. долларов. И пусть
большую часть этой цифры составляют долги американцев самим себе — даже
остатка "чистого внешнего долга" размером в 8 с лишним триллионов
долларов с лихвой хватит, чтобы похоронить под собой всю экономику США.
Сегодня главными держателями американских обязательств считаются Китай
и Япония, на которых в совокупности приходится почти 30% чистого
внешнего долга США. И если с Японией, которая по-прежнему фактически
оккупирована американскими войсками, особых проблем возникнуть не
должно, то Китай, ставший "мастерской мира" и уже готовый заменить
Соединенные Штаты во главе "мировой пирамиды", просто так "разрулить"
не удастся. КНР ведь не только собирает долларовые "фантики"
американского долга — он активно затягивает к себе все новейшие
технологии, создаёт и распространяет свои зоны влияния по всему миру:
от Африки и Латинской Америки до Европы и самих Соединенных Штатов. Не
говоря уже о том, что вся Юго-Восточная Азия уже давно является
практически безраздельной вотчиной "красного дракона". Отсюда и
заклинания Бжезинского и Киссинджера о "дуумвирате" для господства над
всем миром. Но эти заклинания не могут сломать реальное и обостряющееся
противоречие между древним Пекином и новоявленным Римом.
Хотели того в Вашингтоне или нет, но, начиная с возврата
Гонконга под юрисдикцию КНР, совокупный Запад втягивался во всё большую
конфронтацию с Пекином. Финансовый кризис в Юго-Восточной Азии 1997
года, ракетный удар по посольству КНР в Югославии 1999 года, вторжение
в Афганистан (наркотики) 2002 года и Ирак (нефть) 2003 года, наконец,
волнения в Тибете и попытка срыва/бойкота Пекинской олимпиады 2008
года, — всё это лишь самые наглядные вехи такой конфронтации. Причем
всякий раз на удар Запада Китай отвечал ударом и, как правило, куда
более весомым, чем полученный.
Поскольку ни "план Клинтона", состоявший в финансовом
удушении Китая, ни "план Буша", состоявший в его военно-политическом
"отбрасывании" и расколе, не сработали, американская элита при Обаме
явным образом делает ставку на "план Бжезинского", согласно которому
Вашингтон должен договориться с Пекином — за счет "шкуры русского
медведя". Пока еще не убитого, но подлежащего совместному
окончательному отстрелу и расчленению. В этом плане поездка
американских "старейшин" в Поднебесную и выступление там "неукротимого
Збигнева", гневные антироссийские филиппики Хиллари Клинтон, да и
намёки в адрес "антидемократических диктаторских режимов",
содержавшиеся в инаугурационной речи самого Обамы, — более чем
показательны.
Равно как предшествовавшее китайской поездке заявление
президента Киргизии о закрытии американской военной базы в аэропорту
"Манас", что ставило под угрозу не только снабжение всей оккупационной
группировки в Афганистане, но и наркотрафик героина в Европу. С этой
точки зрения заявление Дмитрия Медведева в Ташкенте о готовности
сотрудничать с Соединенными Штатами в Афганистане, — выглядит так,
будто Россия, за счет которой элита США предлагает разрешить
американо-китайский стратегический конфликт, покорно идёт в устроенную
Вашингтоном "геополитическую ловушку", избыточно обостряя отношения с
Китаем. И это касается даже не столько нового открытия российского
воздушного пространства для пролёта американских военных самолётов,
сколько заявления Ислама Каримова о том, что единственным покупателем
узбекского газа останется российский "Газпром". Учитывая
"зацикленность" этой "естественной монополии" на экспортные маршруты в
Европу и нежелание сотрудничать с Китаем, слова президента Узбекистана
бьют не столько по проекту "Nabucco", сколько по российско-китайским
отношениям.
Иными словами, геополитическая игра на мировом и
постсоветском пространстве приобретает новый накал и вновь, как в 90-е
годы, становится центральным пунктом внешней политики Вашингтона — как
в "эпоху Буша-младшего" таким центральным пунктом был "Большой Ближний
Восток". В результате Российская Федерация снова оказывается "на линии
атаки", что создаёт для нашей страны дополнительные и достигающие
уровня критических угрозы.
Отношения в "глобальном треугольнике XXI века"
(США-КНР-РФ) выстраиваются таким образом, что системно-динамические
интересы Соединенных Штатов оказываются прямо противоречащими интересам
России. И если в собственно военной сфере мы в настоящее время и на
период минимум до 2012-2015 года гарантированно при помощи тяжелых
ракет созданный Советской Россией можем не опасаться прямой
американской агрессии (хотя "локальных" конфликтов разного масштаба
избежать, скорее всего, не удастся), то информационно-финансового
давления (вплоть до блокады государственных, корпоративных и личных
банковских счетов российской "элиты") наша страна с нынешшней
"демократической" верхушкой и элитой как система может не выдержать,
что показывает пример Советского Союза, на рубеже 80-х-90-х годов ХХ
века находившегося в гораздо более выгодных условиях, чем Российская
Федерация сегодня. Поэтому любое ослабление США, ослабление российской
зависимости от США и ослабление угроз для России со стороны США
выступают взаимосвязанными и желательными, с точки зрения
системно-динамических интересов России, феноменами. В то же время Китай
выступает как "естественно-исторический" союзник России, поскольку его
системно-динамические интересы, в отличие от американских, объективно
не противоречат российским, а, напротив, являются взаимодополняющими.
При этом реальное стратегическое партнерство с КНР не
должно переходить в вассалитет Москвы по отношению к Пекину и в полное
"замораживание" взаимодействия с Вашингтоном. Речь может идти только об
установлении режима динамической стабильности в рамках "глобального
треугольника", что позволяло бы Кремлю в определенной мере модерировать
— по мере демонтажа американского глобального диктата — как формат
своих двухсторонних отношений России с Китаем и США, так и
трехсторонние совместные проекты, которые будут иметь определяющее
значение для формирования будущего всей человеческой цивилизации.
Александр Нагорный, Николай Коньков
|
